Вечером накануне похода Дориан ввалился в нашу спальню глубокой ночью. Он был так изможден событиями дня, что тут же рухнул на постель, издав сгон наслаждения. Я принесла кувшин воды и омыла его грязное лицо. Дориан лежал на спине, закрыв глаза, и я ласково отвела спутанные волосы с его лба, прислушиваясь к медленному ровному дыханию. Я успела решить, что он уснул, как вдруг он вскинул руки и крепко прижал меня к себе. Я молча позволила ему снять с меня платье и так же молчаливо сняла с него тунику. Мы кончили одновременно, не проронив ни слова, и только его мозолистые руки воина поглаживали мою нежную кожу, как будто эти прикосновения помогали ему запечатлеть меня в памяти.

Я ожидала, что Дориан по своему обыкновению сразу заснет. Но надвигающаяся разлука пробудила в нем несвойственную моему супругу нежность. Лежа на боку, он всматривался в меня и наматывал на пальцы мои локоны.

—  Мысль о близости с тобой почти заставляет меня сожалеть о приближающейся войне.

Он произнес это совершенно серьезно, и мне было ясно, что это не попытка меня поддразнить. В это краткое мгновение я увидела, какими мы могли бы стать, если бы научились разговаривать честно и открыто. Возможно, мы все еще могли построить настоящие супружеские отношения.

—  Тогда побудь со мной еще немного, — прошептала я, поглаживая ладонями его грудь.

Под наплывом чувств я чуть было не рассказала ему свой секрет, который хранила уже несколько недель. Пропуск одних месячных вряд ли мог служить доказательством того, что я ожидаю ребенка. Времени прошло слишком мало, и я опасалась обнадеживать его и себя. Возможно, лучше было подождать и по возвращении встретить его с полным животом? Я представила себе, как усталый и забрызганный грязью Дориан возвращается домой после сражения, а я жду его у ворот замка, чтобы поделиться с ним своей новостью.

—  Я буду скучать по этим мягким ручкам, ночуя в поле с ордой грязных солдат, — произнес Дориан.

—  У тебя не будет времени для таких воспоминаний, — поддразнила я его. — Ты будешь слишком занят хвастовством.

—  Ты слишком хорошо меня знаешь, — криво усмехнувшись, отозвался Дориан. — Не буду отрицать, мне не терпится вступить в битву. Хочется поскорее все это уладить.

Мысли Дориана уже перенеслись на северные поля сражений. Привлекать его внимание к другим вопросам было бы жестоко, и я решила ничего не говорить ему о своем состоянии. Если я ошибалась и пропуск месячных представлял собой лишь сбой в моем цикле, ему незачем было об этом знать.

Я уснула в кольце рук Дориана, согретая теплом его массивного тела. На рассвете меня разбудил ласковый поцелуй, и, открыв глаза, я увидела, что Дориан уже оделся и стоит возле кровати.

— Мне пора собирать людей.

— Так рано, — спросонья пробормотала я.

—  Много дел, — коротко бросил он и, смягчившись, добавил: — Ты придешь меня проводить?

— Конечно, — ответила я.

Дориан колебался, глядя на мои обнаженные плечи. Изгибы груди под одеялом манили его, побуждая вернуться для прощального объятия. У меня все тело заныло от тоски по нему. Он еще даже не покинул замок, а мне уже не хватало его ласки и тепла.

—  Я буду ждать, — наконец произнес он, коротко кивнув на прощанье.

Супруг, ночью нашептывавший мне на ухо ласковые непристойности, исчез. Дориан, который стоял передо мной, был воином, готовящимся выступить навстречу судьбе.

Войско торжественно покидало двор замка. Для королевы и ее фрейлин соорудили помост, чтобы дамы могли лицом клипу попрощаться с сидящими в седле мужчинами. Вдоль крепостных стен толпились люди. Казалось, все обитатели замка, как знать, так и слуги, собрались во дворе. Королева Ленор держалась как всегда с большим достоинством, бесстрастно наблюдая за суетой из своего золоченого кресла. Лишь ее темные глаза выдавали все сильнее овладевавшую ею грусть. Роза сидела рядом со мной, но она ерзала и выбивала ногами дробь, а ее взгляд тревожно метался по двору.

Резкое пение рожков донеслось с заднего двора, где строилось войско. Толпа возбужденно загудела, а беспокойство Розы передалось и мне. Первыми под аркой появились герольды. Их шаги отбивали ритм в такт пению рожков. За ними шеренгой из шести человек шагали знаменосцы, в руках каждого из которых на древке гордо развевался королевский герб. Дориан объяснял мне, что в бою эти флаги играли очень важную роль, поскольку позволяли определить положение каждого командира. Дориан возглавлял королевскую кавалерию, и, глядя на знаменосцев, я спрашивала себя, кто из них будет скакать рядом с ним.

Лязгая доспехами и громко топая ногами, перед нами шли шеренги солдат в полной боевой амуниции. Провожающие взорвались восторженными приветствиями. Кое-кто из мужчин махал попавшимся им на глаза девушкам, выкрикивая похабные шуточки, но большинство молча и торжественно промаршировало к воротам и наружу. Многих из них я узнала. Это были лакеи и ремесленники, изъявившие желание послужить королю с оружием в руках. Некоторых из них я знала еще с тех пор, когда они мальчишками бегали по замку. Другие, и их было очень много, были представителями преданных королю родов, прибывшими из всех уголков королевства. Толпы людей выстроились и вдоль дороги, ведущей в город, и их вопли сливались с нашими приветствиями. Голос Розы осип от крика, и только королева Ленор хранила молчание.

Последними появились король и его рыцари. Они ехали верхом на самых лучших лошадях из королевских конюшен. Этих животных специально разводили за их скорость и силу, и сегодня их спины украшали попоны королевских цветов. Лошади беспокойно вздергивали головы, но всадники уверенно направили их к помосту. Это были люди, которым предстояло вести в бой всех остальных, подавая пример мужества. Позади следовали их слуги, готовые послужить своим господам так же преданно, как и в покоях королевского замка.

Лишь несколько локонов золотистых волос Дориана выбилось из-под шлема, но я узнала бы его мощную фигуру даже со спины. Увидев меня, он сверкнул счастливой улыбкой. Наконец-то ему предстояло заняться тем, к чему он готовился всю свою жизнь. Мое сердце исполнилось гордости. Еще никогда я не была так счастлива назвать его своим супругом, как сегодня.

Король подъехал к королеве Ленор и натянул поводья, останавливая коня. Она встала и подала ему платок с вышитым на нем ее фамильным гербом. Он прикоснулся к клочку ткани губами и спрятал его под луку седла. Затем, нарушив официальную процедуру прощания, он сжал руки жены и поцеловал ее пальцы. Оглушительный рев пронесся над толпой. Я нисколько не сомневалась в том, что такой же звук раздался и тогда, когда много лет назад король Ранолф впервые обнял свою прекрасную новобрачную. Глаза королевы Ленор наполнились слезами, не позволявшими ей, возможно, в последний раз рассмотреть лицо мужчины, которого она некогда любила всем сердцем. Годы угроз истощили их обоих, но этот момент вселил в меня надежду, что какие-то остатки их былой любви все еще живы.

Король обернулся к Розе, которая бросилась в его объятия. Он зарылся лицом в каштановые волосы дочери, а его ладони обняли ее спину. Перед моими глазами с удивительной ясностью всплыло воспоминание — эти же ладони, поддерживающие тельце малышки в тот день, когда она родилась. Тогда король радостно улыбался, хотя на его месте многие яростно протестовали бы против такого удара судьбы. Он осторожно высвободился из объятий Розы и опустил забрало шлема. Наблюдатели приняли этот жест за знак решимости и снова разразились приветствиями, но мне подумалось, что он просто пытался скрыть от них свое лицо — лицо человека, попрощавшегося с самыми дорогими для него людьми.

Спутники короля вслед за ним направили коней к воротам. Внезапно Дориан покинул их ряды и повернул свою лошадь ко мне.

— Элиза.

Изумившись его поступку, я подошла к самому краю помоста, чтобы ему не приходилось кричать.

Черты Дориана смягчились, и на его лице появилось задумчивое выражение, которое я впервые заметила накануне ночью. Отбросив всю свою браваду, он внезапно стал старше, но одновременно умиротвореннее.

—  Ты была хорошей женой, хотя я этого не заслуживал, — произнес он. — Возможно, временами я заставлял тебя сожалеть о принесенных мне обетах, но я ни разу не пожалел о том, что взял тебя в жены.

Я взволнованно затрясла головой, внезапно огорчившись, что не взяла ничего, что могла бы подарить ему на прощание в знак своей привязанности.

— Когда все это закончится, я исправлюсь, — продолжал он. — Ты наверняка не веришь в то, что эти перемены будут легкими, но я сделаю все, чтобы заслужить твою любовь.

Я ожидала, что он расхохочется, тем самым давая понять, что он просто в очередной раз пошутил со мной, но вместо этого Дориан взял меня за рукав и привлек к себе, дерзко поцеловав в губы у всех на виду. Мое лицо вспыхнуло от смущения и удовольствия, и я прижалась лицом к его шее, как часто делала в уединении нашей спальни.

Как я жалею о том, что ничего ему не сказала! Как счастлив был бы Дориан узнать, что он зачал ребенка. Вместо этого, заметив возмущенные взгляды фрейлин, я скромно потупилась и промолчала. Роза быстро опустила голову, тщетно пытаясь скрыть, как внимательно она прислушивалась ко всему, что произнес Дориан. Протрубили рожки, и король Ранолф занял свое место во главе отряда рыцарей, ожидающего перед воротами. Сунув ноги в стремена, Дориан поскакал к людям, чьими жизнями ему предстояло распоряжаться.

Я смотрела, как мой супруг готовится к кровопролитию, всем сердцем молясь о его благополучном возвращении. Несмотря на все его недостатки, он стал бы гордым и любящим отцом, и я хотела, чтобы мой сын или дочь получили то, чего так и не узнала я.

* * *

В то лето мы твердили себе, что численности наших войск более чем достаточно, чтобы гарантировать нам победу. Сэр Хугилл, будущий супруг Розы, собрал на своих землях многосотенную армию, и другие главы благородных родов со всего королевства тоже выступили в поддержку короля. На открытом поле брани у наших сил был бы очевидный перевес. Но мы то и дело получали сообщения о мелких стычках и засадах, потому что де-Роли и его последователи были достаточно умны, чтобы избегать открытого противостояния. Они хитростью заставляли разведчиков короля сообщать ему о несуществующих позициях противника и, пользуясь отсутствием основных сил, грабили отставший обоз. Они предпочитали убивать бесчестно, исподтишка. Письма как солдатам, так и от них доставлялись лишь изредка, но те немногие строчки, которые я получала от Дориана, удручали.