Джулия Лэндон - Замуж за принца

— Ради всего святого, Себастьян, не делай все еще хуже, чем уже есть, пожалуйста. Я все понимаю. Тебе не нужно было так далеко тащиться, чтобы объяснять мне снова.

Она видела, что ему необходимо объясниться, но боялась, что не переживет этого.

— Ты…

— Само собой. — Элиза махнула рукой. Она вдруг поняла, что вся дрожит. Когда он оказался так близко от нее, чувства взяли верх над рассудком. — Неужели ты и впрямь полагал, будто я питаю ненужные иллюзии? Не считаешь же ты меня настолько глупой, а?

Себастьян ничего на это не ответил.

— Я просто хотела видеть тебя, чтобы проститься по-человечески, Себастьян. Только и всего. Проститься, поблагодарить тебя, хотя это и может показаться странным. Ты, должно быть, и сам не осознаешь, как много значит для меня твоя дружба. Значила. И я хотела тебе сказать… Да нет, все должно быть не так. Я думала, что хотя бы одета буду прилично. Но все равно… я хотела сказать тебе, что прежде чем твой корабль уйдет от причала… — Она на мгновение задохнулась от волнения. — Я тоже люблю тебя. — Она снова с трудом перевела дух. — Любила, — шепотом печально поправила она себя.

Себастьян смотрел на нее с явной растерянностью.

— Так ты хотела со мной проститься?

Это все, что он расслышал из ее сбивчивой речи?

— Проститься и еще сказать то, другое. Особенно другое — совершенно искренне.

— О том, что ты меня любишь? — У него от удивления взлетели вверх брови.

— Да, именно об этом! Да ну, ничего у меня не получилось. Собиралась-то я сказать это более торжественно и в более подходящем случаю месте. — Она обвела взглядом площадь с маленьким сквериком посередине. — Но сейчас я тебя не ждала. — У Элизы вырвался истерический смешок. — Все эти бесконечно долгие дни я думала, что ты уедешь, так и не повидав меня. И в душе была такая пустота. Мне ни до чего не было дела, и я даже не заметила твою записку. Ничего не знала о том, что ее доставили к нам, — я совсем расклеилась. Только вот сегодня вечером прочитала. А когда прочитала, эта записка меня очень растрогала, но я не совсем поняла, что ты хотел сказать. Что, Себастьян? То, что я должна хранить тебе верность? Или что ты будешь верен мне? Или же просто сентиментальный способ сказать «прощай и не грусти»? Я не уверена, что правильно тебя поняла, а подумать мне просто не хватило времени, правда. Не успела даже подготовиться к нашей встрече. — Она беспомощно указала на растрепанные волосы.

— Ты выглядишь очень красивой.

— Я выгляжу так, словно все эти дни чистила камины!

Принц вдруг прыснул — невольно, будто старательно пытался сдержать смех. Но раз уж сдержаться не получилось, он расхохотался от души, согнувшись пополам от хохота. Кое-кто из его сопровождающих обошел карету, чтобы удостовериться, не случилось ли с принцем чего худого.

— Чему ты так бурно радуешься? — возмутилась Элиза. — Если бы это зависело от меня, я бы провела нашу прощальную встречу совсем по-другому, но вышло все вот так, и я сделала то, что сумела!

— Элиза, любимая, — проговорил он наконец, вытирая платком выступившие от смеха слезы. — Ты и представить себе не можешь, как мучила меня все эти долгие дни.

— Как я мучила тебя? — Элиза начала приходить в себя. — Это же ты обещал мне, что придешь.

— Да, помню, — сказал принц, отдышавшись. — После нашей встречи на Бонд-стрит развернулись такие события, что мне было никак не вырваться.

— Так я и поняла. — Элиза взяла его за руку и переплела их пальцы. — Значит, вот и конец всему? — проговорила она с невыразимой печалью.

— Я на это горячо надеюсь, — согласился принц.

— Что? — Элиза почувствовала болезненный укол в сердце. — То есть… ты надеешься на то, что все закончится?

— Элиза. — Он обнял ее за шею. — Неужто ты и впрямь думала, что я смогу уехать из Англии без тебя?

— То есть?

— В эту самую минуту в вашем доме находятся люди, которые пришли сообщить твоему отцу, что его возведут в баронское достоинство. Ты, следовательно, получишь право именоваться леди.

— Но я не хочу быть леди… — Элиза не поняла смысла того, что сказал ей Себастьян.

— А принцессой ты хочешь стать? А когда-нибудь и королевой? Нет-нет, не отвечай, сначала выслушай меня, пожалуйста.

Элиза все равно не смогла бы ответить, если бы даже очень захотела, настолько поразило ее сказанное Себастьяном.

— Я сегодня приехал сюда специально ради того, чтобы просить тебя оказать мне честь и согласиться стать моей супругой. Но я не могу просить тебя об этом, не объяснив с самого начала, что это все будет совсем не просто.

— Что? — У Элизы было такое ощущение, как будто она спит и видит сон. Так должно было быть, потому что сказанное Себастьяном звучало невероятно. Он что, с ума сошел? Или был безумен с самого начала, когда они познакомились? Она связалась с ненормальным?

— Прежде всего я должен предупредить, что ты все время будешь на виду. К каждому твоему шагу станут внимательно присматриваться, а заодно и вслушиваться в каждое произнесенное тобой слово. Каждый твой жест будут обсуждать и в газетах, и в светских салонах. Легкой жизни я тебе не обещаю.

— Какой жизни? Мне кажется… то есть кое-какие твои слова…

— Будут, разумеется, и привилегии, и диадемы, и кринолины из конского волоса, если душа твоя пожелает. И клянусь тебе сразу же — я буду защищать тебя всеми средствами, какие только имеются в моем распоряжении. Но ограничиться этим не совсем честно. Прежде чем ты дашь мне ответ, я хочу, чтобы ты знала всю правду. А именно — я привык вести очень тихую жизнь, среди книг и лошадей. Это не слишком захватывающий образ жизни. — Говорил он почти извиняющимся тоном, а главное — очень искренне. — Мне нужно, чтобы ты все это поняла, и только после этого могу сказать о том, что я влюблен в тебя по уши, Элиза. До смерти влюблен. Наши законы запрещают мне жениться на простолюдинке, но дочь барона взять в жены я могу. Так что я… включил это условие в окончательную часть нашего торгового соглашения с Англией.

Элиза стояла как громом пораженная. Она так до конца и не могла убедить себя в том, что дело происходит наяву.

— Ты… что сделал?

— Я выдвинул самое простое условие: ты должна стать моей. Мы договорились передать спорный вопрос на рассмотрение твоего отца…

Элиза вдруг спохватилась, вспомнив, что рассказывал отец, когда она слушала его вполуха.

— Введена ли пошлина в целях искусственного увеличения доходной части бюджета или ради введения фактического запрета на торговлю определенным товаром! — воскликнула она, начиная соображать. — И в данном случае ответ мог быть только один!

— Йе. Ответ очевиден. Мы вынесли этот пункт на решение судьи, чтобы убрать все препоны к подписанию соглашения. В знак признания судье за оказанные государству услуги он подлежит возведению в баронское достоинство, а мы со своей стороны предложили кое-что в ответ на это, и… не важно, как в итоге это получилось. Важно, что сейчас в гостиной твоего отца сидят господа, которые объясняют ему, что указом ее величества королевы ему дарован титул барона, а я люблю тебя, Элиза. Я тебя очень люблю. И без твоего согласия на мое предложение я этот остров не покину.

И вправду сон. Вещий и вполне реальный сон, так что Элизе очень не хотелось просыпаться, никогда-никогда. Никак не верилось, что этакое счастье выпало ей, старой деве с Бедфорд-сквер. Дочери судьи Королевской скамьи, девушке, давно ставшей объектом стольких пересудов. Она всего-то и хотела, что повстречать принца, — просто чтобы об этом можно было рассказывать, дабы немного украсить ее серое, безрадостное существование. И вот принц стоит перед нею, просит стать его женой и говорит о том, как страстно любит ее.

— Боже правый! — Она приложила ладони к горящим щекам. — Я что, сплю?

— Нет, разве что мне снится тот же самый сон, что и тебе.

— Да я ведь даже не представляю, что нужно делать принцессе!

— Ты — принцесса, Элиза, — сказал Себастьян и привлек ее к себе. — Я тебя всему научу. И еще есть десятки людей, которые помогут тебе научиться. Поэтому сейчас я прошу лишь об одном — освободить меня от терзающего страха и дать ответ: станешь ли ты моей женой?

— Себастьян! Ты положительно безумен! Конечно же, я выйду за тебя замуж! Мне все равно, кто что об этом скажет, важно, что скажешь ты. Ой, господи боже! Да, Себастьян. Тысячу раз — да.

Самым трудным оказалось расставание. Временами становилось так тяжко, что Элиза даже жалела о своем знакомстве с Себастьяном.

Страх отца потерять ее оказался не столь большим, как она опасалась. Выяснилось, что гораздо больше его беспокоит то, будет ли она счастлива.