Внезапно затрубили трубы. Гости заспешили к своим местам под шуршание юбок дам и гул разговоров. Король поднялся. Он был великолепен в своем фиолетовом, расшитом золотом камзоле и лучился счастьем.

— Прекрасные дамы и благородные кавалеры, — начал он. — Мне выпала честь пригласить вас на это славное празднество. Сегодня я представляю вам свою дочь Розу как наследницу королевского престола и обладательницу всех прав, сопутствующих этому титулу.

Я заметила, как переглянулись гости, признавая важность этого события, которым король ломал существующие традиции, и вспомнила предостережение Миллисент относительно собирающихся против него сил. Если в этой толпе и притаились предатели, то я их не видела.

— Будущее королевства беспокоило вас так же сильно, как и мою семью, — продолжал король. — Каковы бы ни были ваши опасения в прошлом, я уверен, что рождение Розы их рассеяло. Пусть ее рождение ознаменует новую славную эру для нас всех.

Он поднял золотой кубок, инкрустированный разноцветными драгоценными камнями. Гости тоже встали и подняли кубки. По залу разнеслись пожелания здоровья принцессе. Я пыталась запечатлеть происходящее в памяти, представляя, как когда-то буду рассказывать Розе об этом дне. Неужели это возможно, чтобы крошечный ребенок, и к тому же девочка, возглавил эру благоденствия и мира? Я всей душой на это надеялась.

После того как все выпили, в зал вошла целая армия слуг с ломящимися от яств подносами в руках. Я заметила, что прислуживать за столами заставили даже горничных и пажей. То, что меня не привлекли к обслуживанию гостей, говорило о том, как высоко ценит меня королева. За время обеда она несколько раз подзывала меня к себе. Один раз я подала ей салфетку, смоченную в холодной воде, потому что в комнате было очень жарко от множества теснящихся в ней людей. Кроме того, мне пришлось вытереть небольшую лужицу пролившегося у ее ног вина. Но в основном я просто стояла и смотрела. К тому времени, когда в зале появились жонглеры и танцоры и попытались развлекать гостей, двигаясь по узкому проходу между столами, мое лицо раскраснелось, а ноги ломило от усталости.

Но мне предстояло вытерпеть еще многое: нас ждал бесконечный парад подарков. Гостей по очереди, согласно их рангу, проводили на помост, где они вручали королю и королеве свои подарки, пытаясь произвести на них впечатление своей щедростью. Гору драгоценностей, мехов и золотых украшений унесли, но она тут же выросла снова. Я видела, как силы покидают королеву: от усталости она обмякла на стуле, хотя на ее губах продолжала играть лучезарная улыбка.

Наконец, осталась только одна дарительница. Эта престарелая, но благородная дама со скрюченной спиной, шаркая ногами, направилась к помосту. От царившего весь день оживления не осталось и следа. Теперь гости зевали и со скучающим видом перешептывались. Платье, которое я с такой гордостью надевала утром, помялось и пропиталось потом, а тщательно уложенные локоны поникли. Я ни о чем так сильно не мечтала, как о возможности упасть на свой тюфяк и уснуть.

Я находилась, как в тумане, и не сразу заметила, что настроение гостей изменилось. Вначале мое внимание привлекло странное бормотание, донесшееся от двери. Приподнявшись на цыпочки, я попыталась понять, что происходит, но толпа была слишком плотной. Я слушала, как нарастает волнение, захватывая все большее число гостей, подобно тому как расходятся круги на поверхности пруда. Затем из группы придворных возникла фигура и я ахнула.

Миллисент ничуть не походила на опозоренную женщину. Она держалась царственно, как настоящая королева, и черная накидка волнами ниспадала с горделиво расправленных плеч. На ней было платье цветов королевской семьи — зеленое с фиолетовой отделкой, а ее золотые серьги сверкали в свете свечей. Я никогда не забуду, как она, вскинув голову, шла к помосту, и от нее исходило ощущение силы. В этот момент она была одновременно прекрасна и ужасна, и я ощутила, что меня снова неодолимо к ней влечет и я не в силах сопротивляться этому загадочному влечению. Если бы она приказала мне склониться перед ней, я бы это сделала без малейших колебаний.

Она остановилась на краю помоста, непосредственно перед королем, и все звуки стихли. Она кивнула на гору богатств у его ног.

—  Боюсь, что я прибыла непростительно поздно. — Ее звучный голос разносился по затихшему залу. — Все гости уже вручили свои подарки?

Королева Ленор сидела совершенно неподвижно. Гостям могло показаться, что она осталась равнодушна к появлению Миллисент. Только я заметила, как затвердел ее подбородок и сжались лежащие на коленях руки. Щеки короля вспыхнули румянцем, и я увидела, каких усилий стоит ему самообладание.

— Мадам, празднование окончилось, — наконец произнес он.

— Я всего лишь хочу засвидетельствовать свое почтение, — смиренно склоняя голову, произнесла Миллисент.

Королева Ленор положила ладонь на руку короля. Он взглянул на нее, после чего, подозрительно прищурившись, кивнул Миллисент.

— Благодарю вас, — с изящным поклоном произнесла Миллисент. — У меня действительно есть подарок для вас обоих, но вы его уже получили. — Она протянула свои длинные костлявые пальцы к колыбели. — Это ваша красавица дочь.

Король начал было возражать, но Миллисент не дала ему договорить.

— Спросите у моей дорогой Ленор. Она расскажет вам, как мои усилия позволили осуществиться этому чуду.

Король обернулся к жене, но она смотрела прямо перед собой, глядя на Миллисент, ожидая. Она замерла и, казалось, даже не дышала.

— И что, разве вы меня отблагодарили? Нет. Вместо этого вы решили меня опозорить, вышвырнув, как какую-то нищенку. Вы отняли все: мой дом, мое доброе имя, мое счастье. И поэтому, мой добрый король Ранолф, я отниму ваше счастье у вас.

Королева Ленор, как будто предчувствуя, что будет дальше, потянулась к колыбели и стиснула крохотный кулачок Розы.

— Ваше дитя, вашу жену, ваше возлюбленное королевство — все это вы потеряете, — продолжала Миллисент, торжествующе повысив голос. — Не сегодня и не завтра. Нет, я хочу, чтобы вы из последних сил цеплялись за трон, чувствуя, как ваша власть рассыпается в прах. Я хочу, чтобы вы каждый день проживали в страхе, не зная, когда вас настигнет роковой удар. Я хочу, чтобы вы наблюдали за тем, как растет ваше дитя, и с каждым днем любили ее все более страстно, пока наконец не наступит день, когда вы безвозвратно ее потеряете.

Несмотря на охватившее меня отвращение, я была очарована ее голосом, ее колдовским обаянием. То же самое, должно быть, испытывали все придворные, потому что ни один человек не шелохнулся, чтобы ее остановить.

Миллисент понизила голос до еле слышного шепота и наклонилась к королю.

— Существует так много способов отнять жизнь. Эликсир, подлитый в бокал. Мазь, нанесенная на подушку. Возможно, капелька яда на кончике веретена. Ленор, ты, как настоящая женщина, любишь всевозможное рукоделие, не так ли? Представь, как твоя девочка в расцвете юности и красоты накалывает пальчик и замертво падает к твоим ногам. Что ты будешь делать?

У меня в ушах до сих пор звучит ее хриплый смех. Этот леденящий кровь звук навеки запечатлелся в моей памяти. Так Миллисент мстит мне, даже лежа в могиле. Королева Ленор вскрикнула, и этот звук вывел короля из оцепенения. Он вскочил со стула и бросился на Миллисент, охваченный яростью воина на поле битвы. Но она оказалась готова к его прыжку и отскочила назад. Король оступился на краю помоста и рухнул на пол.

— Ты проведешь остаток дней в страхе, — с ужасной улыбкой произнесла она. — Таков мой подарок тебе, дорогой племянник Ранолф.

Затем она исчезла. Позднее люди станут говорить, что все произошло по волшебству, что она растаяла, превратившись в облачко дыма. И хотя я готова поклясться, что ничего подобного не было, в то, чему стала свидетелем я, поверить ничуть не легче. Только что Миллисент стояла посреди комнаты, а в следующее мгновение она закуталась в свой черный плащ, обернулась и затерялась в толпе.

Король приказал стражникам ее догнать, и, расталкивая гостей, рыцари бросились за ней. Все было тщетно. Миллисент выскользнула из Большого Зала никем не замеченная.

Она оставила у себя за спиной толпу потрясенных и испуганных людей. Некоторые гости сбились в небольшие группы и обсуждали, что можно предпринять, другие утратили дар речи от того, что им довелось увидеть. Королева Ленор содрогалась в рыданиях. Взяв Розу на руки, она обвила своим телом тельце малышки, как будто пытаясь защитить дочь от ненависти Миллисент. Роза начала кричать, найдя объятия матери неудобными и удушающими.

Этот звук заставил меня очнуться. Я опустилась на колени перед королевой, стремясь защитить ее от царящего вокруг хаоса.

— Пойдемте, мадам, — окликнула я ее.

Я ласково отняла Розу у королевы и приказала няне отнести малышку наверх. От криков младенца и окружающей неразберихи у меня закружилась голова. Я увлекла королеву Ленор в небольшую дверь за помостом, в которую уже вошел король. Мы оказались в Приемном покое, где королева на протяжении всей беременности жизнерадостно принимала гостей. Рядом с ней неизменно с горделивым видом восседала Миллисент. Как только мы вошли, король Ранолф сделал стражникам знак, и они плотно закрыли за нами дверь, заглушив шум бедлама. Король потянулся к рукам жены, но она взорвалась яростью и начала кричать, колотя супруга кулаками по груди.

— Что ты натворил? — визжала она.

Я еще ни разу не видела, чтобы она до такой степени утратила контроль за своим поведением, и это зрелище испугало меня почти так же сильно, как и угрозы Миллисент. Король Ранолф стиснул ее локти, и она обмякла, припав к нему. Ее ярость растворилась, превратившись в отчаяние. Я сама с трудом удерживалась от слез.

— Я умоляла тебя пригласить Миллисент, — рыдала королева Ленор, судорожно втягивая в себя воздух между словами. — Ты отказался, и это цена, которую нам придется заплатить.