Она вспомнила, что, по счастью, почти никому не известно о существовании этого убежища.

«Спасена, я спасена! — подумала она опять. — Благодарю Тебя, Господи!»

Леона подняла лицо к звездам, обнаружив, что можно было не спешить, так как до рассвета оставалось еще несколько часов.

Ощутив вдруг ужасную, неимоверную усталость, Леона начала спускаться к каскаду. Она без труда нашла то место, где лорд Страткерн, раздвинув вереск, показывал ей узкий проход, по которому можно было попасть в пещеру.

Внутри оказалось очень темно, но Леона больше не боялась; она спокойно вошла в эту непроглядную тьму и опустилась на землю, опершись спиной о валун.

Вытянув ноги, девушка заметила, что чулки ее изодраны в клочья и подол платья в нескольких местах тоже разорван. Но это все были пустяки, точно так же, как никакого значения не имело то, что ноги ее исцарапаны и кровоточат. Продираясь через заросли, Леона не замечала, как ветви хлещут ее по ногам, как впиваются в них колючки чертополоха; только теперь она почувствовала боль.

— Я спасена! Спасена! — шептала она, радуясь своему избавлению.

Потом снова вспомнила тот ужас, который испытала, когда сын герцога пытался ворваться в ее спальню, и содрогнулась от одной мысли о нем и о том, что мог он с ней сделать.

— Мне надо подумать, что делать дальше, — сказала себе девушка, но тут же почувствовала, как трудно ей сейчас собраться с мыслями. Она заставила себя все же сосредоточиться и решила, что, как только рассветет, надо будет спуститься к замку Керн.

Леона не сомневалась, что охотники, которым лорд Страткерн дал указания наблюдать за пограничной полосой, заметят ее и доложат хозяину о ее появлении.

«Я попрошу у него немного денег, ровно столько, чтобы мне хватило на обратный проезд до дома, — размышляла девушка. — По крайней мере, если только дом еще не продан, можно будет пожить там, пока не удастся найти какую-нибудь работу».

Ну, а если окажется, что фермер нашел покупателя на дом, тогда у нее будет достаточно денег, чтобы не умереть от голода.

«Мне больше не у кого просить о помощи, кроме как… у лорда Страткерна», — с отчаянием подумала Леона.

Она понимала, как мучительно для нее будет увидеть его снова, какое это унижение — принимать помощь именно от него, но другого выбора у нее не было.

При одном воспоминании о нем сердце ее пронзала жгучая боль; Леоне невыносима была мысль, что он обманул ее.

Теперь она ясно сознавала, что в нем было все, о чем она так страстно мечтала, что надеялась когда-нибудь найти в мужчине. Чувство уверенности и защищенности, которое она испытывала в его объятиях в тот вечер, когда он вез ее в замок, пробудило в ее душе любовь прежде, чем он поцеловал ее.

Никогда в жизни, с отчаянием подумала Леона, не вспыхнет в ней больше этот огонь, никогда уже не почувствует она того невыразимого восторга, не снизойдет на нее это ощущение свершающегося чуда… Нет, ни с кем не сможет она быть так счастлива, так бесконечно счастлива, как с ним!

От мысли об этой горькой, невозвратной потере на глаза ее навернулись слезы.

Но Леона тут же строго одернула себя: не время сейчас плакать об утраченной любви, лучше подумать о том, как ей поскорее вернуться домой, в Англию.

Представив себе пустоту и одиночество родного дома, в котором уже не было ее матери, Леона почувствовала такую острую, невыносимую тоску, что закрыла лицо руками.

— Помоги мне, мамочка! Помоги! — молилась она, не сдерживая уже больше слез, текущих по ее щекам.

Однако шум падающих струй заглушал слова молитвы, и она больше ни о чем не могла думать, вспоминая только лицо лорда Страткерна на фоне серебристого водопада в тот момент, когда он наклонился и обнял ее, а его губы коснулись ее губ. Леона чувствовала себя такой несчастной и одинокой, все казалось ей таким безысходным, и она все еще была так напугана, что позволила себе на минутку забыться, погрузившись в воспоминания о его чудесных поцелуях, о том восторге самозабвения, который она ощущала в его объятиях. Чувство это было такое сильное и в то же время такое тонкое и возвышенное, что даже теперь Леона с трудом могла поверить, что он солгал ей, что с его стороны было преступлением говорить ей о своей любви.

— О, Торквил! Как ты мог?! — прошептала Леона, еле сдерживая поток слез, который грозил затопить ее.

Она так устала, была так измучена всем тем, что ей пришлось пережить в замке, и потеряла столько сил, когда, гонимая ужасом, в панике взбиралась по крутому склону холма, что совсем ослабела и прилегла на песчаный пол пещеры.

В конце концов, устроившись поудобнее, подложив свои сложенные ладони под щеку вместо подушки, Леона заснула.

* * *

— Родная моя, что случилось? Почему ты здесь? — услышала Леона голос, прозвучавший прямо над ее головой.

Лорд Страткерн стоял около нее, не веря своим глазам. Нагнувшись, он подхватил ее на руки.

В первое мгновение она ощутила только огромную, безудержную радость — он был здесь, и руки его обнимали ее!

— Я просто не мог поверить, когда один из моих лесничих, разбудив меня на рассвете, сообщил, что ты здесь! Он всю ночь пытался подстрелить лису и видел, как ты подошла к пирамиде, — говорил лорд Страткерн своим глубоким, мягким голосом.

Сделав над собой усилие, Леона отогнала от себя это счастливое ощущение надежности и защищенности, которое всегда появлялось у нее рядом с ним, и попыталась высвободиться из его объятий.

— Я… я тут с-скрывалась, — запинаясь, пробормотала она.

— Но зачем? И от кого? — удивленно спросил лорд Страткерн.

Он посмотрел вниз, на ее ноги, и заметил ее разорванные чулки и кровь, засохшую на царапинах.

— Ты вся изранена!

— Мне надо было уйти, а это единственное место, где я могла бы укрыться.

Он чуть крепче сжал ее, привлекая к себе и сказал, стараясь говорить тихо и спокойно.

— Расскажи мне обо всем по порядку.

Леона отвернулась, пряча лицо у него на плече, стараясь сохранить самообладание и найти нужные слова, которые могли бы передать ему ужас прошедшей ночи, снова нахлынувшей на нее при этих воспоминаниях.

— Герцог хотел, чтобы я… вышла замуж за его сына! — прошептала девушка. — Но он… он ненормальный, он идиот!

— О Боже!

Лорд Страткерн прижал ее к себе так крепко, что она с трудом могла вздохнуть.

— Неужели это правда? — спросил он, помолчав немного. — Как мог у герцога зародиться такой план? Как ему могло прийти это в голову?

— Я видела маркиза, а потом… потом он пытался войти в мою комнату.

Леона почувствовала, как лорд Страткерн застыл, молча, напряженно выпрямившись, и поспешно продолжала:

— Но дверь была заперта, и когда он ушел, я прибежала сюда.

— Благодарение Господу, что ты поступила именно так! — воскликнул лорд Страткерн. — Сейчас я отведу тебя домой, любовь моя. Пойдем, ты совсем замерзла.

Он заботливо закутал шалью плечи девушки, и только теперь она заметила, что в пещере очень сыро и холодно.

Ночью она была слишком взволнована, чтобы обращать внимание на что-либо, а сейчас, когда первые лучи рассвета, проникнув через водяную завесу, упали на стены пещеры, Леона увидела, что все они покрыты пятнами сырости и гнили.

Лорд Страткерн поставил ее на пол, продолжая бережно поддерживать.

— Когда мы приедем в мой замок, — сказал он, — тебе нужно будет сразу же забыть обо всем, что осталось позади, и никогда больше не вспоминать об этом.

В его голосе было что-то столь ласковое и успокаивающее, что Леона не находила в себе сил возразить, безвольно поддаваясь его очарованию. Она думала, что нужно все высказать ему, объяснить, что она знает про его жену, но слова эти не шли у нее с языка.

Он прошел вперед и раздвинул ветки вереска; выглянув, Леона заметила, что первые бледные лучи солнца, уже поднявшегося на востоке, прогнали последние оставшиеся ночные тени.

Все вокруг ослепительно сверкало в этом рассветном сиянии, и Леона, вдохнув чудесный утренний воздух, почувствовала, что у нее слегка закружилась голова от его чистоты и свежести.

Лорд Страткерн отпустил ветки, и они снова сомкнулись за его спиной, скрывая проход; обняв девушку за плечи, он повел ее к тому месту, где оставил свою лошадь. Они обогнули бугорок, но, не пройдя и нескольких шагов, внезапно разом остановились; Леона испуганно вскрикнула. Рядом с лошадью лорда Страткерна стояли пятеро мужчин, высоких, бородатых; все они были в кильтах с клетчатым рисунком Макарднов.

Девушка сразу поняла, что это люди герцога, которых тот послал на ее поиски.

Даже если никто и не заметил, как она поднималась на холм, подумала Леона, все равно герцог, конечно, догадался, что она могла укрыться только здесь, на землях Страткерна.

Подъехав к пирамиде, ее преследователи, конечно, сразу же увидели оседланную лошадь без всадника.

Лорд Страткерн сжал руку Леоны, словно желая подбодрить и успокоить ее, затем спросил:

— Что вам нужно?

— Его светлость приказал нам, милорд, найти леди и привести ее обратно в замок.

— Я отведу мисс Гренвилл к себе в замок, — ответил лорд Страткерн.

— У нас приказ, милорд.

Наступило тяжелое молчание; Леона понимала, что лорд Страткерн размышляет сейчас, каковы его шансы, если он вступит в схватку с пятью мужчинами, настроенными весьма решительно.

Прежде чем он успел что-либо сказать, сзади послышался какой-то звук, и Леона, оглянувшись, увидела еще одного человека, который появился с той стороны холма. Он вел в поводу одного из знаменитых пони Арднессов, на которых гости герцога обычно охотились в его угодьях. На лошади было дамское седло, и Леона поняла, что герцог был совершенно уверен в том, что его люди найдут ее и доставят обратно.