Шейла О'Фланаган - Замужество Изабель

Тим лег на одну из кроватей и закрыл глаза. Я прилегла на другую.

– Подойди сюда, – вдруг позвал он.

– Нет.

– Я тебя очень прошу, Изабель.

– Тим, с какой целью?

– Я хочу чувствовать тебя рядом.

Я вздохнула и пересела к нему на кровать. Он положил мне руку на колени, и я вздрогнула.

– Изабель. – В его голосе чувствовалось страдание. – Я тебя не съем.

Я пересела поближе к нему.

Он погладил мои волосы, откинул их с лица, провел рукой по щеке, потом по шее. Я знала, к чему это приведет. И что это форменное сумасшествие, я тоже знала прекрасно. Но ничего не могла с собой поделать. В конце концов, Тим был моим бывшим женихом, не то чтобы каким-то первым встречным, к которому я прыгнула в постель, как в прошлые разы, когда это было абсолютно бессмысленно. Тим был таким знакомым, родным, умиротворяющим. Нас связывало так много общего. Он притянул меня еще ближе к себе.

– Помнишь тот случай, когда мы были у тебя дома? – пробормотал он, расстегивая пуговицы на моей блузке.

Я захихикала. Тогда все ушли, и мы отправились в мою спальню. Я даже не побеспокоилась и не заперла дверь. И вдруг, когда мы уже приближались к кульминации, дверь со скрипом распахнулась. Я подпрыгнула на месте, Тим тоже, надо полагать, пережил не лучшее мгновение в своей жизни. И тут через мою спальню важно прошествовала соседская кошка. Хвост у нее торчал более победоносно, чем у Тима член. Тогда мне стало очень смешно, но Тиму почему-то это не показалось особенно смешным. Тогда. И вот теперь он с удовольствием смеялся при воспоминании.

– Здесь кошек нет, – прошептал он.

– Кажется, ты что-то говорил о том, что меня не съешь. – Я сама дрожала от желания.

– Я лгал, – сказал Тим.

На следующий день я проводила его в аэропорт. Он обнял меня, поцеловал, сказал, что был очень тронут. Я ответила, что буду ждать от него звонков. Подождала, пока он не нырнул в двери зала ожидания, и только потом пошла прочь.

Я очень жалела о том, что с ним спала. В длинном перечне моих глупых поступков этот, пожалуй, был самым глупым. С одной стороны, я чувствовала счастливое удовлетворение оттого, что он снова со мной, что он бесконечное число раз произносил мое имя, что благодаря мне он дошел до грани желания. Я считала, что он снова стал моим, и чувствовала себя от этого поразительно могущественной.

Но, с другой стороны, особой уверенности в его искренности у меня тоже не было. Это, к сожалению, было обычное мое состояние в отношении Тима – никогда ни в чем не быть уверенной. Я даже не знала, люблю ли я его, как прежде, или это просто физическое влечение, привычка и так далее. Он сказал, что любит меня, причем повторял это сотни раз, но я все равно не чувствовала себя убежденной. Он то же самое мне говорил два года назад.

Но опять же мне с ним было так по-домашнему. Я любила в нем все. И долго еще, вернувшись домой, я слышала в себе его голос, вдыхала его запах и чувствовала себя очень одинокой. И почему-то очень виноватой.

(Хуан Миро, 1957)

Е-мейлы от Тима приходили регулярно, почти каждое утро, и, приходя на работу, я находила их в своем почтовом ящике. Он говорил, что посылает их перед сном со своего домашнего компьютера. Так, чтобы в конце дня я была его последней мыслью, писал он.

Сегодняшнее послание было написано в стихах. Меня это потрясло до глубины души. Подумать только, стихи от человека, любимым чтением которого был учебник компьютерного пользователя!

"Возвращайся, и будь любимой,

Здесь мы новое счастье встретим,

В мягких кущах, в цветах душистых,

Где златые колючки скрыты".

Это были стихи Джона Донна. Я их помнила со школьной скамьи, но даже представить себе не могла, что когда-нибудь, уже в зрелые годы, получу их в виде любовного послания. Права была наша учительница по английской литературе, которая говорила, что поэзия имеет практическую пользу. Для Тима она, несомненно, имела пользу, а что касается меня, то я понятия не имела, как на нее реагировать. Очевидно, Тим хотел сказать следующее: приезжай, будь моей любовью, я примирился со своей участью.

Некоторое время я в задумчивости смотрела на экран, а потом просто набрала слово "Спасибо" и послала его в качестве ответа.

Вечером, придя с работы домой, я переоделась, откупорила бутылку "Сан-Мигеля" и села на балконе. Мне хотелось побыть одной. Солнце склонялось к горизонту, в окнах окрестных домов зажигались огни, и тут раздался телефонный звонок. Брать трубку или не брать? А если это снова Тим? Сейчас я не хочу с ним разговаривать. Я просто не выдержу!

– Изабелла!

– Нико!

– Как ты, моя нежная?

– Хорошо, а ты?

– Я дома. Вернулся час назад. Хочу тебя увидеть.

– Это очень мило. – Пока его не было, я долго размышляла, что почувствую, когда он вернется.

– Слушай, а если я к тебе нагряну? Скажем, через полчаса?

Я начала колебаться.

– Изабелла!

– Да, Нико. Разумеется, приходи.

– Я ненадолго. У меня тут масса писанины после командировки. Но я не усну, если не увижу тебя!

– Хорошо.

– Изабелла, с тобой все в порядке?

– Разумеется! Все у меня замечательно, Нико.

Он приехал ровно через полчаса. Я успела переодеться в брюки и топ.

– Привет! – сказала я, впуская его в квартиру. Он сжал меня своими ручищами.

– Я уж думал, что никогда не вернусь в Мадрид.

– Ты меня раздавишь! – пропищала я, но мне было весело.

– Извини, я так давно тебя не видел! – Один месяц.

– Целую вечность! Вот, принес тебе подарок. – Он вручил мне бутылку вина и коробку конфет. – Я подумал, что без меня тебя никто не сводит в шоколатерию и не побалует чем-нибудь этаким!

– Спасибо, Нико!

Действительно, мы с Тимом не ходили в шоколатерию "Сан-Гинес". Просто потому, что Тим не любил шоколад.

Нико слегка отстранил меня и стал разглядывать.

– О, что-то у тебя вид усталый, Изабелла. Бледная, под глазами круги.

– А чувствую я себя хорошо.

– Это не связано с астмой? Или, как бишь ее, с сенной лихорадкой?

– Нет.

– Ну вот и славно.

Он слегка поцеловал меня в губы.

Что это со мной? Я возвратила ему поцелуй с такой энергией, что поразилась сама. Как могу я так страстно целовать Нико, когда совсем недавно я спала с Тимом? Все это было совершенно немыслимо и неправильно!

– Хочешь вина? – спросила я, слегка отдышавшись после поцелуя.

– Все равно.

– Я открою это, – сказала я, показывая принесенную им бутылку. – "Фаустино" – мое любимое вино.

– Хорошо. – Нико уселся на диван. – Как хорошо вернуться домой!

Я молча, слегка улыбаясь, откупоривала вино.

– Предполагается, что ты на это должна ответить: как хорошо, что ты вернулся домой!

– Как хорошо, что ты вернулся домой, – сказала я, передавая ему стакан с вином.

Некоторое время мы молча сидели на диване.

– Что ты делала в мое отсутствие?

– Ездила домой. Через неделю вернулась. А в основном работала.

– Куда-нибудь ходила развлекаться?

– Пару раз.

– Что-нибудь особенное было?

Я покачала головой.

– Нет.

– А по мне скучала?

– Естественно.

– Завтра вечером мы играем в клубе "Меридиан", – сказал он. – Приходи нас послушать.

– Если на работе не задержусь.

– Изабелла! Какие могут быть задержки на работе! С этим для нас с тобой должно быть покончено!

– Пока еще нет. Сейчас у нас очень много работы.

– Ты просто законченная карьеристка! Постарайся не задерживаться, моя дорогая Изабелла.

– Постараюсь, – сказала я, на этот раз более мягко.

– И друзей своих пригласи.

– Может быть.

Он обнял меня одной рукой и крепко прижал к себе. Между нами проскочила какая-то искра. Я посмотрела ему в глаза. В них читалась неприкрытая страсть. Он стянул с моего плеча топ.

– С самой первой минуты, когда я уехал, мне хотелось вернуться, – шепотом сказал он. – Ни к одной женщине я не чувствовал того, что к тебе, Изабелла.

Я нервно облизнула губы. Я его не любила. Просто не могла любить!

Он целовал меня так нежно! Его тело было таким крепким, могучим. "Должна ли я ему отдаться?" – думала я в панике. Или мне следует вспомнить Тима и не предавать нашей вновь обретенной любви?

Нико провел рукой по моему плечу, по груди. И внезапно во мне проснулось неистовое желание. Мне захотелось ему отдаться по той единственной причине, что он находится здесь, и он меня любит, и я хочу, чтобы он меня любил.

Он был замечательным любовником. Все мое беспокойство, почему он так долго не искал со мной близости, рассеялось в один миг. Я не пыталась его ни с кем сравнивать. Впрочем, от наслаждения у меня стерлись все мысли. Никогда раньше я не отдавалась другому человеку с такой полнотой. В эти мгновения для меня существовал только он, его тело, его запах, его прикосновения.

И потом, я совершенно не чувствовала себя виноватой, как с другими случайными любовниками. Я чувствовала только величайшую благодарность за испытанное счастье. Мне просто непонятно было, чего еще в жизни желать.

На следующее утро я спросила Магдалену:

– Ты сегодня вечером занята?

– Нет, – ответила она. – Собиралась сходить в тренажерный зал, но, если у тебя есть что-нибудь поинтереснее, я с удовольствием увильну.

– Не нужно тебе никаких тренажерных залов, – заверила ее я. – Ты и так прекрасно выглядишь.

– Спасибо, Изабель, но за последние месяцы я прибавила полкило и должна их сбросить.

– Никуда не ходи, – твердо сказала я. – Пойдем лучше послушаем, как играет Нико.

– Нико! – У нее заблестели глаза. – Значит, он вернулся в Мадрид, твой Нико?

– Вернулся, – ответила я раздраженно. – Поэтому я и собираюсь его послушать.

В отношении Нико она проявила крайнее любопытство. Ее интересовало все: и виделась ли я с ним по приезде, и как мы встретились, и что между нами было. Но, к счастью, на ее столе зазвонил телефон: позвонила одна из наших самых трудных клиенток. Магдалена шепотом пожелала мне счастья и занялась делом.