Телефон зазвонил, лежа на полу. Я смотрела на него с испугом.

— Кто там? — спросила я миссис Хайд, указывая на экран.

— Мистер Эдвард, — ответила она, глянув на экран.

Я потянулась к телефону.

— Эдвард?

— Ирэн. Журналисты уже знают. Всем топовым изданиям пришло вирусное письмо с фоткой…

— Фотка где они держатся за руки?

— Да. Вы уже видели? Это тема номер один в преддверии премьеры. И еще… Ты слышала новое сообщение на автоответчике Алекса?

— Только что, — тихо отозвалась я.

— Что ж… — Эдвард тяжело вздохнул. — Я не знаю, что и думать. Мне хотелось бы верить, что это всего лишь похищение… Но у нас почти нет доказательств для полиции, Ирэн. Все против нас.

— Я знаю. Поэтому мы все сделаем сами, Эдвард.

Он попрощался и отключился.

Следом позвонил папа.

— Таблоиды уже в курсе. Из их уст это звучит, как то, что Алекс решил выйти в свет с новой любовницей в честь дня Святого Валентина.

— Папа… Позвони ему и прослушай сообщение на автоответчике.

— Я уже слышал. Пока ничего сказать не могу. Это его голос, только это могу сказать со стопроцентной уверенностью. Остальное потом. Передай Джейку, что он хорошо старается. Я видел его сообщения. Но ему надо стараться больше. Ваши гневные комментарии потонут в шквале восторгов, как только подключатся журналисты. Ирэн, еще вопрос.

— Какой?

— Почему Алекс трижды с нового года ездил в русское посольство?

— Не знаю… Я даже не знала, что он был там так часто.

— Он не говорил тебе?

— Нет.

— Хм. Ладно, я еще позвоню.

Я закрыла лицо руками. Каждые пять минут ситуация менялась. Алекс все-таки ездил в посольство, но зачем так часто? Чего добивался, если ему ответили бы с первого раза, что документы он забрать не может? Почему ничего не сказал мне? Каково это узнавать о таких сюрпризах сейчас?

Сюрприз?...

Не медля ни секунды, я набрала номер, который следовало набрать давным-давно. В Москве было уже десять или одиннадцать часов дня.

Голос на том конце ответил сразу же.

— Доча-а-а-а, надо же! Сколько лет, сколько зим. То ни кому не нужна, то вот все звонят и звонят с утра, как в Зимний во время революции.

— Привет мама, — сказала я, стараясь не анализировать ее гнусавость, которая усиливалась в зависимости от того, сколько она уже выпила. — Как у тебя дела?

— Отличная, Ириша, просто отлично! Вот правда, ремонт никак не могу начать на деньги, которые ты выслала… Они уже заканчиваются. Может, еще вышлешь?

— Еще? — повторила я. — А я уже высылала тебе?

— Да, передала мне одна журналистка, мы мило о тебе поболтали.

— Что же ты рассказала?

— Ну как же! Все, чем горжусь, Ирина! Ты у меня единственная дочь!

— Давно журналистка была? Вы встречались где-то или прямо у тебя дома?

— Так вчера и была! Да, приходила сюда, мы выпили, посидели. Я все и рассказала.

— Хорошо, мама, — голос меня не слушался, то и дело срывался на хрип. — Рада была тебя услышать. Пока.

— Звони еще, доченька! И это… передай еще на кухню, давно пора обои сменить, ты же помнишь? Передашь?

— Обязательно, — сказала я, размазывая по щекам слезы.

Столько времени я думала, что убежала от нее. Что здесь на другом конце мира меня не настигнут эти просьбы о деньгах. Ремонт на кухне тянулся последние лет пять. На обои всегда не хватало. Их не надо было менять. Их там даже и не было.

Я уронила голову на руки и прорыдала какое-то время, не в силах остановиться. Все навалилось разом. Все перемешалось.

Миссис Хайд гладила мои волосы, пока я не успокоилась.

— Заварить чаю? — спросила она.

— Спасибо.

Я должна справиться. Алекс нужна моя помощь.

Первому я позвонила Эдварду.

— Эдвард, будь готов к тому, что скоро в Москве выйдут статьи о моей матери. Не исключено, что их тут же переведут в Штатах. Если так и будет, то, пожалуйста, скажи, что моя мать проходит лечение от алкоголизма и что-нибудь оптимистичное, как…

— Как отвечают все звезды, которые сидят на наркоте, — отозвался Эдвард. — Понял тебя.  Они уже были у нее?

— Да.

— Будь тогда аккуратна, если выберешься в город из дому. Одна никуда не выезжай. Папарацци захотят взять у тебя комментарии. Джейк рядом с тобой?

— Да. Я буду осторожной, спасибо.

Потом вдохнула и выдохнула и набрала папу:

— Папа, я думаю, что Алекс хотел сделать мне сюрприз и пытался разузнать через посольство все о маме. И о том, как оформить приглашение, визу, паспорт…

Папа помолчал.

— Ты не сказала ему правду о ней?

— Сказала, но совсем недавно. В любом случае, я не думаю, что у нее даже загран есть, верно?

— Наверное, ты права. Но хм… Тогда это странно, Ирэн.

— Что именно?

— Те бумаги на фотке. Я смог сопоставить очертания логотипа. Это двуглавый орел в шапке документов. Так оформляются официальные бумаги российского законодательства.

— Ты хочешь сказать, что на коленях Алекса бумаги из посольства?

— Вероятней всего, да. Мы не можем быть уверены до конца из-за…

— Знаю-знаю, плохого качества. Дай мне две секунды…

Голова шла кругом. Было же что-то близкое, понятное, что напрягло меня еще тогда…

— Да где же эта еда?! — на кухню ворвался Джейк. — Я умру от голода!

Я уставилась на Джейка.

И все детали головоломки сошлись воедино.

— Папа, сейчас я тебе вышлю данные на женщину, которую нужно будет проверить…

— Жду, — сказал отец и отключился.

— Эй, что ты так на меня смотришь? — спросил Джейк.

Я поднялась и с размаху влепила ему пощечину.

— Эй! — Крикнул он, хватаясь за щеку. — За что?!

— Алекс у Роуз.


* * *

Джейк познакомился с ней в кофейне у своего офиса незадолго до Рождества. Случайная встреча, безусловно, была целиком подстроена. То, что простой, как три копейки, Джейк через две недели пригласил девушку домой к родителям, думаю, было неожиданностью даже для самой Роуз. Ведь Алекс никогда не позволял себе сближаться с незнакомцами, чего не скажешь о его младшем брате.

Джейк не мог узнать ее на видео из отеля, поскольку она остригла длинные волосы до короткого карэ, а очки, шляпа и одежда на том видео абсолютно меняли ее, и к тому же эти вещи были ему незнакомы.

Все это он говорил, пока мы ехали к ней домой. За рулем сидел Абрахам.

Джейк не захотел ехать на квартиру Роуз только со мной. А я не захотела оставаться дома, ожидая их возвращение.

— Остановись вон там, перед трехэтажным кирпичным домом.

В сумерках ярко светились красные сердца в витрине магазина на первом этаже.

— Где ее окна? — спросила я.

— Вон те, на втором этаже. Темные.

— Ты же не думаешь, что она держит Алекса в собственном доме?

— Что и помечтать нельзя? — пожал плечами Джейк.

— Показывайте дорогу, мистер Кейн. А вам, мисс, лучше остаться в машине.

— Я то же самое говорил ей всю дорогу, — добавил Джейк.

— Я пойду с вами, — отрезала я. — Уверена, там никого нет.

Абрахам пожал плечами. Джейк повел нас к лестнице в глубине подъезда. Мы поднялись на второй этаж и миновали несколько дверей с номерами.

Остановились у 311.

— У нее была сигнализация или домашние животные? — спросил Абрахам тихо.

— Вроде нет, — отозвался Джейк.

— Вроде? — прошипела я.

— Ладно, сейчас увидим. Отойдите от двери, — велел Абрахам и врезал ногой по замочной скважине.

Дверь распахнулась.

— Ого! — прошептал Джейк. — Впечатляет.

— Спасибо, — пожал плечами Абрахам. — Рад, что, наконец, пригодилось. Я делал это на съемках одного боевика, должно быть весь день выбивал дверь и так, и эдак, но сцену потом вырезали.

— Может быть, пойдем уже? — спросила я, оглядывая коридор, но кругом все было тихо.

Абрахам вошел в квартиру первым, потом Джейк, а я подперла стулом дверь, которая больше не желала быть запертой.

В квартире-студии было темно, горел только телевизор на противоположной стене. На экране застыл молодой Алекс, даже не знаю, было ли ему там восемнадцать. У него была непривычная стрижка, модная в те годы, не было широких плеч и бицепсов.

Джейк нашел пульт и нажал на «старт».

— … ты уверен? — произнес другой парень. — Все-таки она твоя жена.

— Перемотай назад, — прошептала я. — Что это за фильм?

Джейк вгляделся в пульт, пока Абрахам исследовал квартиру. Но с виду в ней не было ничего подозрительного. Чего я ожидала? Может быть, явных признаков помешательства Роуз. Вроде стены с фотками Алекса, собрание его фильмов, вырезки интервью. Что-нибудь, что обычно бывает у киношных маньяков.

Джейк нажал какую-то кнопку на пульте и вывел на экран данные фильма.

— Это его самый первый фильм! «Красная река Миссисипи». Ему было семнадцать, а заставили играть двадцатиоднолетнего парня. Мне было около четырнадцати.

Джейк нажал на «старт».

— Я сыт этим дерьмом по горло, —говорил герой Алекса, щуплый парнишка в каких-то лохмотьях времен Великой Депрессии.— Я работаю не для того, чтобы она водила каких-то мужиков домой, пока меня нет.

— Стой!

— Нет, Мартин, я ухожу.

— Что мне передать ей, Итан? —Мартин схватил Итана за руку.

И тогда Алекс на экране обернулся и бросил, скривившись от боли:

— Правду скажи только моей матери. А если это моя жена, то... "Лучше иди сразу к черту".

И он вырывается и уходит прочь.

— … ты уверен?— крикнул ему вслед Мартин и тогда же Джейк нажал на паузу.