– Она все знает! Неужели вы полагаете, что я мог бы обмануть ту, которую боготворю? Я мог бы ее похитить у матери? Нет! Я не настолько бесчестен! Я и от вас не скрываю, что приехал в Англию в поисках приключений! Всем известно, что если кто-то хорошо одет, благородного происхождения, да еще и богат, тем более француз – его хорошо встречают в Лондоне. Но быть французом – значит нести определенные обязательства! – Он распростер руки. – Я помню, как в детстве жил здесь. Я знаю Англию, я могу бегло говорить по-английски. Возможно, иногда я неверно употребляю идиомы или акцент меня выдает, но на это, дорогая Китти, англичане смотрят благосклонно.

– Да, но я все же не понимаю. Вы приехали в Англию, чтобы жениться на богатой? – спросила Китти.

– Я приехал в поисках состояния, как я уже говорил.

– А леди Мария? Не за тем ли, чтобы уделить ей внимание вы и приехали?

– О нет! Моя встреча с леди Марией была лишь случайной удачей, как я тогда думал. Я не знал о ее существовании, пока не был ей представлен.

Откровения кузена шокировали мисс Чаринг. Она запротестовала:

– Умоляю, больше не надо! Я уверена, что вы не собираетесь жениться на леди Марии. Вы бы не смогли с ней жить. Я этому не верю.

– Смог бы, – сказал он цинично. – Но, дорогая маленькая кузина, неужели вы думаете, что это может произойти? Если бы она дала согласие, я был бы рад, но до встречи с Оливией. Теперь же нет смысла об этом говорить. Да и она не станет принимать ухаживаний со стороны – как бы это вернее сказать – не шевалье по происхождению, а шевалье по деловым качествам.

Она смотрела на него, не понимая.

– Нет, она вами очень увлечена.

– Она бы предпочла, чтобы этот обворожительный шевалье покинул Англию без скандала. И это легко устроить.

К этой минуте Китти была уже настолько шокирована и удручена, что едва сумела выговорить:

– Оливия это знает? Вы сказали ей?

– Я сказал ей! – произнес он со стоном. – Но только теперь! Это было необходимо, я не мог продолжать! Вы должны понимать, что к Оливии я испытываю страсть, обожаю ее, поэтому совершенно невозможно ее обманывать.

– О как жаль, что я вас вообще познакомила! – воскликнула Китти. – Это ужасно. Я заметила, что когда она вернулась в ложу, она была чем-то крайне угнетена, но и представить себе не могла, что дела могут обстоять так плохо!

– Поверьте мне, – произнес он серьезно, – я не пытался специально вызвать ее симпатию. Но когда я сам впервые ее увидел, то был вне себя от восторга. Я просто не ожидал, что смогу встретить девушку, которая настолько будет соответствовать мечтам мужчины. Мне следовало бы действовать решительно, а я позволил себе плыть по воле волн. Когда я стал избегать ее, то думал, что страдаю я один. Но, получив от нее записку, я поддался искушению – пришел, чтобы увидеть ее; и мне стало совершенно ясно, что я ее ранил. Она спросила, почему я избегаю ее. Что бы вы ответили? Я сказал ей, что вовсе не тот, за кого себя выдаю. Что я игрок, что я человек, с которым ей никогда не позволят обручиться. Она поняла, что для нас нет надежды. Можно сказать, что оба мы получили смертельный удар.

Китти поморщилась от последних слов. Достаточно строгим тоном она спросила:

– Боже мой, Камилл, как же вы могли так ее огорчить? Конечно, вам следовало бы придержать свой язык и решительно воспротивиться встрече с ней.

– Я не мог, – ответил он. – Разве ей было бы легче думать, что она отдала свое сердце обычному волоките?

– Да, конечно, – сказала Китти. – Осмелюсь сказать, что очень скоро она бы забыла вас. Но теперь! Я не знаю, что и сказать! Отведите меня, пожалуйста, в ложу! Он сразу же поднялся.

– Китти, вы меня пощадите? Она ответила сердито:

– Если вы имеете в виду, что я стану всем рассказывать, что вы самозванец, нет, не стану. Но вы должны понимать и мои чувства. Мне очень тяжело сознавать, что мой кузен попал в такое положение. Наверное, вам следовало бы прежде, чем открыть мне правду, представить, каково мне будет узнать ее.

Он ответил со слабой улыбкой:

– Мне уже все равно, лгать я больше не мог.

– Вы просто ужасны! – произнесла она.

– Я знаю это, увы.

Она была слишком огорчена, чтобы ответить. Они продолжали прогуливаться в молчании и, возможно, не сказали бы больше ни слова друг другу, не предстань их взору неожиданная картина. Навстречу им шел мистер Веструтер под руку с леди в черном домино, держа в руке свою собственную маску.

– О, боже правый! – невольно воскликнула Китти. – Пожалуйста, наденьте вашу маску, Камилл.

– Слишком поздно, он увидел меня, – ответил кузен. – Но не страшно: вас он не узнает. Только молчите.

Пара остановилась перед ними.

– Мой дорогой друг шевалье! – сказал мистер Веструтер. – Какой приятный сюрприз! – Его любопытный взгляд пробежал по Китти, замер на ее лице. Брови его слегка поднялись, и, к собственному негодованию, она ощутила, что краснеет. – Боже! – произнес он. В голосе его прозвучала улыбка. – Могу ли я высказать предположение, или это будет нескромно?

Шевалье что-то ответил, но Китти не спускала глаз с женщины, стоявшей рядом с Веструтером. Она развязала завязки на черном домино, и взорам открылось сиреневое шелковое платье. Китти хорошо знала это платье. Открытие, что мистер Веструтер приехал на маскарад с ее кузиной Мег, стало вершиной всех сегодняшних страданий. Она выпалила с гневом:

– Нескромно? Да ничуть! Это просто какой-то семейный прием. Бога ради, Мег, запахните свое домино, если не хотите, чтобы вас все узнали. Половина Лондона знает это ужасное сиреневое платье, и Фредди, и Малоу, и я можем откровенно сказать, как мало оно вам идет.

– Китти! – выдохнула Мег, хватаясь за руку мистера Веструтера. – Боже правый, зачем вы-то пришли сюда?

– Уверена, что если это подходит вам, то и мне тоже! – быстро ответила Китти. – Я-то пришла сюда под защитой миссис Скортон!

– Хорошенькая же у вас защита! – заметила язвительно Мег.

– Но все же лучше, чем ваша! – вспыхнула Китти. – И я к тому же не выдумываю, будто обедаю у тетушек.

– Еще как! Вы сказали, что обедаете в Ханс-Кресент.

– Это сущая правда. Я там обедала и понятия не имела, куда они меня собираются везти.

Шевалье, весьма взволнованный надвигающейся бурей, попытался вмешаться:

– Моя дорогая кузина, вы должны вернуться в ложу, иначе миссис Скортон начнет волноваться.

Его глупое вмешательство осталось незамеченным. Мег произнесла:

– Меня сопровождает мой собственный кузен!

– Это великолепно!

Мистер Веструтер начал смеяться.

– Конец первого раунда! – сказал он. – Схватка увлекательная, хотя оба противника сохранили свои позиции. Думаю, шевалье, в следующем раунде мы сможем увидеть пикантные удары!

– Да как ты смеешь? – воскликнула Мег в ярости. – Думаю, что из всех отвратительных людей…

– Нет, нет, моя дорогая, со мной не стоит начинать схватку. Я твой секундант! – засмеялся мистер Веструтер.

– Умоляю вас, кузина, пойдемте! – сказал шевалье. – Мы уже привлекаем внимание.

– Я готова вернуться в ложу, – сказала Китти.

– Шевалье, что вы за мямля, – разочарованно протянул мистер Веструтер. – Наша беседа сулит столько увлекательного! Давай, Мег, парируй замечание о «сиреневом платье».

Но это шутливое подзуживание не имело успеха. – Отведите меня обратно в ложу, – сказала Мег ледяным тоном. – Мы мешаем Китти принять участие в том, что, я думаю, является прекрасным увеселительным вечером. Сама возвращаюсь на Беркли-сквер через несколько минут, но не сомневаюсь, что миссис Скортон и вас отвезет туда, когда завершится маскарад, Китти.

Она сделала реверанс, полный достоинства, взяла мистера Веструтера под руку и пошла с ним прочь по коридору.

Шевалье был взволнован и стал сетовать на свою неосторожность – на то, что он снял маску. Китти его раздраженно оборвала, сказав, что это не имеет никакого значения, и в молчании они проследовали к ложе миссис Скортон.

Следующие полчаса были для Китти сплошным кошмаром. Ради приличия она вынуждена была протанцевать несколько туров, но маскарад быстро превращался в шумную толчею, и будто специально для того, чтобы сделать конец вечера особенно неприятным, в их ложу затесались два незнакомых человека, которые вульгарно флиртовали с сестрами Скортон. Их реплики встречались визгом радости, от них шутливо отбивались веерами, и единственный человек, кроме Китти, кто был недоволен этим вторжением, был мистер Мэлхэм. Он несколько раз уже сообщал Китти, что полон решимости призвать этого парня, в костюме испанца, к порядку, так как упомянутый тип в испанском костюме вел себя слишком свободно с мисс Сьюзанн Скортон. Китти лишь удивлялась, что мистер Мэлхэм до сих пор так не поступил. Она находилась в весьма раздраженном настроении; кузен увлек Оливию из ложи, миссис Скортон, раскрасневшаяся после нескольких бокалов, находила происходящее весьма забавным, а сама Китти начинала чувствовать утомление и страх перед приставаниями. Она извинилась и не стала вальсировать с Томом Скортоном, а когда все с шумом покинули ложу, она была рада побыть одна. Она села в кресло в глубине ложи, пытаясь успокоить взвинченные нервы, но кто-то тронул ее за плечо, перепугав окончательно. Весь вечер она боялась чего-то подобного – и сейчас громко вскрикнула и отпрянула от чьей-то руки. В это время над ухом у нее прозвучал мягкий и очень знакомый голос:

– Ну что ты, Китти! Не кричи! Это я!

– Фредди! – воскликнула она, оборачиваясь. – Как я рада! Но как вы узнали, что я здесь?

– Я случайно оказался на Беркли-сквер в тот момент, когда Мег выходила из дому, – ответил он. Она сказала, что домой вас должен был доставить молодой Скортон. Мне это совсем не понравилось, поэтому я нанял клячу до отеля «Ханс-Кресент». Я решил, что в состоянии сам доставить вас домой. В отеле сказали, что вы уехали. Потом я встретил старика Скортона – он был под мухой. Он сказал мне, куда вы направились, назвал даже номер ложи. И вот я здесь с единственной целью – доставить вас домой. Дело в том, Кит, что здесь вам не место!