Я глядела в потолок.

– Ты меня любишь? – снова спросил Игнасио.

– Что? – словно не расслышала я. Он улыбался.

– Не беспокойся, – сказал он. – Я и не жду, что ты скажешь да.

– А что же ты ждешь, чтобы я сказала?

– Сам не знаю, Изабель. Наверное, хотя бы то, что я тебе нравлюсь. Но если честно, то вряд ли это так.

– Разумеется, ты мне нравишься, Игнасио. – Я села и закуталась до подбородка в простыню. – Ты очень милый.

– Но ты меня не любишь?

– Я тебя совсем не знаю, Игнасио.

Он вздохнул.

– С тобой в постели очень хорошо, Изабель. Но я слишком старомоден, и мне нужно иметь с девушкой, с которой я сплю, настоящие, теплые отношения. А у нас с тобой есть ли настоящие, теплые отношения, Изабель?

– Это как тебе нравится.

Я не знала, хочу ли я его видеть снова или нет. Все было очень странно.

– Хочешь, встретимся в среду? Сходим в кино или еще куда-нибудь?

– Хорошо, – сказала я. – Давай встретимся в среду.


Мы встретились в среду вечером после занятий по испанскому языку, а потом в пятницу, а потом снова в среду. Он был очень мил, внимателен и остроумен. Но, если не считать постели, я его не любила, и знала, что никогда не полюблю. Я пыталась себя убедить, что он замечательный и надежный, но все равно – в нем было что-то не то, хотя мне было трудно сказать, что именно.

К тому же в один прекрасный день Игнасио со мной порвал.

– Мне очень жаль, – сказал он, когда мы с ним сидели в кафе. – Несколько раз мне с тобой было очень хорошо, Изабель. – Он улыбнулся, чтобы смягчить удар. – Но у нас с тобой ничего не выйдет. Тебе нужен кто-то другой, а не Игнасио де Рибера.

Я молча глядела на него. Потом сказала:

– Прекрасно. Спасибо за все, Игнасио. – Я встала, прихватила свою сумку и пошла домой. – Приятно было с тобой познакомиться, – сказала я на прощание.

Этот удар не был столь тяжелым, как предыдущий, но все равно я чувствовала себя уязвленной. На следующей вечеринке у Барбары и Бриджет я не пыталась кого-нибудь подцепить, а просто сидела в углу и молча пила коктейль. И домой явилась довольно рано, как раз вовремя, чтобы поймать звонок Жюли.

– Как делишки? – спросила она. – Все так же работаешь?

– Работаю потихоньку, – ответила я, заглушая звук телевизора.

– Что поделываешь? – продолжала расспрашивать она.

– В данный момент ничего, – ответила я. – Меня как раз бросил мой последний бойфренд.

– Что? Какой бойфренд?

Я еще не рассказывала ей новости о повторном круге отношений с Игнасио.

– Но, судя по голосу, ты не особенно расстроена.

– Кажется, нет. – Я налила себе еще один стакан вина. – Все было ничего, пока худо-бедно катилось. Но это не любовь моей жизни, Жюли! А ты как? – Я переключила разговор на нее.

Она вздохнула.

– Нормально.

– Только нормально? Не замечательно?

– Нормально. Но могло быть и лучше.

– Слушай, у тебя проблемы? – забеспокоилась я. – Я тут все болтаю о своем, а тебе, наверное, нужно высказаться?

– Не то чтобы высказаться… Я просто хотела спросить… ты не могла бы поехать со мной в отпуск на пару недель?

– Мне казалось, что ты бережешь свой отпуск для Америки! – брякнула я, не особенно подумав.

На том конце связи воцарилось молчание.

– Жюли! Ты меня слышишь?

– Я сама не знаю, берегу я его или нет, – наконец произнесла Жюли.

– Только не говори мне, что у вас все кончилось! Мне казалось, что у вас царит полное согласие!

– Мне тоже так казалось.

– Так в чем же дело?

– Не хочется сейчас говорить. Но именно поэтому я и прошу тебя со мной поехать.

– Можешь приезжать в Мадрид в любое время! Здесь масса интересного, только очень жарко.

– У меня кое-что другое на уме.

И она рассказала, что ее менеджер арендовал номер на побережье, но воспользоваться им не сможет. Он предложил этот номер Жюли, если ее этот вариант заинтересует.

– К тому же Ситхе в Испании, – сказала Жюли, – ты уже, можно сказать, на месте.

– Ничего себе на месте! – воскликнула я. – Это в пятистах километрах от Мадрида!

– Все равно, – вздохнула она. – Поехали, Изабель! Немного развлечемся.

Судя по ее голосу, развлечение будет такого же сорта, как на Родосе, подумала я. Но все равно согласилась, не раздумывая.

На следующее утро я попросила у Габриэлы отпуск.


Мы встретились в аэропорту Барселоны. Я приехала на пару часов раньше и оформила прокат ярко-голубого «Сеата Ибица». Наконец в толпе пассажиров появилась Жюли. Стоя за ограждением в толпе встречающих, я бешено замахала ей рукой. Она меня заметила и бросилась мне навстречу.

Я подхватила ее чемодан – он весил всего ничего. Жюли была из тех, кто мог из одной белой блузки сочинить полдюжины разных нарядов.

– Однако ты изменилась! – сказала Жюли, целуя меня в щеку. – Похудела.

– А ты совершенно не изменилась, – солгала я. На самом деле Жюли выглядела ужасно: бледная, с некрашеными тусклыми волосами, с усталыми глазами. Ее изможденное лицо не имело ничего общего с прежней Жюли.

– Не дури, – осадила она меня. – Я знаю, что выгляжу как привидение. И все потому, что вышла сегодня из дома в три утра.

Я улыбнулась. На первое время сойдет и такое объяснение.

– Пошли, – сказала я просто. – У нас с тобой есть машина.

На самом деле я очень сомневалась насчет машины. В Мадриде, где я всегда выступала в качестве пешехода, мне было ясно, что водить машину не смогу ни за какие коврижки. При таком безалаберном движении и с правосторонними рулями. И действительно, стоило нам выехать на шоссе, как я едва не повернула не в ту сторону, подрезая соседний ряд. Тормозить пришлось с визгом, нашу машину развернуло поперек движения, из проезжающего мимо тягача с прицепом раздались отборные испанские ругательства.

– Ох! – только и смогла выдохнуть Жюли. – Кажется, мы живы.

– Пардон, – извинилась я, снова разворачивая машину по ходу движения. – Кажется, я поняла, в чем дело.

– Надеюсь. – Жюли вытирала со лба обильный пот. – Может, я и в расстроенных чувствах, но кончать с собой еще не собираюсь.

– А ты в расстроенных чувствах? – Я немного расслабила на руле руки и даже отважилась прибавить скорость.

– Теперь, когда я не дома, мне гораздо лучше, – объявила она, обмахиваясь платком, как веером.

Мы погрузились в молчание. Я терпеть не могла втягивать людей в разговор, когда они этого не хотят. Я знала, что Жюли сама все расскажет, когда будет к этому готова. Поэтому я включила радио, и в машине полились звуки фламенко.

– Весьма колоритно, – промямлила Жюли. – Только я терпеть не могу фламенко.

Тогда вместо радио я включила магнитофон, у меня была с собой дискета с песнями Брайяна Ферри, но, когда зазвучали «Эти глупости», я заметила краем глаза, что Жюли плачет. Ничего себе, подумала я, веселенький у нас ожидается отпуск!..


Наш приют находился в паре километров от центра города. Это было низкое здание у подножия холма, окруженное оливковой рощей. Нам дали комнаты на первом этаже.

– Всеми подобными приютами здесь владеют англичане, – сказала Жюли, когда мы входили в дом. – По крайней мере, мой менеджер купил двухнедельное пребывание здесь у англичанина.

Квартирка была крохотной: маленькая кухня, гостиная, ванная и одна спальня. Скользящие двери из гостиной вели в мощеный внутренний двор.

– Неплохо, – сказала Жюли, разбрасывая вещи по стульям.

– Да, славно, – ответила я и вышла во внутренний двор. Посреди него находился бассейн, окруженный шезлонгами, на половине из которых лежали загорающие на вечернем солнце люди.

– Я знаю, что для тебя это уже не новость. – Жюли тоже вышла во двор. – А для меня это просто чудо – побыть на солнышке. В Ирландии даже летом так просто вокруг бассейна не посидишь.

Но сидеть вокруг бассейна нам и здесь что-то не хотелось. В тот же вечер мы отправились на прогулку и обнаружили чудесную бухту с нежно-кремовым песком и чистой теплой водой. На следующее утро, едва позавтракав, мы побежали прямо туда.

– Ну вот, отдых и начался, – вздохнула Жюли, втирая в кожу крем для загара. – Теперь нам остается только спать, есть, плавать и читать.

– А как насчет танцев до упаду? – поинтересовалась я.

– Танцы меня больше не интересуют, – мрачно заявила Жюли. – Я для них слишком стара.

Мы обе фыркнули.

Прошлым вечером мы так и не успели как следует поговорить. Так, болтали за ужином о наших семьях, о работе в Испании, но об Энди не было произнесено ни слова. Я ждала, что Жюли сама начнет этот разговор.

– Смотри! – вдруг сказала она, толкая меня в бок и указывая на море.

В бухту заруливал большой белый катер с затемненными стеклами, который неплохо бы смотрелся на самом фешенебельном курорте.

– Интересно, кому он принадлежит? – спросила она.

– Кому-нибудь очень богатенькому, – высказала я предположение.

Она вздохнула.

– И я когда-нибудь стану очень богатенькой, – мечтательно сказала она.

– Каким образом? – поинтересовалась я. – Собираешься стать агентом по недвижимости? Или выйти замуж за такого агента?

– Нет, замужество мне не грозит, – снова вздохнула она. – Я просто по природе одинокая женщина.

– Странно, а мне всегда казалось, что ты по природе как раз семейная женщина, – возразила я. – Если вспомнить хотя бы те орды поклонников, которые таскались за тобой в годы дикой юности. Да и сейчас я думала, что ты собираешься замуж за Энди.

– У меня на уме кое-что посерьезнее, чем Энди Джордан, – сказала она, покручивая на пальце прядь волос.

– Расскажи мне про него! – взмолилась я, умирая от любопытства.

Она снова вздохнула – в который раз.

– Знаешь, Изабель, я думала, что он меня любит. Он так мило себя вел на Рождество. Говорил, что свою жизнь больше не представляет без меня. Подарил золотую цепочку, состоящую из сцепленных сердечек. Что я должна была думать по этому поводу?