Мэри Патни - Заморская невеста

По сигналу офицера солдаты вскинули мушкеты и прицелились. Их лица под остроконечными шлемами были бесстрастными.

By Чжон вскинул руку и отрывисто отдал приказ. «Господи, вверяю тебе мою душу…»

У стен ямыня собралась толпа, с нетерпением ждущая избавления Фэнтана от «заморского дьявола». Трот стояла в стороне, она была так напряжена, что казалось, ее кости треснут от любого обращенного к ней слова. Не может быть, чтобы в последний день By Чжон не осознал, какую ошибку совершает, убивая европейца. Он вправе отменить приговор.

За стенами хриплый голос скомандовал:

– Пли!

Звуки выстрелов громом разорвали утреннюю тишину, эхом отдаваясь от каменных стен. Темный дым поднялся в небо, Трот прикусила пальцы, сдерживая горестный крик.

Кайл Ренбурн, виконт Максвелл, ее господин, погиб.

– …И это случилось в те дни, когда император Август издал указ о всеобщем налоге…

Звучный голос викария наполнял маленькую каменную церковь. Трот закрыла глаза, впитывая знакомые слова. Ее отец всегда возвращался в Макао на праздники, чтобы побыть с родными, а в сочельник читал домашним истории о рождении Христа тем же торжественным голосом, что и уорфилдский викарий.

Сидя на семейной скамье между Домиником и его сестрой Люсией, Трот опять испытала чувство принадлежности к особому кругу людей, исчезнувшее после смерти отца. Живя в Кантоне, на Рождество она тайком читала отцовскую Библию, но это было совсем не то. Сегодня Трот вновь ощутила себя христианкой. Отец порадовался бы, увидев ее в эту минуту.

Как и подобало дочери китаянки, почтение, которое Трот питала к Гуань Инь и Будде, ничуть не умаляло ее любви к Рождеству. Кайл понял бы ее потребность следовать и тому и другому духовному пути – в сущности, он сам следовал им, но Трот не решалась рассказать об этом никому из новых знакомых. Пожалуй, Мериэл тоже поняла бы ее: Трот подозревала, что ее невестка скорее язычница, нежели христианка. Но сегодня графиня внимательно и почтительно слушала мессу и пение, напоминая безмятежного ангела с серебристыми волосами. Впрочем, Мериэл отличалась уравновешенностью и редко выказывала предпочтения.

Служба кончилась. Переговариваясь тише и улыбаясь задумчивее, чем обычно, прихожане покидали церковь и расходились по домам. У церкви обитателей Уорфидд-парка ждал экипаж, но когда Трот увидела, что начался легкий снегопад, она решила:

– Я вернусь обратно пешком. Здесь недалеко, а вечер такой чудесный.

К ее удивлению, Доминик отозвался:

– Если вы не против, я присоединюсь к вам.

– Конечно, нет. – Трот взяла его под руку, и они направились к поместью по тропе, ведущей наперерез через поля. Как обычно, общество Доминика вызвало у Трот светлую печаль. Хотя она старалась не думать о Кайле, в этот снежный вечер было невозможно не мечтать о несбыточном.

На полпути к Уорфилду Доминик тихо заговорил:

– Скорее бы прошли праздники! Меня не покидает мысль о том, что в прошлом году в это же время Кайл был еще жив. Он провел Рождество в Индии и написал мне, что ему недостает наших семейных торжеств. Он… пообещал на следующее Рождество вернуться домой.

– Ему не терпелось вернуться на родину и увидеться с близкими. – Трот крепче сжала руку Доминика, понимая, зачем он вызвался сопровождать ее. За последние семь лет из всех обитателей Уорфилда только она виделась с Кайлом, рядом с ней Доминику становилось легче. – А мне странно думать о том, что еще год назад я даже не знала о существовании Кайла. Как может такое краткое знакомство изменить всю жизнь?

Доминик слабо улыбнулся.

– Мериэл преобразила всю мою жизнь за считанные дни. Это сделала любовь. – Его улыбка погасла. – В глубине души я до сих пор не верю, что Кайл умер. Порой ночью мне кажется, что стоит только протянуть руку – и я коснусь его. Что он вовсе не покинул землю… Но когда я пытаюсь мысленно понять, где он теперь, то изнываю от боли.

Трот прекрасно понимала его.

– Наверное, это доказательство тому, что дух не исчезает и после смерти. Кайл по-прежнему с нами, он скорбит о том, чего лишился…

Доминик повернулся к ней.

– Вы и вправду верите в это?

Трот вздохнула.

– Мне хотелось бы верить.

Они дошли до ограды сада, через которую вели ступеньки. Доминик поднялся первым, подал руку Трот и помог ей перебраться через изгородь. Знакомство с Домиником дало Трот возможность понять, откуда у Кайла столь изысканные манеры и почему он относился к ней галантно, считая, что такого обращения заслуживает каждая женщина. Трот нравилось вспоминать, как Кайл заботился о ней, оберегал, словно драгоценную фарфоровую статуэтку. После жизни в облике мужчины такая перемена была особенно приятна.

Сметая юбками снег со ступеней, Трот сошла на землю. Рыхлый снег покрыл ее слоем толщиной всего в дюйм, но этого хватило, чтобы превратить холмы в сказочную страну.

– Кайл сказал: если вы не поверите, что я его жена, я должна спросить вас, как вы побывали в тайном убежище священника в Дорнли. Но вы ни разу не усомнились в моих словах. А ведь вам наверняка приходило в голову, что я самозванка.

– Никогда. – Доминик снова взял ее под руку, ведя по обледенелой тропе. – Я сразу понял, что вы любите его. Будь вы самозванкой, вам не удалось бы сыграть влюбленную женщину.

Трот заморгала, слезы жгли ей глаза. Неужели ее чувства так очевидны? Значит, и Кайл мог обо всем догадаться? В то время она изо всех сил старалась их скрыть. Кайлу была нужна любовница и спутница, а не женщина, сгорающая от любви. Трот прибегла к помощи всех навыков притворства, чтобы казаться такой, какой хотел ее видеть Кайл.

Но теперь, когда было уже слишком поздно, она горько раскаивалась в том, что Кайл так и не узнал всей правды.

Убитая горем, Трот легко ускользнула из Фэнтана и побрела пешком через страну, держась узких троп и обходя стороной большие деревни, ночуя где попало, чтобы не привлекать лишнего внимания. Она боялась только одного: как бы в ней не признали спутника и сообщника фань цюя. Попав в тюрьму, она не сумеет сдержать обещание, данное Кайлу.

Не смея вернуться в Кантон, где ее многие знали, Трот отклонилась на запад и прошла лишних восемьдесят миль до Макао. Усталость приглушила боль и скорбь. Трот вздохнула с облегчением, когда, наконец, лодочник перевез ее на остров, единственное место в Китае, где позволялось жить европейцам.

Шагая по Прайя-Гранде, Трот испытала ошеломляющее ощущение: она вернулась в родной город, В отличие от Макао Кантон так и не стал для нее домом. Навстречу ей попадались выходцы чуть ли не из всех стран мира, часто мелькали лица, свидетельствующие о смешанной крови. Жизнь Трот сложилась бы совсем иначе, если бы после смерти отца она попала не к Чэнгуа, а в дом какого-нибудь купца из Макао. Наверное, она давным-давно вышла бы замуж и обзавелась детьми.

Но в этом случае она не встретилась бы с Кайлом. Вместо счастливой семейной жизни ей могла быть уготована участь проститутки и ранняя смерть. Уж лучше не роптать на судьбу. Свернув в тихий переулок, Трот вытащила из кармашка кольцо Кайла, надела его на левую руку и сжала пальцы, чтобы кольцо не соскользнуло. Ее обручальное кольцо.

Спрашивая дорогу у прохожих, она вскоре поднялась на холм, где стоял дом Гэвина Эллиота. Когда-то неподалеку располагался и дом отца Трот с такой же широкой верандой, откуда открывался вид на город и Жемчужную реку. Молясь, чтобы Эллиот оказался в Макао, а не уплыл куда-нибудь по делам, Трот позвонила в ворота.

Выглянувший привратник одним взглядом окинул ее грязную, обтрепанную одежду и прикрикнул:

– Ступай прочь, парень. Нищим здесь не подают.

Трот ахнула, узнав в привратнике слугу ее отца. Поскольку он понимал по-английски и по-португальски, неудивительно, что он нашел место в доме еще одного европейца. Сняв помятую соломенную шляпу, Трот укоризненно произнесла:

– Плохо же ты встречаешь гостей, Пэн!

Старик вытаращил глаза.

– Мисс Мэй Лянь?

– Она самая. – Трот прошла мимо него в ворота, словно и здесь была юной госпожой. – Почтенный Эллиот дома? Мне надо поговорить с ним.

Пэн мелко закивал головой.

– Да-да, вам повезло. Через два дня он отплывает в Сингапур. Я доложу о вас.

– Скажи, что пришел Цзинь Кан. Господин Эллиот знает меня под этим именем.

Услышав мужское имя, Пэн удивленно вскинул брови, но торопливо ушел. Через минуту из дома выбежал Гэвин Эллиот, прыгая через три ступеньки.

– Слава Богу, ты вернулся, Цзинь! Ты задержался на несколько недель. А где Максвелл?

Трот, у которой перехватило горло, жестом предложила ему пройти в дом и сама закрыла за ними дверь.

– Лорд Максвелл мертв.

Эллиот смертельно побледнел.

– Боже милостивый… Меня с самого начала мучили плохие предчувствия, но я убедил себя, что тревожусь напрасно… – Он отошел к окну и устремил взгляд в никуда, крепко сжав руки за спиной. – Как это случилось?

Срывающимся голосом Трот рассказала, как Кайла разоблачили, взяли под стражу и казнили. Впервые говоря об этом вслух, она вдруг поняла, что Кайла уже не вернешь. Происходящее походило на страшный сон, но прогнать его, проснуться было невозможно.

– По крайней мере… его смерть была быстрой. – Эллиот вполголоса выругался. – Но чертовски досадной! Максвелл так и не понял, что его могут возненавидеть только за цвет кожи и разрез глаз…

Он говорил правду. Несмотря на аристократическое воспитание, Кайл только восхищался разнообразием мира и не считал людей с другим цветом кожи низшей расой.

Повернувшись к Трот, Эллиот окинул ее тоскливым взглядом.

– А как быть с тобой, Цзинь? Максвелл объяснил мне, что твой отец был шотландским торговцем Хью Монтгомери и что ты родился здесь, в Макао. Ты по-прежнему хочешь уехать в Англию?