– Так, где же я повстречал его впервые? – задумался Джек. Его губы сложились в твердую линию, в глазах вспыхнул огонь. – Может, у «Вулера»? Или на Беннет-стрит?

Фредди не был картежником, хотя иной раз довольно рискованно играл у «Ватьера», но отлично понял, что означает ответ кузена. Мистер Веструтер назвал два самых гнусных игорных притона в Лондоне. – Боже правый, – с негодованием спросил Фредди, – неужели этот тип – игрок?

Мистер Веструтер рассмеялся. – Притом весьма искусный, Фредди.

– Грек?

– Нет, француз, а что? – удивился мистер Веструтер. Но Фредди не пропустил его вопрос мимо ушей. – Ты от меня так просто не отделаешься! Выкладывай! Он – шулер?

– Фредди, дорогой, у меня нет ни малейших оснований для таких подозрений! Скажем так, он просто первоклассный игрок!

Добродушная физиономия мистера Стандена посуровела. Устремив пристальный взгляд на своего кузена, он произнес с необычной для него сухостью. – Темнишь, братец?

– Ты это о чем? – Джек удивленно поднял брови.

– Сам не знаю, – осторожно сказал мистер Станден. – Не пойму, зачем ты познакомил этого малого с Китти.

– Ты, видимо, впал в некоторое заблуждение, – сказал мистер Веструтер, и в глазах его промелькнуло сочувствие. – Ты позабыл, что Китти только и мечтала, как бы ей познакомиться со своими французскими родственниками. Разве он ей не понравился? Уверен, что она в восторге! Видный, симпатичный – ты согласен со мной?

– Вполне, – ответил Фредди. – Весьма приятный малый. Видишь ли, у меня такое чувство, что в нем есть что-то подозрительное, и мне это не совсем нравится.

Широкие плечи мистера Веструтера затряслись.

– Он оскорбляет твое чувство приличия, братец? Увы! А вот я нахожу его вполне забавным! Впрочем, я не принадлежу к чопорным Станденам.

– Верно. И с Китти не помолвлен! – парировал Фредди и попался в ловушку.

– Справедливо. А ты помолвлен? – сладким голосом спросил Джек.

– Мне кажется, – ответил Фредди, придя в себя после минутного замешательства, вызванного этим бесспорным попаданием в точку, – что это ты находишься в заблуждении.

Он благоразумно решил больше ничего не рассказывать своему кузену, а заняться расследованием самому. Само собой, такое решение подтолкнуло его искать совета у отца, которого он и встретил вскоре на Сент-Джеймс-стрит. Тот изобразил крайнее удивление, увидев его, и сказал, что думал, что сын снова уехал из Лондона. Но эта шутка не достигла цели. Фредди, разглядывая своего насмешливого родителя с мягким недоумением, резонно возразил:

– Вы никак не могли так думать, сэр! Черт возьми, мы же виделись с вами у Мег два дня тому назад!

Лорд Леджервуд вздохнул.

– Тебя трудно подцепить, Фредерик. Конечно, мне следовало помнить об этом!

– Я чем-то обидел вас, сэр? – на всякий случай спросил Фредди.

– Вовсе нет. Откуда тебе в голову могла прийти такая мысль?

– Я гораздо более наблюдателен, чем вы обо мне думаете, – сказал Фредди с простодушной гордостью. – Вы зовете меня Фредериком только тогда, когда я вас чем-то огорчил.

– Ты пробуждаешь во мне надежды на свою блестящую карьеру! – воскликнул его светлость. Он был потрясен.

– Вам вообще не следует об этом думать, – решительно сказал Фредди. – Это мне никак не подходит. Кроме того, два умника в одной семье, это слишком. Пусть уж им будет Чарли. Куда вы направляетесь, сэр?

– Просто к «Уайту».

– Я с вами, – сказал Фредди. – Давно хочу перекинуться с вами парой слов.

– Почему бы нет! – мягко рассмеялся лорд Леджервуд. – Ведь я живу не в Новой Зеландии!

Фредди призадумался над этими словами и, помолчав, сказал:

– Черт меня побери, если я что-нибудь понял, сэр! Вы что, издеваетесь надо мной? Я вам не советую, потому что я не в настроении шутить. Как поживают детки? Осмелюсь предположить, что вы наверняка этого не заметили, но я очень давно не был на Маунт-стрит. У меня не остается времени ни для чего, кроме забот о Китти! Если я не слежу за тем, как бы Мег не соблазнила ее купить нелепейшую шляпку, то вожу ее по всему Лондону и показываю ей массу надгробий и разрушенных статуй, на которые вряд ли кто стал бы смотреть, тем более за деньги.

На родителя это произвело впечатление.

– И тебе приходится этим заниматься?

– Увы, что поделаешь! И вот что в связи с этим я придумал. Британский музей, к примеру, о котором так много говорят. Знаете, сэр? Это же чистое надувательство! С этим надо что-то делать. Да если бы Китти случайно не прихватила с собой умную книжку, мы бы с ней выглядели, как пара несмышленышей.

– Дорогой Фредди, – сказал лорд Леджервуд, беря его под руку, – пошли в клуб и ты мне все расскажешь об этом.

– Обязательно, – ответил Фредди. – Но это не самое главное, о чем бы мне хотелось с вами поговорить. Я попал в затруднительное положение – по крайней мере, попадаю в него, что меня не удивляет. Мне пришло в голову, что посоветоваться с вами мне не повредит.

– Еще как не повредит! – подтвердил его милость. – Но вначале я должен послушать, что ты скажешь о Британском музее!

Он повел сына в клуб, нашел тихий уголок в гостиной и Фредди излил ему свою душу. Он увлеченно выслушал рассказ Фредди о его мучениях, вставляя иногда такие здравые замечания, что Фредди испытал разочарование от того, что отец не считает себя в компетенции разоблачить некоторые злоупотребления, обнаруженные его отпрыском. Когда же он извиняющимся тоном сообщил о том, что вопрос о приобретении коллекции мраморных скульптур лорда Элджина должен рассматриваться обеими палатами на нынешней сессии парламента, Фредди это настолько поразило, что на несколько минут он забыл о главной цели этого разговора. Только немного успокоившись при помощи бокала выдержанного хереса, он вспомнил, зачем он здесь, и тогда без всяких предисловий спросил:

– Вам знаком шевалье д'Эврон, сэр?

– Не имел удовольствия, – ответствовал лорд Леджервуд.

– Я так и думал, – кивнул Фредди. – Это еще ничего не доказывает, поскольку он человек молодой и, осмелюсь предположить, не может входить в круг ваших знакомых. А слышали вы об этой семье?

– Нет.

– Все туманно, – заметил мрачно Фредди. Лорд Леджервуд вскоре прервал его раздумья.

– Кто этот джентльмен, Фредди?

– Кузен Китти. Он ей нравится. Когда-то починил ее куклу. Клод оторвал ей голову. Это на него похоже, если подумать.

– Должен ли я сделать отсюда вывод, что ты не разделяешь симпатию Китти к шевалье?

– Я бы так не сказал, – ответил Фредди, потирая кончик носа. – Парень он симпатичный. Но вы же знаете, как это бывает: нельзя вращаться в светском обществе и не научиться отличать мошенника от простака.

– Счастлив слышать от тебя такие слова. Расскажи-ка мне еще об этом жулике.

– Нет, нет, он не мошенник! Во всяком случае, мне это не известно. Не думаю, что это настолько серьезно. Джек слишком дошлый, чтобы играть в карты с шулером. Но он и не простак. Вы, наверное, не обратили на него внимания, но он как-то вечером был в гостях у Мег.

– Не тот ли красивый молодой щеголь во фраке выразительного покроя и слишком большой булавкой в галстуке?

– Он самый, – сказал Фредди. – Прекрасные манеры, гладкая речь, рассказы о дяде маркизе. Но в посольстве его не знают.

– Это настораживает, – согласился его светлость. – Однако же следует иметь в виду недавние бурные события во Франции. Возможно, он из новой знати?

– Вот и Джаспер то же самое говорит, но от этого не легче. Сдается мне, что старина Бонапарт раздал дворянские звания множеству подозрительного народа. Дело в том, что этот Камилл, как мне кажется, вздумал волочиться за Китти. Я ему сказал, что мы помолвлены. Рассказал ему об условиях завещания, которое собирается сделать дядя Мэтью. После этого он перестал околачиваться вокруг нее. Вместо этого приударил за страшилой Ялдинг.

– Действительно, искатель приключений! Надеюсь, Эннервик позаботится о том, чтобы его дочь не выскочила замуж против его воли. А разве с леди Марией не живет ее сестра, чтобы охранять ее подобно дракону?

– Живет, но она очень плохой знаток женщин. Ходят слухи, будто леди Мария твердо решила заполучить шевалье. Это меня не удивляет: красивый парень, имеет успех у женщин. И нечего твердить, что, дескать, не мое это дело. Все может так повернуться, что оно станет как раз моим. Я хочу сказать, что если Эннервик забьет тревогу, могут начаться весьма щекотливые расследования. Если этот малый самозванец, то возникнет неприятная ситуация для Китти. Китти попадет в неловкое положение. Кроме того, ей очень хотелось иметь родственников. Она сама говорила мне об этом. Сказала, что ей очень приятно, что у нее такой респектабельный кузен. Надо что-то предпринять.

Лорд Леджервуд, который слушал сына с гораздо большим интересом, чем намеревался, сказал:

– Ты абсолютно прав, Фредди, но что именно надо делать, лично я не имею ни малейшего представления, в чем и сознаюсь.

– Не вижу здесь никакой трудности, – удивился Фредди. – Если он окажется проходимцем, ничего не останется, как избавиться от него.

Глаза лорда Леджервуда немного расширились. – Надеюсь, ты не собираешься вызвать его на дуэль, Фредди?

– Боже мой, конечно нет! Что за нелепость. Выдворить его обратно во Францию, вот и все дела.

– Превосходный план – при условии, что он выполним.

– Я подумаю, как его выполнить, – сказал Фредди. Заметив, с каким любопытством смотрел на него отец, он спросил его озадаченно: – Я что-то не так сказал, сэр?

– О нет, нет! – сказал лорд Леджервуд, обретая свой обычный вид. – Я почти уверен, что найдешь способ, ибо, должен тебе признаться, мой дорогой мальчик, в тебе открываются такие глубины, о которых я и не подозревал. Теперь скажи мне, прав ли я в своем предположении о том, что моя роль заключается в том, чтобы по возможности разузнать для тебя, кто такой твой шевалье и откуда он взялся?