– На себя посмотри, – советует Евгения.
– Да, я – говно, – кричит он, – но я никому ничего не обещаю!
– Чем ты гордишься? – спрашивает она и презрительно смотрит на Аристова, от чего он дергается, как чертик на веревочке. – Не обещает он, видите ли! Живет на земле как придется, без обязательств, куда кривая вывезет. Чем же ты лучше Алексея?!
Собственно, она вовсе не уверена, что ее обвинения попадают в точку. Да и известие о том, что их с Ниной брак не так уж благополучен, как они все думали, ею пока не осмыслено, но сейчас Евгения хочет одного: разозлить Аристова до такой степени, чтобы он ушел, хлопнув дверью. Нет у нее настроения выяснять с ним какие бы то ни было отношения, тем более что у них этих отношений как раз и нет. А то, что Аристов полез к ней целоваться, она воспринимает однозначно: мужики никогда не проходят спокойно мимо того, что, как им кажется, плохо лежит. По крайней мере пробуют, не получится ли поживиться.
Евгения добивается своего, и Толян все-таки уходит, а она без сил присаживается на банкетку у двери. Кто открыл ящик Пандоры и выпустил на нее все эти беды? Но тут вдруг прорезается внутренний голос: «Подумаешь, беды! Мужики из-за нее подрались! Гордиться надо: вон как весело живешь!»
«Нет уж, – решает она, – это чересчур весело! Хватит испытывать судьбу! Больше никаких романов, встреч, телефонных звонков! Буду сидеть тихо, рисовать проект шале[1] с разными модными финтифлюшками. Наслаждаться творчеством, одиночеством и тишиной…»
Кто-то из мудрецов сказал: не давай зароков!
Глава 5
Засыпает она, против ожидания, едва коснувшись подушки. Сладко. С легкими цветными снами… пока ее не будит дверной звонок.
– Господи, кого принесло в такую рань?!
Между тем часы показывают уже половину девятого. Соня вы, Лопухина!
На пороге стоят двое молодых незнакомых парней в джинсах, коже, и в руке одного – большая спортивная сумка. И когда она поставит глазок? Так ведь можно и нарваться!
– Квартира Лопухиных? – спрашивают парни. Евгения кивает и выжидающе смотрит на них.
– Мы пришли красить. Окна, двери…
– Но я…
– Нас прислал Анатолий Васильевич.
То бишь Аристов. Откровенно говоря, она посчитала его слова обычным трепом. Тем приятнее убедиться, что он – человек слова!
– Заходите.
– Не покажете, где мы могли бы переодеться? Евгения провожает их в комнату Никиты и сама бежит переодеваться. Не в этом же легкомысленном халатике общаться с работниками. Одевается и лихорадочно думает: «Сколько они возьмут за работу? И есть ли у меня столько?»
Ребята выходят, одетые в аккуратные, явно импортные, комбинезончики. Да, фирма веников не вяжет. А на кармане у них эмблема, она вглядывается и ахает про себя: это же та самая строительная фирма, в которую зовет ее работать некто Валентин Дмитриевич! Какое отношение к ним имеет Аристов?
Однако как не похожи они на маляров, памятных ей с детства! Те были почему-то в основном женщинами. Работали они в черных, заляпанных всеми цветами красок робах, стоявших на них колом. Они не стесняясь расхаживали в таком виде по городу, а эти мальчики снимают даже свои импортные комбинезоны. Пожалуй, вправду их фирма – предприятие солидное.
– Откуда начинать? – спрашивает один из маляров. Евгения показывает на комнату Никиты и говорит:
– А краска?..
– У нас свои материалы.
Она еще некоторое время смотрит, как они выверенными, точными движениями накладывают мазки, и спохватывается, что нужно срочно подготовить для них поле деятельности. Да, застал ее врасплох этот бузотер! Не так уж просто общаться с людьми, которые держат свое слово…
Потом она мчится на кухню – нужно срочно приготовить обед для работников. Она едва успевает это сделать, как они приходят и говорят:
– Принимайте работу, хозяйка!
Они покрасили не только окна и двери. Выкрашены все трубы, батареи! Сколько же часов пришлось бы ей самой возиться!
– Садитесь обедать, – приглашает Евгения.
Они опять уходят, переодеваются и садятся за стол чистые, вымытые, на традиционных маляров не похожие.
– Сколько я вам должна? – спрашивает она.
– Нам – нисколько. Мы на зарплате.
– Понятно. Вы уж извините за любопытство, но, насколько я знаю, Анатолий Васильевич работает совсем в другой фирме.
– Точно, в другой, но мы так часто выполняем их заказы, что почти привыкли считать его своим шефом.
Ребятишки посмеиваются.
Ну Толян! Ну прохиндей! Что он им такое понарассказывал?..
Интересно, что к вину, которое Евгения выставила на стол, ребята так и не притронулись. Еще одна непонятная простому обывателю странность. Один ее коллега приглашал маляров по объявлению. Там, где отделочные работы обещают выполнить недорого и качественно. Так эти приглашенные в первый день напились чуть ли не до белой горячки и лишь на второй день ни шатко ни валко приступили к работе.
Евгения оставила окна открытыми и спокойно ходит, убирает. Запах краски почти не ощущается. Казалось бы, живи и радуйся, но мысль об Аристове не дает ей покоя. Сколько она ему должна? Станет ли он брать деньги? Вот ведь как повернул. Вчера она его выгнала, а сегодня придется идти на поклон.
Она распаляет себя настолько, что не выдерживает, хватает трубку и набирает телефон квартиры Аристовых. Берет трубку Нина.
– Здравствуй, Женечка!
Евгения вспоминает вчерашние слова Толяна – их так трудно сопоставить со сложившимся у всех образом Нины. Такой участливой, радушной, и вдруг – не понимает собственного мужа! Уж если он при ней забылся, значит, и вправду накипело!
– Где твой супруг, Нинуля?
– Когда это он в выходные дома сидел? С утра куда-то умчался. – Немного помолчав, она осторожно спрашивает: – Ты как себя чувствуешь? Очень переживаешь?
– Некогда. Маляры вот только что ушли. Полы мою.
– Ты мужественная женщина. Не каждая бы решилась.
– А я закрыла глаза и прыгнула.
– Куда? – не поняв, пугается Нина.
– Ну, как бы прыгнула, понимаешь?
– А-а… Я скажу Толе, что ты звонила. Только он может поздно прийти.
– Ничего. Я рано не ложусь.
– Счастливая! А у меня уже в половине десятого начинают глаза слипаться. Я – жаворонок. А Толя злится…
– Чего ж тут злиться? Против природы не попрешь. Еще немного поговорив ни о чем, они кладут трубки. Евгения моет полы. Моет и поет: «Твои глаза зеленые, твои слова обманные…» Ни про кого конкретно. Про кого-то.
Телефон звонит, а она поет. Звонит, а она не подходит. Наконец берет трубку, а из нее грубит голос Нади:
– Совсем оглухела?
– Чего надо? – отвечает ей тем же Евгения.
– Знала бы причину, по которой я тебе звоню, ноги бы мне целовала!
– Ну уж и ноги!
– В общем, Володя приглашает нас в ресторацию. Ему вчера подполковника дали!
– Кого – нас?
– Тебя и меня! Или ты на сегодняшний вечер уже со своим Алексеем уговорилась?
– Не уговорилась. Да он уже и не мой!
– Так быстро? И ты переживаешь?
– Рыдаю! Знаешь, чем полы мою? Своими слезами!
– Вова, кроме нас, еще трех своих друзей пригласил. Самых близких, из летунов. В смысле летчиков.
– И жены не боится?
– Он теперь никого не боится! Правда, мой сокол?
– Так он еще и рядом с тобой?
– Со мной. Ему нравится быть рядом со мной!
– Понеслась душа в рай! Может, вы передумаете и дома останетесь?
– Нет, решено и подписано: идем прожигать жизнь!.. А дома – что? – Она понижает голос: – Дома – мама! К половине седьмого будь готова. Мы за тобой заедем.
Кто-то, она забыла, вчера собирался отдыхать в тиши и одиночестве?
Ладно, это потом. А сейчас мчимся в ванную, моем волосы шампунем «Пантин-прови», а тело – душистой пеной «Камей-шик», а надеваем… На «Том Клайм» пока денег нет, придется довольствоваться обычным платьем с толкучки для женщин среднего достатка…
Они с Надей, не сговариваясь, оделись контрастно. Надя – в бархатном черном платье. Евгения – в красном трикотажном. Красное и черное. Итальянское. И сговариваться было не надо. Купили с премии, в один день, и даже у одного продавца. Конечно, если они перейдут работать в ту самую строительную фирму, у них может появиться возможность разгула для фантазии…
Надиного кавалера она видит впервые, но по недавно появившейся привычке тут же мысленно препарирует его. Фактура у мужика неплохая: рост за метр девяносто, широкие плечи, тонкая талия, но простоват. Что же это он уставился на нее, как деревенский хлопец? Кажется, Надя говорила, у него два «верхних» образования? Выходит, образование не дает воспитания.
– У меня тушь потекла? – спрашивает она шепотом.
– Нет! – Он сразу отводит взгляд.
Вот и славно! А то рот разинул, как на ярмарке! Надежда отвернулась, чтобы скрыть улыбку, – знает ее приколы.
В отличие от Вовика ее собственные оглядки происходят незаметно: вроде скользнула взглядом, и все. Он похож на киноартиста Игоря Васильева. Только в отличие от артиста, который играет людей целеустремленных, склонных к авантюре, во взгляде Володи проступает вопрос к окружающим: посмотрите, а так ли я живу? Может, надо что-то изменить? Может, с другой ноги ходить?
Как давно не была Евгения в ресторане! Да и с кем она могла бы туда пойти? Аркадий злачных мест не любил. Разве что их изредка приглашали на какой-нибудь банкет…
Она себе так рестораны и представляла: огромные залы с высокими потолками и громыхающей музыкой. Подъезжают же они к подчеркнуто неброскому зданию с неожиданным названием «Чай вдвоем». Евгения как-то привыкла, что так называется известная вокальная группа. Но может, хозяева просто об этом не знали, а хотели лишь подчеркнуть, что в их ресторане можно уединиться. Чайку попить. Летчики их уже ждут.
– Чего это они все в форме? Демонстрация военной одежды в этом ресторане, что ли?
– У них сегодня рабочий день, глупая! – удивляется Надя непонятливости подруги. – Если бы они захотели дома переодеться, кто бы их потом отпустил?
"Замуж не напасть" отзывы
Отзывы читателей о книге "Замуж не напасть". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Замуж не напасть" друзьям в соцсетях.