– Да! Вот такая вот история! – смеялась Вероника. – Замуж за физика я не вышла, но зато могу спокойно починить утюг! Или статью написать про любые технологии…

– Какая женщина! – обрадовался Слободан. – Красивая и умная! Тогда вы все поймете!

Он взял листок бумажки и начал рисовать.

– Смотрите, вот обычное кольцо. У него идеальная окружность. Вот по этой поверхности трется поршень, на кольцо воздействует большая сила трения, поэтому оно выходит из строя. Вам понятно?

– Да, да, – кивала Вероника, рассматривая занятные картинки.

Колечко, поршень и эмоциональная жестикуляция Слободана ее немного взволновали.

– И что я придумал? Я решил деформировать кольцо! Смотрите…

Он ловко пририсовал к обычному кольцу пару небольших выпуклостей, то есть из обычного кольца сделал немножко кривенькое.

– Да! Это и есть мой маленький секрет! Мы просто деформируем кольцо! В нескольких местах… совсем немного, это не помешает работе поршня, но будет вполне достаточно, чтобы уменьшить силу трения. Значительно! Я подтвердил расчетами, мое кольцо будет служить вечно!

– Гениально! – завизжала Вероника. – Как все просто! Нет трения – нет проблем!

– Вам в самом деле все понятно?

Вероника изобретателю не льстила, она не раз кидалась с головой и в более безумные проекты, о них не стоит, им не суждено было сбыться, но вначале, в самом начале она загоралась, зажечь ее было не сложно.

– У вас большие перспективы, – сказала она совершенно искренне.

– Я надеюсь… Поэтому и везу свое кольцо в Москву, может быть, там найдутся серьезные люди, которые захотят инвестировать в производство. Но для начала я хотел бы получить патент…

– А кто у вас в Москве? – Вероника перешла на деловой тон. – Вы знаете, к кому обратиться?

– Да понимаете… – замялся Слободан. – В Москве у меня жена, русская жена.

– Вот как?

– Да, я женат. Но это вышло случайно! Наши отношения давно перешли в чистую формальность. Смешно сказать, мы вместе даже и не жили, она иногда приезжала ко мне, покупала какие-то вещи, чтобы продать их в Москве…

«Все ясно, – догадалась Вероника, – «челночница» из Москвы. Интересно, каких это нужных людей она поможет ему найти?»

Наивность Слободана была Веронике понятна. Он же из маленькой страны, у них тут каждый при необходимости может найти человека, который будет другом, соседом, кумом или сватом хоть самому президенту, любой начальник найдет минутку для беседы, секретарша сварит кофе… И до всего рукой подать, не то что в Москве, где один километр нужно пройти, только чтобы перейти дорогу через подземный переход.

Она представила, как бедный изобретатель будет бегать, мучиться, натирать свои ноги в огромной холодной Москве, и больше ничего расспрашивать не стала, а просто продиктовала свой телефон.

– На всякий случай запишите. И обязательно звоните, расскажете, что там у вас получилось с патентом. А я статейку шлепну. Это же так интересно! Приключения сербского инженера в России.

В таком примерно духе они болтали два дня без остановки. Чаек с лимоном, стаканчики звенят… Мужчина, женщина… Случайно встретились, сидят и смотрят друг на друга. Ее духи, его одеколон… Маечка розовая, рубашечка белая… А поездок идет и идет… Ах, боже мой! Как это символично. И за плечами у обоих приличные дистанции, проехали и детство, и молодость, и браки, и разводы, и все эти пустые скучные стоянки в тупиках…

В Москве Слободан вышел, Вероника покатила дальше, еще пятьсот километров к югу. В ее чемодане ничего интересного не было, если не считать десять бутылок абрикосовой ракии, которую она везла в подарок коллегам на кафедру теории и практики журналистики. Десять! Когда наши преподаватели дегустировали сербскую ракию, Вероника за них немного волновалась. Все-таки ракия крепче водки, пьется легко, но вставляет сильнее. В первый раз она привезла пять бутылок, ей казалось, что и этого много на десять человек. Когда журналисты присели за стол в ее холостяцкой квартирке, она подумала: «Кранты, сейчас вырубит всю кафедру накануне первого сентября». Но ничего… Интеллигентные люди, выпили – и в пляс. Просили только, чтобы впредь она из отпуска без ракии не возвращалась. Вот с чемоданом сувениров для коллег наша Вероника и поднялась к себе в совершенно пустую квартиру.

После развода пришлось распродать все, что можно, чтобы выплатить долги, которые образовались в результате ее спонтанных экономических экспериментов. Из мебели осталась стенка с книжками и раскладное кресло, на котором она спала. Больше ей в общем-то было и не нужно, тем более что оставаться дома она надолго не любила, ее регулярно тянуло в путешествия. Сосед тот самый, что поленился ездить за невестой на другой конец города, присматривал за жильем во время ее отъездов. Он передал ей ключи, отчитался за китайскую розу, которую честно поливал. Вероника его отблагодарила сувенирчиком и огляделась. Ей стало грустно… Как еще могло быть осенью в пустой квартире? Она включила телевизор, взяла тряпку и принялась за влажную уборку.

А в это время Слободан был уже на даче в подмосковной Баковке, куда его привезли сразу с вокзала. Московская жена держала точку на вещевом рынке, в свободное время готовила на зиму заготовки с огорода, о вечном поршневом кольце она не стала даже слушать. Большого сильного мужчину она решила использовать самым примитивным способом. Вручила лопату и выгнала на огород копать картошку. Слободан пытался было сопротивляться, сказал, что у него нет с собой подходящей одежды, что он еще не отдохнул с дороги, что ему нужно искать какое-то агентство, где можно зарегистрировать изобретение. Челночница нашла ему резиновые сапоги и прочее от кого-то из бывших мужей и сказала, что картошка не ждет. Надо успеть, пока дожди не ливанули, а патент подождет, жили люди без вечного двигателя и еще сто лет проживут. Лично у нее никаких знакомых изобретателей не было, если не считать соседа, который собрал самогонный аппарат.

Слободан загрустил. Он снова вспомнил свой детский рабский труд, когда он копал траншеи под фундамент вместе со взрослыми пленными. И свои безработные годы после увольнения с завода он тоже вспомнил, когда пошел работать простым курьером в кондитерский цех. Он развозил пирожные для того, чтобы собрать денег на компьютер, иначе он не смог бы делать все свои расчеты и чертежи. В то время компьютеры стоили дорого, а курьеры получали мало. И вот теперь, когда все было сделано, его отправили копать картошку. Да еще нарядили в чужие пыльные штаны. Слободан сразу понял, что нужно бежать. Он бросил лопату и пошел на почту звонить той интересной женщине из поезда.

Вероника в это время уже помыла пол и подошла к серванту, чтобы протереть там пыль, и вдруг звонок…

– О, матерь Божья! – начал Слободан. – Стра-а-ашно! Не знаю, что мне делать со своим кольцом! Куда идти? Скажите, вы не могли бы мне помочь?

И вот сейчас… Вот наконец сейчас я покажу вам предмет, который я согласна назвать судьбой. Через секунду в кадре появится одна небольшая, но очень важная деталь, благодаря которой я, пожалуй, вслед за романтиками тоже смогла бы в нее поверить.

Смотрите, Вероника одной рукой держала телефонную трубку, в другой руке у нее была тряпка. Когда Слободан спросил ее, «куда идти?», она непроизвольно повернулась к серванту, а там на полке у нее лежала газета, газета наша областная, «Коммуна», целый год лежала у Вероники на полке… Сама не зная, для чего, она сохранила один номер, не выбросила, потому что в этой газете было объявление, которое показалось ей интересным. «Благотворительный фонд «Инновация». Поддерживаем всех изобретателей. У вас есть идеи? Звоните нам!» Вот так вот, но и это еще не судьба.

Вероника швырнула тряпку, в одной руке держит трубку, в другой руке газета, Слободан ей кричит: «Страшно! Страшно! Вы не могли бы мне помочь?..»

И Вероника как ни в чем не бывало ему отвечает:

– Думаю, что смогу… Перезвоните мне минут через пятнадцать, пожалуйста.

Газета пролежала год, в то время, в девяностые, год – это было очень много. За год у нас могли открыть фронт и десять раз его закрыть, поэтому Вероника бегом набрала восемь цифр телефона, и когда ей ответили, она даже вздрогнула от волнения, хотя виду не подала.

– Вас беспокоят из газеты «Коммуна», – представилась она. – У нас тут инженер из Югославии, у него интересные разработки для производства поршневых колец с бессрочным сроком эксплуатации… Ну… то есть вы понимаете, о чем я? Это первый шаг к появлению вечного двигателя… Скажите, он мог бы в вашем фонде сделать презентацию?

И вы представьте, как Вероника воспламенилась, когда ей вдруг ответили:

– Давайте, приводите своего инженера!

Вот такую судьбу я еще кое-как понимаю. Газетка с нужным объявлением, которая валяется на полке целый год, и телефон, по которому вам отвечают именно то, что вы хотите услышать, – вот это и есть судьба. Не то что эти все случайные встречи и слезливые песенки.

В тот же вечер Слободан убежал от московской челночницы, сел в поезд и покатил в наш город. А профессорша Вероника бегом помчалась в мебельный магазин за новым диваном. Коллеги с кафедры теории и практики пытались остудить темпераментную женщину с босанской своенравной кровью.

– Зачем тебе диван? Ты что, надумала пустить в квартиру первого встречного? Да ты что, с ума сошла? Да он наверняка альфонс!

– Он не альфонс, – отпихивалась Вероника. – Займите срочно денег, а то сейчас мебельный закроется…

– И пусть закроется! Не нужен тебе диван, ты этого изобретателя совсем не знаешь!

– Как не знаю?! – возмущалась Вероника. – Все я прекрасно знаю… Он моя судьба. Я специально для него училась на физтехе. Специально для него газету с объявлением сохранила. Билет на двадцать пятое купила. А сестра?.. Сестра мне приказала выйти на стоянке и что-то себе взять… Вот я и взяла! Вы что, не понимаете? Нужно срочно бежать за диваном!

– Ну, хорошо… – народ смутился. – Ты билет на двадцать пятое… Ты физтех… Сейчас за диваном ломанешься… А он что? Он что сделал для судьбы?