– Просто я люблю море, – как будто обороняясь, сказал он. – Терпеть не могу жить в глубине континента.

Мне стало смешно.

– Я тоже люблю море, – сказала я. – Только не делаю из этого трагедии, как большинство здешних людей. К тому же я плохо плаваю, не умею управлять яхтой или моторной лодкой.

– Но все-таки согласись, странно жить в Мадриде и знать, что море от тебя далеко-далеко.

– Если подняться на королевский замок, то можно охватить взглядом весь город, – сказала я. – В жаркий день воздух над ним дрожит и мерцает, так что можно себе вообразить, будто это море.

– Ну, это не одно и то же.

– Конечно, нет.

– А какими еще способами ты себя обманываешь в Мадриде?

– Что?

– Извини. – Но ни малейших признаков раскаяния в его голосе я что-то не услышала.

– Не нападай на меня, Тим. Я не в настроении. Он обнял меня.

– Я и не собирался на тебя нападать.

Я прильнула к нему и закрыла глаза. Относительно моря он был прав. Я очень тосковала без него. Я тосковала по всем местам, в которых мне доводилось жить, знакомым с детства, родным. Здесь я выросла, узнала взрослую жизнь, здесь каждый дом, каждая травинка были наполнены для меня особым значением. Мадрид – это всего лишь убежище после побега. Да и стал ли Мадрид убежищем?

– Как тебе мои послания? – спросил Тим.

– Очевидно, тебе пришлось постараться, чтобы посылать мне стихи, – лениво пробормотала я.

– Ты меня вдохновляла.

– Не глупи.

Но слушать такое все равно было очень приятно. Меня мучили сомнения, действительно ли он меня любит. По некоторым признакам, да, любит, но уверенности никакой, подумала я про себя. С Тимом никогда ни в чем нельзя быть уверенной.

– Я люблю тебя, Изабель. – Он словно прочитал мои мысли. – По правде, люблю.

Мы целовались – медленно, осторожно, словно впервые в жизни. Он гладил меня по волосам, нежно проводил пальцами по щекам.

– Я хочу, чтобы ты была со мной. – Он слегка отстранил меня от себя. – Хочу исправить ошибку.

Я встала. Порывы ветра едва не сбили меня с ног. Тим вскочил, подхватил меня под руки, не позволил упасть.

– Ты думаешь, я такая хлипкая?

– Не знаю, какая ты, хлипкая или нет, но я говорил тебе совершенно серьезно, Изабель. Я тебя люблю. И хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.

Вид у него действительно был очень искренний и серьезный. Он был рядом, когда мне его так не хватало. Он понимал, что я чувствую.

– С чего бы это?

– Потому что мы созданы друг для друга.

Я посмотрела ему в глаза.

– Я очень по тебе тосковал, Изабель.

– Ты встречался с другими женщинами? Он как-то съежился, отвел взгляд.

– То есть это не так важно, – поспешно поправилась я. – Я и сама встречалась с другими. Просто мне хочется знать.

– Несколько раз, – ответил он. – Только они в моей жизни ничего не значили.

– А они об этом знали?

– Что?

– Ничего.

– Мы с тобой хорошая команда, Изабель. И я думаю, что мы сможем заставить ее работать.

Я отвернулась от него, некоторое время смотрела на море.

– А что, если тебе снова все это покажется слишком?

– Не покажется.

– Откуда ты знаешь.

– Знаю, и все.

Вода внизу искрилась бликами солнца.

– Ты уверен?

– Разумеется.

– Мне придется искать здесь работу, – задумчиво произнесла я.

– Ты можешь рожать и воспитывать детей, если тебе так хочется.

– Тим! – От его слов мне стало не по себе. – Я никогда не хотела выйти за тебя замуж только для того, чтобы рожать детей!

– Но ведь ты же хочешь их иметь?

– Хочу. – Я вспомнила черноглазых херувимчиков Габриэлы.

– И я хочу, – сказал Тим. – Я много об этом думал. Раньше, когда ты об этом говорила, мне становилось еще более невмоготу. Но сейчас все по-другому.

– Ой ли, Тим?

– Абсолютно по-другому, – твердо повторил он. – Я считаю, что буду хорошим папашей. Классно смогу играть в компьютерные игры, например.

Я рассмеялась.

– Многообещающее утверждение.

– У нас будут замечательные дети, – уверенно сказал он.

Тим словно возвращал меня к жизни. К той, которая всегда казалась мне идеальной. Мне очень захотелось ему поверить. Вернуть все в прежнее нормальное русло.

– Хорошо, – сказала я.

– Хорошо что?

– Хорошо, я за тебя выйду.

– О Изабель! – Он стиснул меня с такой силой, что едва не выдавил из меня весь воздух. Мне пришлось прибегнуть к помощи ингалятора.


Вечером я ничего не сказала своим домашним. Им было сейчас не до того. Но на следующее утро я со всех ног бросилась к своему жениху.

– Надеюсь, с ним все в порядке, – сказал он и вытащил из кармана голубую бархатную коробочку.

– Тим! – Я осторожно ее открыла. Там лежало мое сверкающее обручальное кольцо. То самое.

– Я его почему-то сохранил, – смущенно объяснил он. – Мне не хотелось возвращать его в ювелирный, и я… – Он не договорил.

– Подумал, что когда-нибудь оно пригодится, – договорила за него я, любуясь сверканием камня на своем пальце.

– Нет, не то.

– Не хранил же ты его для меня?

– Я сам не знаю, для кого я его хранил, – честно признался он.

Мне стало очень весело.

– Чудесное кольцо! Оно было чудесным два года назад и осталось таким же чудесным сегодня.

– Ничего более подходящего я не смог придумать. Сперва меня грызли сомнения, а правильно ли дарить тебе то же самое кольцо, но потом я решил, что если тебе не понравится, то ты снова бросишь его мне в лицо и мы снова начнем выяснять наши отношения.

– Я никогда не бросала его тебе в лицо! – смеялась я.

– Но наверняка очень хотела.

– Может быть.

Он поцеловал меня.

– Сейчас мне нужно вернуться на работу. Конечно, это не самое лучшее поведение в день нашей второй помолвки, но у меня горящий проект, и Грег не отвяжется от меня до тех пор, пока мы его не закончим.

– Хорошо. – Я не собиралась ему возражать. – Ты проводишь меня в аэропорт сегодня?

Он на секунду заколебался.

– Не бери в голову, если ты не можешь.

– Да нет, мне бы хотелось, только в какое время?

– В четыре.

– Хочешь, чтобы я заехал за тобой домой? – Он посмотрел на меня с тревогой.

– Я им все расскажу, – сказала я. – Нам все равно придется через это пройти.

– Какая жалость, что тебе приходится сегодня возвращаться! – раздраженно заметил он. – Мы могли бы все как следует обсудить. И все организовать.

– Ты говоришь – ну прям как я раньше!

– Туше!

– Но ты прав: мы решили, ничего как следует не обдумав.

– Нам и не надо ничего обдумывать, – твердо сказал он. – Мы поженимся сразу же после того, как ты уладишь в Мадриде все свои дела. Как ты думаешь, зимняя свадьба – это хорошо?

– Воображаю себя в белом платье и с гусиной кожей! Не слишком привлекательная картина!

– Ты привлекательна в любое время года, – заверил меня Тим. – По-моему, лучшее, что я могу сделать, это приехать в Мадрид через несколько недель, помочь тебе упаковать вещи и все такое. Просто устроить нам предсвадебный отпуск! Вот тогда мы все и обсудим.

– Хорошо. – Я была счастлива переложить все решения на него.

Он снова меня поцеловал.

– А сейчас мне надо идти, Изабель. Мне очень жаль! Но в четыре я за тобой заеду.

– А я пока огорошу счастливой новостью домашних.

– Не расстраивайся так по этому поводу!

– Я не расстраиваюсь. Я очень, очень счастлива!


Мать сидела на кухне и просматривала открытки с выражением соболезнования, которыми запрудили наш почтовый ящик соответствующие инстанции. Мне такая назойливость казалась абсолютным нахальством, но матери, судя по всему, она давала возможность сосредоточиться. Когда я вошла, она начала декламировать стихи вслух.

– Я понимаю, что выбрала не лучшее время, – начала я, садясь рядом с ней. – Но у меня новости.

– Новости? Какие новости? – Глаза ее все еще блуждали где-то не здесь.

– Хорошие, – веселым голосом сообщила я.

– Я справлюсь и с хорошими новостями. – Она перетасовала открытки, как игральные карты.

– Я выхожу замуж.

Она молча смотрела на меня.

– Я помолвлена.

– Помолвлена? А с кем ты помолвлена?

Я нервно облизала губы.

– Не прикидывайся сумасшедшей.

– Я не сумасшедшая.

– С Тимом Мэлоном.

– Что? – Она словно не расслышала.

– Я знаю, что вы все собираетесь мне сказать по этому поводу, и вы, безусловно, правы, – зачастила я. – Но у меня перед вами свои долги. Я встретилась с Тимом, когда приезжала на свадьбу Жюли. – Тут я рассказала ей историю наших встреч. – Мы поняли, что все еще любим друг друга и хотим пожениться.

Но почему я говорила все это так вызывающе? С таким надрывом?

– Ну, если тебе этого хочется, Изабель… – Взгляд ее прояснился, перестал быть таким блуждающим.

– Мне этого хочется.

– А как же твоя работа в Испании? Ты говорила, что она тебе нравится. И к тому же у тебя в Мадриде, кажется, есть друг?

"Изабелла, нежная моя", – снова услышала я знакомый голос. Но в нужный момент его не оказалось рядом со мной. И с чего бы это вдруг матери приспичило с таким энтузиазмом защищать мою жизнь в Испании?

– Друг не очень серьезный, – заверила ее я. – И хотя я действительно люблю свою работу, но мне нужно подумать о будущем. А это будущее не в Мадриде, мам. Оно здесь. Мне нужно жить своим домом и создавать собственную семью. Вот что мне сейчас нужно.

– И ты считаешь, что будешь с ним счастлива?

– Считаю.

– Ты и раньше так думала. – Она устало взглянула на меня.

– Тогда все было неправильно. – Я обняла ее и зарылась носом в ее шею. – А сейчас мы все исправили.

– Для меня самое главное, чтобы ты была счастлива. – Глаза ее наполнились слезами. – Это так важно, Изабель! – Постепенно она начала всхлипывать, потом рыдать. Она оплакивала одновременно свою мать и мое неуместное решение, и в этот момент я чувствовала себя более взрослой, чем даже она.