Шейла О'Фланаган - Замужество Изабель

– Все правильно. Мне тогда казалось, что все ускользает у меня из рук. Это было ужасно.

– Но если бы ты меня любил… – Я не стала договаривать, потому что мне было тяжело.

– Я тебя любил! – убежденно воскликнул он. – Я просто потерял из виду, почему именно я тебя любил. Когда мы наконец решили со свадьбой покончить, у меня словно гора с плеч свалилась. – Он виновато посмотрел на меня. – Я чувствовал такое облегчение, Изабель! Словно я вернул себе в собственность свою жизнь. И некоторое время действительно очень хорошо проводил время. Развлекался с друзьями, работал сколько хотел, не думая о том, что кто-то дожидается меня дома, что я обязан докладывать кому-то о своих поступках. Словом, некоторое время все шло замечательно.

– А потом?

Он поворошил рукой волосы.

– А потом… – Он замялся. – А потом я по тебе соскучился. Сначала я подумал, что это оттого, что я как будто истощил запас своей свободы. Что я поглупел. – Он снова запнулся. – Но я знал, что ты уже не захочешь иметь со мной ничего общего. И поэтому у меня появилось несколько девушек. Ничего серьезного, Изабель. Но главное, что ни одна из них не была тобой! Я чувствовал себя все хуже и хуже. Мне казалось, что это не я такое совершил. Что это сделал кто-то другой. Ну, в общем, однажды я позвонил к тебе в офис и услышал, что ты уволилась.

– Наверное, тебя это удивило?

– Просто поразило, – сознался он. – Сперва я даже не мог в это поверить. Мне казалось, что ты никогда не уйдешь из "Дельты". Но мне сказали, что ты уехала за границу, и это был еще один удар.

Я слегка улыбнулась.

– Я сама с трудом в это верила.

– Я просто не знал, что делать, – продолжал он. – А потом решил, что ты, очевидно, приняла в своей жизни очень серьезное решение, но домой-то ты когда-нибудь вернешься! И я позвонил тебе домой.

– То есть как? – удивилась я. – Мне никто не передавал.

– Разумеется, никто не передавал, – криво усмехнулся он. – Потому что я разговаривал с твоей сестрой.

– С Алисон? – потрясенно воскликнула я. – Она даже словом не обмолвилась!

– Я и не надеялся, что она обмолвится, – сказал он. – Она сообщила мне, что у тебя сказочная работа в Испании, что ни малейшего интереса для тебя я больше не представляю, что ты теперь сама управляешь своей жизнью и что не буду ли я так любезен повесить трубку, потому что она ждет звонка.

– Вот это да!..

– Она была тверда, как алмаз. Впрочем, она никогда меня не любила. Очевидно, она решила, что у меня есть нехорошее намерение снова тебя соблазнить и вернуть из Испании.

Мне снова стало смешно:

– Тебе пришлось бы сильно потрудиться!

– Ты уверена?

Я теребила браслет на руке.

– Наверное, там жить гораздо увлекательнее, чем здесь, – высказал предположение Тим.

– Увлекательность здесь ни при чем, – буркнула я.

– Но у тебя наверняка появились друзья?

Я понимала, куда он клонит.

– Разумеется, появились, – ответила я. – Я же не отшельница. На работе вокруг полно народу и на курсах испанского языка, которые я одно время посещала.

– А мужчины? – Он произнес эти слова с хорошо разыгранной небрежностью.

– Были и не были, – ответила я столь же небрежно.

– Жюли рассказывала мне, что у тебя бойфренд. Я тут как-то ее встретил. Мне показалось, что ей было очень приятно сообщать мне эту новость. Но для меня в ней не было ничего неожиданного. Такая девушка, как ты, вряд ли долго продержится в одиночестве.

– Такая девушка, как я?

– Ну да, привлекательная, красивая, женственная.

– Что-то тебя заносит, Тим.

– Ну разве что немножко.

– Даже очень сильно. – Я допила свой кофе и посмотрела на часы. – Уже поздно.

– Да уж, ночь на улице.

– У меня закрываются глаза.

– Должен тебе сообщить, что у меня не было другой женщины.

Я закашлялась.

– Что?

– Ты думала, что у меня были отношения с Лаурой Харт, не правда ли? Так вот, Изабель, у меня с ней не было ничего, я тебе клянусь.

– Я тебе верю.

– Честно. Поверь мне: все дело в свадьбе. – Он взял меня за руку, и я подпрыгнула на месте. Он переплел свои пальцы с моими. – Эта свадьба стала для меня настоящим кошмаром. Кого приглашать, кого не приглашать. Отели, меню, оркестры. Вся эта ерунда. Напоминало сумасшедший дом.

– Все в порядке, Тим. Все это больше не имеет никакого значения.

– Так, да не так. – Он вздохнул. – У меня было такое впечатление, словно меня использовали.

– Что?!

– Я знаю, что это звучит глупо. Но ты все время толковала мне о доме и о вещах, которые хотела бы в нем иметь. И о том, как легко тебе теперь будет добираться до работы, и как здесь хорошо будет жить, когда у нас родится ребенок. И тут я подумал: эта девушка меня не любит. Она любит только те вещи, которые собирается получить с моей помощью.

– Тим! – Я освободила свою руку из его руки и уставилась на него с ужасом. – Неужели ты сам веришь тому, что говоришь?

– Я верил этому тогда.

– Нет, Тим. Я никогда не относилась к тебе как к источнику вещей. Я тебя любила.

Он поднял вверх руки в жесте отчаяния.

– Тогда я в этом не был уверен.

– О Тим! Может быть, я действительно вела себя неправильно. Но если я говорила о доме, то имела в виду лишь то, что мы в нем будем жить. Что это будет наш дом. – Внезапно голос мой осекся. Я больше не могла говорить. Из глаз у меня полились слезы.

– Прости, Изабель, – сказал он и провел рукой по моей щеке.

Я вытащила платок и высморкалась.

– Ничего.

– Совсем не ничего. Я сломал наши жизни.

Я вытерла глаза.

– Не говори глупостей. – Голос у меня дрожал. – Я живу хорошо, спасибо тебе.

– Но ты не вышла за меня замуж, – сказал он. – И я об этом очень жалею.

– Неужели? – Его слова не вызвали у меня особого доверия.

– Более, чем о чем-либо другом.

Я сглотнула.

– Теперь поздно об этом говорить, Тим. У меня работа за границей.

– Ты поступила правильно, уехав за границу, но я бы предпочел, чтобы ты осталась дома.

– И пропустила бы шанс заиметь испанского любовника? – насмешливо спросила я, хотя внутри все у меня ныло и болело. Происходящее казалось мне нереальным. Мне казалось диким, что после стольких усилий переустроить свою жизнь, все в ней переменить, я вновь сижу лицом к лицу с Тимом, и он способен привести меня в точно такое же состояние, в каком я была, когда впервые его встретила. Оказывается, я совершенно от него не освободилась, несмотря на все мои надежды. Между нами все еще было нечто. Я закрыла глаза.

– Думаешь о нем?

– О ком?

– Об испанском любовнике?

"Изабелла, нежная моя". Мне показалось, что Нико прошептал эти слова прямо мне в ухо. Изабелла, нежная моя. В этих словах чувствовалась неразделенная страсть, затаенная, но все равно реальная.

– Нет, – твердо сказала я.

– Хорошо. – Тим заплатил официанту и повернулся ко мне. На его лице играла мальчишеская, озорная улыбка. – И что ты теперь собираешься делать?

– Я собираюсь домой, – ответила я. – Я уже тебе сказала, что очень устала. И хочу спать.

– Нет, я имею в виду не в данный момент, – уточнил Тим. – Я имею в виду вообще.

– Не знаю, – ответила я. – После свадьбы Жюли уеду обратно в Мадрид. Там наверняка скопилось много работы. А у тебя начнется какой-нибудь очередной горячий проект.

– Изабель, это очень важно, что мы сейчас встретились.

– Может быть. Но все изменилось, Тим.

– И твои чувства изменились? – Он погладил меня по щеке. – А может, тебе это только кажется?

Его пальцы обжигали мне щеку. Я сидела как каменная.

– Нам нужно встретиться снова, – сказал Тим.

– Да, – прошептала я.

– Нам надо поговорить еще раз.

– Да.

– Мы должны удостовериться, что приняли правильные решения.

– Да.

– Я никогда не переставал тебя любить, Изабель.

О Господи! Может быть, я тоже никогда не переставала его любить?..

(Хуан Миро, 1941)

Утром пятницы, на которую была назначена свадьба Жюли, мы с ней отправились завтракать в роскошный ресторан "Беркели Кур". Мы приехали туда в девять часов, одетые в джинсы и майки, что совсем не вязалось с репутацией этого пятизвездочного заведения, где завтракали в основном преуспевающие бизнесмены, с утра облаченные в дорогие, с иголочки, костюмы и аккуратно повязанные галстуки.

Это была идея Жюли. Она считала, что тем самым положит хорошее начало предстоящему знаменательному дню.

– А что мне оставалось делать? – говорила она, с аппетитом поедая яичницу, салат, круассаны, бекон, сосиски и все остальное, что нам принесли. – Венчание у нас в три, то есть до него еще шесть часов. К парикмахеру у меня назначено на двенадцать. Макияж я сделаю сама.

– Хотелось бы мне быть такой же непрошибаемой, как ты.

– Дело не в непрошибаемости, – возразила она. – Пару дней назад я сама была в панике, ты же помнишь. Просто теперь надо убить время и при этом удержаться от суеты.

– И все же…

– Что Изабель? – Она с беспокойством смотрела на меня. – И вообще, что с тобой происходит? Ты какая-то не такая, как всегда, сама не своя.

Я намазывала маслом тост.

– Ничего.

– Слушай, может, все дело в моей свадьбе? – В ее голосе звучало искреннее участие. – Может, я зря втянула тебя так капитально во всю эту историю? Может…

– Жюли! – Я категорически пресекла всю эту литанию бесконечных "может".

– К твоей свадьбе это не имеет никакого отношения.

– А что же тогда? – не унималась она. – Ты такая грустная!

Я огляделась кругом. Мне, конечно, приходилось в жизни посещать подобные заведения – вроде "Люкса" или "Шератона", – но не часто.

– Изабель! – напомнила о себе Жюли.