Луиза Аллен - Замужем за незнакомцем

Ее язык как будто прирос к нёбу. Ей следовало сказать ему еще тогда же, ночью, что она делала все, чтобы он остался доволен, что ей самой было приятно и что она благодарна, что он, а не Даниэль взял ее в жены. Но после ее признания все слова казались ненужными и запоздалыми.

И само признание вышло скомканным и неловким, теперь он сделает вывод, что его жена лгунья и ей нельзя доверять.

Пожалуй, не стоит объяснять ему свои чувства теперь, это может вызвать непонимание и отторжение. Мама говорила, что мужчины не любят обсуждений и долгих объяснений в постели после того, как становятся мужьями. Ну а днем это прозвучит просто неприлично — от нее ждут благовоспитанной сдержанности. Поэтому лучше хранить в себе воспоминания об интимных минутах близости и надеяться, что, может быть, все снова повторится.

Майкл поставил перед ней тарелку с яичницей с беконом, и она начала есть, вдруг ощутив зверский голод. Каллум, закончив, отодвинул от себя пустую тарелку:

— Мне сегодня придется поехать на Лиденхолл-стрит. Боюсь, что вернусь только к ужину.

— На Лиденхолл-стрит находится Восточная Индийская компания, да? — вспомнила она. — Я прекрасно понимаю, что у тебя много работы.

Очень хорошо. У нее будет достаточно времени, чтобы осмотреть дом, поговорить с прислугой и почувствовать себя не гостьей, а хозяйкой в доме.

— Мы обсудим меню с миссис Датчетт. Ты на этой неделе будешь часто ужинать дома?

— Пока не знаю. Раньше я редко ел дома, как все холостяки. Но теперь я женат, и мне будет приятно ужинать с тобой вместе в домашней обстановке.

Только придется время от времени приводить коллег, мы будем работать здесь по вечерам. Надеюсь, кухарка справится и, возможно, выкажет способность к импровизации.

— Вряд ли она захочет готовить твоим гостям восточные блюда. Индийская кухня очень отличается от нашей. — София чувствовала, что ей придется столкнуться с недовольством миссис Датчетт.

— Разумеется, я не жду от нее таких подвигов. Скажи, что, если я приведу гостей, ужин может быть неформальным. Так ей будет легче?

— Думаю, да.

София сделала знак лакею налить еще кофе им обоим. Каллум привык к холостяцкой жизни. Они с Даниэлем могли вести себя как им заблагорассудится и не требовали от индийской прислуги церемоний. Но в Англии все по-другому, и очень скоро сказанное здесь достигнет ушей миссис Датчетт. Софии потребуются значительные дипломатические способности, чтобы успокоить экономку.

— Прибыли визитные карточки для мадам, сэр, — доложил Хоуксли.

Каллум взял с серебряного подноса твердый картонный прямоугольник, посмотрел, одобрительно кивнул и передал Софии:

— Посмотри. Здесь подтверждается, что мы женаты.

Карточка с золотым обрезом выглядела элегантно.

— О! Благодарю. — Они понадобятся ей, когда она будет наносить визиты без мужа. Дома ее имя было вписано в карточку матери, и теперь впервые она имела свою собственную.

Но кого можно навестить в Лондоне? У нее здесь ни одной знакомой души.

— С твоего позволения — я отбываю. Предоставляю тебя твоим письмам.

Он встал и склонился над ее плечом, она повернула голову, и он удивил ее, поцеловав в щеку. Она ощутила прикосновение его гладко выбритой кожи — она пахла кастильским мылом, чуть-чуть сандаловым деревом. Никакого следа ночного запаха разгоряченного мужского тела, но тем не менее все ее существо немедленно отреагировало даже на такое мимолетное прикосновение.

— До свидания. — Она надеялась, что волнение не отразилось на ее лице и дворецкий ничего не заметил. — Удачного дня в Сити.

Он скроил шутливую гримасу, она улыбнулась, и он ушел, оставив ее одну в большом незнакомом доме. Ее собственном доме, с ее слугами. Первый день замужней дамы.

Она пила кофе и слушала доносившиеся до нее звуки. Шум колес по мостовой, обрывки разговоров прохожих, вот кто-то пробежал вниз по каменным ступеням, ведущим в подвальное помещение, откуда был вход на кухню. Потом услышала голос Каллума, он что-то сказал дворецкому, хлопнула входная дверь. Она заметила, что Майкл переминается у буфета, ожидая ее приказаний.

Ей придется поскорее наладить все это хозяйство, привести в движение и управлять им. Ее муж — деловой и очень занятой человек, у него много забот, ему требуется уход и комфорт. А потому дом должен быть в идеальном состоянии, управляться незаметно для него, как хорошо отлаженный механизм. Она справится, хотя пока не знает пристрастий и привычек своего мужа. Итак, первая задача — устроить быт, свить семейное гнездышко, а уж потом она займется налаживанием связей, станет строить новую жизнь.

— Майкл, пожалуйста, передайте миссис Датчетт, что я жду ее в гостиной через полчаса.

Кажется, ее голос прозвучал достаточно уверенно, и оставалось лишь надеяться, что она найдет общий язык с экономкой. До ее появления София успела еще раз пробежать глазами список неотложных дел и расчетов, показанный миссис Датчетт.

Появилась экономка, и, поговорив с ней минут десять, София составила о ней первоначальное мнение. Особа весьма приятная, знающая свое дело и достойная. Она доложила хозяйке, какие закупки необходимо сделать в первую очередь для кухни и буфетной, объявила, что помещение для прислуги и кухня вполне ее устраивают, и согласилась на жалованье, предложенное Софией, потом спросила:

— Часто собираетесь устраивать приемы, мэм?

— Вероятно. Но это не сразу, а пока время от времени мой муж будет без предупреждения появляться вечером с коллегами. В таких случаях ужин может быть неформальным, на ваше усмотрение. Это вас не очень затруднит?

— Нет, мэм. Если будет достаточно продуктов в буфетной и кладовой, чтобы срочно приготовить дополнительные блюда. А пока составим меню на неделю.

Прекрасно. София с облегчением вздохнула, она боялась, что экономке это не понравится.

— Вы сможете приготовить индийские блюда, миссис Датчетт?

— Нет, мэм. — Она округлила глаза, потом озабоченно нахмурилась. — Припоминаю, что в моей кулинарной книге есть рецепт соуса карри. Кажется, индийский.

Когда миссис Датчетт ушла, София отправилась изучать свои новые владения. Ее спальня и туалетная с гардеробной очень удобные. Нужно только обновить краску, купить новые занавеси, как и в комнатах на нижнем этаже, в холле.

Остается кабинет Каллума и его спальня. Двери туда были не заперты, и он не говорил, что ей нельзя туда входить. Сердце у нее быстро забилось, когда она повернула ручку двери, словно входила в комнату Синей Бороды.

Его камердинер уже распаковал и разложил по местам вещи хозяина, в комнате было прибрано. Каллум внес свою индивидуальность в обстановку в гораздо большей степени, чем она в своей комнате. Камердинер Уилкинс ушел к сапожному мастеру с поручением, и она могла не бояться, что ее застанут здесь врасплох. На туалетном столике набор серебряных щеток, серебряное блюдо для заколок для галстуков и запонок, несколько коробочек с фамильным гербом на крышке. Наверное, привез их из Холла, потому что его вещи пропали в море.

В ее комнате в сундуке лежало приданое, где на всех вещах был вышит герб Чаттертонов. Хорошо, что она тогда не послушалась совета матери и не добавила буквы Д и С, теперь эти вещи вполне можно было использовать — они не вызовут неприятных мыслей у Каллума, не станут напоминанием о возможной свадьбе с ее братом.

София двигалась по комнате, дотрагиваясь до книг, многие из них, еще не разложенные, аккуратными стопками лежали на столе и на полу. На ночном столике она увидела пачку бумаги и карандаш — возможно, посреди ночи к нему приходили мысли, которые требовалось немедленно записать. На стене висела картина с изображением фамильного поместья Флэмборо-Холл, на другой — уменьшенная копия картины с изображением трех братьев, оригинал которой висел в кабинете Уильяма над камином.

Она вновь увидела веселую мальчишескую улыбку Даниэля; даже на этой копии заметна разница между ним и серьезным, задумчивым Каллумом. Именно таким она и помнила Даниэля, вероятно, с годами он изменился. Каллум возмужал, его черты стали резче и жестче, и он уже не был похож на того серьезного юношу на картине. Она дотронулась до щеки Дана на портрете:

— Мне так жаль, Даниэль. Прости, что разлюбила тебя, прости.

В комнате было множество предметов, привезенных из Индии. Каллум, вероятно, присылал их домой в течение многих лет. Она взяла маленький мыльный камень в форме божества с головой слона, его подставка из слоновой кости была украшена богатой резьбой. Везде расставлены маленькие, украшенные эмалью коробочки всех цветов, легкие, будто сделанные из папье-маше.

Домашние туфли без задников у постели, с рисунком из цветной кожи, с загнутыми вверх носами, халат в изножье кровати — не тот, в котором она видела мужа сегодня ночью, а роскошный, из плотного хлопка, затканный синими и черными цветами. Каллум в нем выглядит, наверное, как восточный принц. Воспоминания о прошедшей ночи нахлынули, внутри у нее потеплело, и вновь захотелось рассказать ему, что она чувствует к нему. Вдруг, повинуясь импульсу, она отвернула покрывало и провела рукой около подушки — ночной рубашки не было, очевидно, он спал голым. И она тут же, словно ее поймали на чем-то запретном, вроде подглядывания в замочную скважину, отдернула руку и отошла от кровати.

Но заставить себя покинуть спальню не смогла. Как будто предметы его туалета и личные вещи могли открыть внутренний мир мужчины, за которого она так поспешно вышла замуж и который стал ей очень близок, ответить на вопросы, которые она не осмеливалась задать ему.

Целый ряд бутылочек из цветного стекла на туалетном столике. Она открывала пробки и вдыхала ароматы. Узнала сандаловое дерево, другие были незнакомы — пряные, будоражащие воображение.