– Она не наша кузина!

– Дорогой мой брат, мы считаем ее нашей кузиной еще с тех пор, когда она была в пеленках.

– Знаю, знаю, – сказал Бедденден, – но вы слышали, что сказал дядюшка. Мы не родственники.

Хью холодно произнес:

– Я не это имел в виду. Я счастлив, что могу сказать, что такое подозрение никогда не приходило мне в голову.

– Твои мысли были покруче, Хью! – с усмешкой проговорил Бедденден.

– Ты забываешься! – тихо сказал Хью, и в его голосе прозвучало предостережение.

Опомнившись, лорд Бедденден покраснел и виновато посмотрел на Китти:

– Я прошу прощения! Но все это меня просто выводит из терпения! Какой-то фарс. Тем не менее, я не хотел поставить вас в неудобное положение и надеюсь, что своим спором мы не позволили вам почувствовать себя униженной.

– Что вы! Конечно нет! – заверила его Китти. – Кстати, я очень удивлена. Хью убедил меня, что разговоров о происхождении не будет. Но меня это не очень волнует.

– Честное слово! – сказал лорд Бедденден, не зная, улыбнуться ему или рассердиться. – Хью сказал, Хью обещал?.. Какие сладкие беседы, мой дорогой братец! Какие заверения! Ты, наверное, всегда будешь водить нас за нос! А вы, дорогая Китти, говорить с Хью на такие темы! Но я умолкаю. Не сомневаюсь, что у вас с ним прекрасное взаимопонимание. По правде, я этому весьма рад.

– Вы можете спросить мисс Фиш, – объяснила Китти, – нашу беседу. Я обратилась к Хью, поскольку он священник. Дядя Мэтью сказал вам, что я не его дочь?

Задав этот вопрос, она посмотрела на Хью, и он сдержанно пояснил:

– Вы дочь последнего Томаса Чаринга, Китти, и его жены, французской леди.

– О, я знаю, что моя мать была француженкой! – воскликнула Китти. – Я помню, как дядя Арманд привозил в гости моих французских кузенов. Их звали Камилл и Андре. Камилл помог мне починить мою куклу. Никто больше этого не мог сделать после того, как Клод сказал, что она аристократка, и отрезал ей голову. – От этого воспоминания глаза мисс Чаринг потускнели, и она с обидой добавила: – Никогда ему этого не прощу!

Это воспоминание сильно понизили шансы капитана Реттрея в завоевании сердца наследницы. Лорд Бедденден обиженно возразил:

– Но это же было много лет назад!

– Да, но я этого не забыла и всегда буду благодарна своему кузену Камиллу.

– Но это смешно, ей-Богу! Вмешался Хью:

– Это ты смешон, Джордж. Однако я согласен с тобой, дядя не проявил деликатности в этом деле. Все мы попали в неловкое положение. Я убежден, что наша кузина не будет возражать, если вы с Долфинтоном удалитесь.

– Я сказал бы, это будет более удобным для тебя, – резко ответил его светлость. – И я с радостью сделал бы такое одолжение, но если ты думаешь, что я ложусь спать в семь часов вечера, то глубоко заблуждаешься!

– Но тебе нет никакой необходимости ложиться спать.

Правда, Джордж.

– Увы, есть! – резко ответил его светлость. – Несомненно, мой дядя велел зажечь свет только в библиотеке, и если он горит еще в какой-нибудь комнате, я буду приятно удивлен!

– Не только в библиотеке. В его спальне горит, – сказала Китти. – И если вы не против общества мисс Фиш, то можете пойти в учебную комнату. Только, я полагаю, вам это не очень понравится.

– Вы правы.

– И бедняге Долфу это не понравится тоже. Между прочим, он хочет что-то сказать, – объявила Китти, заметив, как лорд Долфинтон судорожно открыл и закрыл рот.

– Так что же, Фостер, ты хочешь сказать? – мягко спросил Хью.

– Я не хочу идти с Джорджем! – произнес Долфинтон. – Он мне не нравится. Я не к нему пришел. Меня сюда пригласили. Я должен быть здесь!

– Боже, что он несет! – пробормотал Бедденден. – Ты с одинаковым успехом можешь пойти спать, Долфинтон, или остаться здесь!

– Нет, не так, – ответил Долфинтон, набравшись решительности, – Я не женат. Более того, я из рода Ирлов.

– Ну и что из того?

– Это важно, – сказал Долфинтон с простодушной улыбкой. – Выйдя замуж за Ирла, женщина получает титул графини.

– Это, как я понимаю, объяснение в любви, – с насмешкой сказал Бедденден. – Замечательно, Фостер, замечательно.

– Вы так любезны, что делаете мне предложение, Долф? – удивилась мисс Чаринг без всякого смущения.

Лорд Долфинтон несколько раз кивнул головой, благодарный ей за то, что она сразу все поняла.

– Буду счастлив! – сказал он. – Не из-за толстого кошелька – не в этом дело! Честно скажу, я всегда был к вам расположен! Сделайте честь, примите мое предложение!

– Клянусь Богом! – воскликнул Бедденден. – Если бы я тебя не знал, Фостер, то подумал бы, что ты самый хитрый парень на свете.

Лорд Долфинтон, осознав, что потерял нить заготовленной речи, залился краской до самых кончиков своих прямых каштановых волос. Он бросил умоляющий взгляд на мисс Чаринг, которая тоже покраснела и пересела в кресло рядом с ним. Она успокаивающе похлопала его по руке и сказала:

– Ерунда! Вы все хорошо мне объяснили, Долф, и мне это приятно. Но я также знаю, что сделать мне предложение приказала вам ваша мама, не так ли?

– Вы правы, – сказал с облегчением его светлость. – Но я не хочу рассердить вас, Китти, потому что вы мне очень нравитесь!

– А ваше поместье заложено и карманы ваши пусты, Долф. Вот вам и пришлось сделать мне предложение! Так ведь? На самом же деле вам совсем не хочется жениться на мне.

Его сиятельство вздохнул:

– Это мне и впрямь ни к чему!

– Конечно, вы правы. И поэтому я не приму вашего предложения, Долф, – сказала мисс Чаринг как можно мягче. – Итак, вы снова можете чувствовать себя спокойно.

Лицо Долфинтона омрачилось.

– Нет, не могу, – обреченно произнес его светлость. – Мама будет меня ругать. Скажет, что я все сделал не так, как надо.

– Что меня удивляет, так это то, что моя тетя Августа позволила ему прийти одному! – сказал Бедденден, поглядывая с усмешкой на брата.

– Не захотела идти, – сказал Долфинтон, еще раз поразив своих родственников способностью откликаться на замечания, адресованные не ему. – Дядя Мэтью сказал, что он не позволит ей переступить порог его дома. Сказал, что я должен прийти один. Пусть так, но только теперь она скажет, что я не сделал того, что она мне велела. Но я сделал! Позвал вас замуж? – позвал; сказал, что я из Ирлов? – сказал; сказал, что это сделает мне честь? – тоже сказал! Но она не поверит, что я сделал все, что она велела!

– Да не расстраивайся так, – сказал Бедденден. – Мы трое – свидетели. Мы подтвердим, с каким пылом и настойчивостью ты себя вел.

– Вы и вправду считаете, что я хорошо себя вел? – с надеждой спросил Долфинтон.

– О, небеса, пошлите мне терпения! – воскликнул его кузен.

– Тебе оно действительно не помешало бы, – сурово заметил Хью. – Можешь быть уверен, дорогой Фостер, ты сделал все именно так, как приказала тебе тетя. И я уверен, что никакие заманчивые обещания на нашу кузину просто не подействовали бы. У тети нет повода для недовольства тобой.

– Это так, – заверила мисс Чаринг. – Меня может убедить только один человек – я сама. Спасибо вам, Хью! А вы сами не желаете сделать мне предложение?

Лорд Долфинтон, а его миссия уже была закончена, с интересом посмотрел на своего кузена-священника; лорд Бедденден произнес: «Это невыносимо!»; а Хью почувствовал замешательство. Он волновался, сказав с натянутой улыбкой:

– Ситуация весьма щекотливая, и, я полагаю, нам было бы лучше остаться одним.

– Но вы же не станете настаивать, чтобы Джордж и бедняга Долф ушли в комнату, где нет света! – простодушно заметила мисс Чаринг. – Вы знаете, это бесполезно – просить дядю Мэтью зажигать вечерами побольше огня. Ничто так не раздражает его, как расточительность, и две лишних свечи для Фостера и Джорджа ему показались бы ненужной роскошью. А что касается неловкости, в моих силах ее смягчить своей откровенностью. Я не собираюсь продлить это затянувшееся недоразумение. Ведь у меня нет ни малейшего желания выходить замуж ни за одного из вас!

– Похоже, что так, Китти, но что за радость вам быть столь решительной и не по-девичьи резкой? Это вам совсем не идет. Я удивлен, что и мисс Фишгард, – я убежден, это замечательная женщина, – не научила вас по-другому вести себя, – печально промолвил преподобный Хью.

Ссора с Китти не входила в планы Беддендена, и он постарался быть сдержанным:

– Хотя я должен признать, что смущен пикантностью этой беседы, поверьте мне, Китти, я сочувствую вам! Я не хочу, чтобы вы оказались в смешном положении.

– Да, но в конце концов, я хорошо всех вас знаю и поэтому могу, не стесняясь, сказать вам правду, не так ли? – отрезала Китти. – Меня не волнуют богатство и планы дядюшки Мэтью, а что касается предложения джентльмена, который хочет стать моим мужем только потому, что видит во мне богатую наследницу, то, поверьте, я лучше состарюсь в одиночестве. И позвольте мне вам заметить, Хью, я уверена, что вы на моем месте поступили бы точно так же!

Пастор, вполне естественно, был смущен такой внезапной атакой и не нашел, что сказать. Лорд Долфинтон, который внимательно все слушал, с радостью внес ясность в ситуацию.

– Не нужно было вам приходить, – объявил он своим кузенам. – Здесь нечего делать духовному лицу. А Джорджа вообще не приглашали.

– Китти не хочет наследовать состояние! – воскликнул Бедденден, потрясенный. Он взглянул на лопочущего брата и еще более экспансивно вскричал: – Фу! Ерунда! Вы не понимаете, что говорите.

– Наоборот, – возразил, придя в себя, пастор, – чувства Китти делают ей честь! Дорогая Китти, ничто так не здраво, как ваши рассуждения по поводу происходящего. В самом деле, поверьте мне, я их разделяю! Мысль, что мой великий дядюшка может оставить мне наследство, никогда меня не смущала. Если я когда-то и позволял себе строить предположения о его намерениях, то полагал, что он оставит большую часть состояния своей приемной дочери, а все остальное тому, кто был его любимым племянником. Никто из нас, я склонен думать, не сомневается в справедливости такого распоряжения; никто из нас не мог предположить, что он способен оставить дочь без средств к существованию. – Он встретился с пристальным взглядом мисс Чаринг и продолжил: – То, что он, собирается сделать, дражайшая Китти, если мы или вы ослушаемся его, я рискну назвать чудовищным условием.