– Спасибо, – сказала я.

– Мое удовольствие, – ответил он.

Скорее это мое удовольствие, подумала я про себя. Мне он вообще очень нравился.

Потом мы поймали такси, и он отвез меня домой.

– Хочешь что-нибудь выпить? – спросила я, когда мы стояли у дверей моего дома. Я чувствовала, как от волнения вся дрожу и покрываюсь потом.

– Как-нибудь в другой раз, – ответил он и поцеловал меня в губы. Поцелуй его был совсем не таким, как у Тима. И кожа его была мягче, чем у Тима, на ней не чувствовалось признаков щетины. И прикосновения его были тверже, чем у Тима. Он сжал меня так крепко, что я боялась хрустнуть в его руках.

– Я тебе позвоню на неделе, – сказал он, отрываясь от меня.

– Хорошо, – согласилась я. – Спасибо за замечательный вечер.

– И тебе спасибо, Изабелла.

Потом я долго сидела на балконе и смотрела на огни города. Спать я все равно не могла. Я думала о Нико. До чего же он теплый, и заботливый, и обходительный. И в постель со мной не захотел прыгнуть (впрочем, я не могла твердо для себя решить, довольна я таким поворотом событий или нет). Мне очень хотелось, чтобы он оставался рядом со мной. Он был таким… уютным. По всем признакам, как мне показалось, я в него втюрилась.


Он позвонил в понедельник, и мы встретились в обед. Он объяснил, что вечером должен играть с друзьями на дне рождения, и эта работа оплачивается несравненно лучше, чем уличная. Он сказал, что они с друзьями никогда не упускают реальную денежную работу, которая к тому же позволяет им себя считать настоящими музыкантами.

В среду мы пошли с ним в кино, в четверг поужинали, в пятницу – снова вместе пообедали, в субботу он повел меня в Прадо, сказав, что покажет лучшие картины, и я при этом не потеряюсь. Мы шли по залам музея, держась за руки. Нас осеняло ощущение мира и спокойствия. Потом мы пошли в Ретиро-парк, и он покатал меня на лодке. Я опустила руку в воду и постаралась представить себе, что вокруг нас нет никаких тинейджеров, орущих и цепляющих друг друга за борта лодок с намерением их опрокинуть. Потом мы зашли перекусить в спортивное кафе, а потом он отвез меня домой. На этот раз я не стала его приглашать, и он не сказал об этом ни слова. Только поцеловал меня в щеку и пообещал, что скоро позвонит.


Габриэла сразу поняла, что у меня появился некто. Она сказала, что видит это по глазам и по тому, как я улыбаюсь. Моя улыбка ее очень обнадежила.

– Ты его любишь? – спросила она как-то, когда мы вместе просматривали отчеты.

– Не знаю, – честно созналась я. – Не могу же я влюбиться в человека за неделю! Такое случается разве что в кино да в невысокого пошиба романах.

– Не можешь? – переспросила она. – А вот я встретила Альфреда в пятницу вечером, а в понедельник утром уже точно знала, что выйду за него замуж.

– А я не хочу замуж за Нико! – засмеялась я. – Просто он пробуждает во мне замечательные чувства!

– Ну что ж, – сказала Габриэла, – в таком случае я за тебя рада. Я хочу, чтобы ты была счастлива в Мадриде, Изабель.

– Я счастлива, – ответила я совершенно искренне.


Жюли попросила меня быть подружкой невесты на ее свадьбе с Энди. Для этого я решила сшить себе новое платье, но подружкой быть отказалась.

– Я для этого слишком стара, – сказала я ей по телефону. – Для таких целей больше подходят какие-нибудь юные невинные особы.

Жюли захихикала.

– Если уж на то пошло, – сказала она, – то я тоже слишком стара для невесты. Я имею в виду – выходить замуж в длинном-предлинном белом платье и в вуали. Однако мать настаивает, и я, если честно, тоже не против. Так что ты зря отказываешься, Изабель, будет забавно.

– Я не сомневаюсь, что будет забавно, – ответила я. – Только я себя мало представляю в нежно-персиковом платье и с шелковыми цветами в волосах. И вообще, Жюли, ты знаешь, я сделаю для тебя все, что хочешь, только не это.

– Я понимаю, – ответила она. – Только потом не говори, что я тебя не приглашала.

Разумеется, я ей этого никогда не скажу, подумала я. Просто я органически не могла себе представить свой торжественный проход по церкви вслед за невестой, пусть даже эта невеста была моей лучшей подругой. Если честно, то свадьба Жюли вообще приводила меня в трепет. В голову неотвязно лезли мысли о собственной несостоявшейся свадьбе, и я ничего не могла с этим поделать. Перед глазами возникало мое замечательное, уже несуществующее свадебное платье, расшитое жемчужинками. Мне показалось, что все это было только вчера…


Для своего платья я купила материал глубокого лилового цвета. Этот цвет мне очень шел, и материал был дорогим и легким в шитье. Я выбрала простой и элегантный фасон с юбкой до колен, и Магдалена, увидев его на моем домашнем манекене, одобрила.

– Очень красиво, – похвалила она.

– Спасибо.

– Твоя подруга теперь уедет жить в Америку? – спросила она.

– Да, – ответила я. – Но я рада, что мы все равно остаемся друзьями.

– Как это интересно – свадьба! – воскликнула она.

– Да, масса разных выходов, церемоний, придется все время выставлять себя на показ, как на сцене.

– А как насчет Нико?

– Что ты имеешь в виду?

– Он тоже поедет на свадьбу?

Я брякнулась на диван рядом с ней.

– С чего ты взяла? Я его об этом не просила. И вообще, я не люблю, когда в моих поступках додумывают нечто, чего в них нет.

– Извини, я просто думала, что ты в него влюблена.

Я непринужденно хмыкнула.

– Что есть любовь? – пустилась я в отвлеченные рассуждения. – Это никому не известно. Мне он нравится, но чтобы тащить его домой и устраивать для него смотрины, словно мы стоим в очереди на свадебном конвейере!.. Нет уж, ни за что!

– О Изабель, как ужасно ты выражаешься!

– Извини. – Я закинула руки за голову. – Просто люди часто неправильно интерпретируют самые простые вещи, а я хочу внести в них ясность. К тому же я не знаю Нико как следует.

– В постели побывала, а узнать – не узнала? – лукаво спросила она.

– Магдалена!

– Но мой вопрос вполне справедлив! – запальчиво воскликнула она.

– Так вот знай, что я еще не побывала.

– Почему?

– Понятия не имею. – Я начала разглядывать потолок. – Наверное, потому, что он внутренне этого не допускает.

– Главное, чтобы ты допустила, – заметила Магдалена.

– А я тоже не хочу, – немного слукавила я. – Главное, что я не хочу менять наши отношения.

– Может быть, он тебе не нравится?

Я представила себе его тонкую и вместе с тем сильную фигуру, его умные, надежные руки, его темные, почти черные глаза. Да как он может не нравится? Я же не сумасшедшая, чтобы мне не нравился такой человек!

– Просто все не так просто, – уклончиво ответила я.

– Все это очень странно, Изабель. Может, он голубой?

Эта мысль меня как громом поразила. Ари Джордан тоже внешне выглядел очень мужественным и привлекательным. А теперь этот Ари скоро станет названным братом Жюли.

– Вопрос вполне резонный, – продолжала Магдалена. – На твоем месте я бы забеспокоилась.

– А я не беспокоюсь, – хмуро ответила я. – И меня вполне устраивает, как идут дела.


Узнав о наших отношениях с Нико, Барбара пришла в ярость. Она начала жаловаться, что это именно она первая положила на него глаз, и я, между прочим, ничего не имела против ее намерений. Мне ничего не оставалось, как пригласить ее вместе с Бриджет на его выступление. Мы отправились на ночное туристическое шоу, где, кроме него, выступали еще танцоры фламенко, иллюзионисты и певцы. Но, конечно, самое большее впечатление на нас произвели гитаристы. Нико выступал вместе со своими друзьями: Эмилио и Хуаном.

– Потрясающе! – шептали девушки.

– Между прочим, они играют вещь, сочиненную Нико! – хвастливо сказала я.

– Да у него талант! – воскликнула Бриджет.

– А он к тому же еще пишет музыку для рекламы! – продолжала я. – Например, мелодия для кофе "Кокорамба" – это его.

– О, только не это! – воскликнула Барбара. – Такая приставучая мелодия! Утром услышишь – весь день не отвяжется.

– Все правильно! – засмеялась я. – Но кроме этого он написал музыку для духов "Палома".

– Вот эта гораздо лучше, – согласилась Барбара. – Пусть радуется, а то я могу сейчас встать и всем объявить, что кофейный мотивчик – это его.

– Только не это! – воскликнула я, потому что была уверена, что с нее станется и она вполне может выкинуть подобный фортель. В таком поведении для нее не было ничего невероятного. – Если ты это сделаешь, то им больше никогда не видать хорошей ночной работы.

– Хорошо. – Она скорчила презрительную гримасу. – Но только потому, что они хорошо играют, и вообще, он такой клевый мужик, этот твой Нико.

– Он вовсе не мой! – вспыхнула я.

– Ты хочешь сказать, что он свободен? – лукаво спросила она. – Тогда я, пожалуй, снова за ним приударю.

– Ты меня неправильно поняла! – беспомощно воскликнула я.

– Ну вот видишь. – Она посмотрела на меня торжествующим взглядом. – Значит, он твой.

– Я бы тоже не отказалась от такого, – вдруг заметила Бриджет.

– То есть как? – Мне стало не по себе. – Я думала, что вы обе пришли сюда слушать музыку. Кроме того, Бриджет, у тебя же есть Томас!

– При чем здесь Томас? – Бриджет пожала плечами. – Я его люблю. Он отец моего ребенка. Но его даже сравнивать нельзя с Нико!

– Послушай… – Я решила несколько разрядить атмосферу. – Для тебя Нико слишком высок. Смешно такой коротышке, как ты, иметь виды на такого верзилу, как Нико. К тому же он слишком тощий для образцового сексуального символа, и черты лица у него не совсем правильные.

Некоторое время мы напряженно помолчали.

– Знаешь что, – наконец сказала Бриджет, – перестань прикидываться. Лучше расскажи, как он?

– Что как?

– В постели.

Я просто не знала, что им ответить.

– Я же не сплю со всеми встречными и поперечными, – наконец выдавила я из себя.