— Влюблен? Что ж, можешь считать, что влюблен, если любовь — это непреодолимая страсть.

По облику короля, по его довольному виду и плотоядной улыбке Джулиан понял, что отношения Его Величества и Евы Робсарт зашли далеко.

— Что ж, сир, если все обстоит так, как вы говорите, я почти спокоен. Вы ведь также пылали чувствами и к небезызвестной Люси Уотер, и к леди Женнон, и к Кэтрин Пегг. Была еще и юная фрейлина мадемуазель Монпансье, за которой вы столь убивались. А ваше романтическое влечение к храброй Джейн Лейн…

— Но, осмелюсь заметить, — вдруг серьезно прервал его король, — ни у одной из перечисленных тобой особ, Джулиан, не было отца, владеющего флотом. Что сейчас нам столь необходимо.

— Но он ведь сторонник носатого Кромвеля! — даже остановился Джулиан.

Король лишь глянул на него через плечо, продолжая идти, и Джулиан двинулся следом.

— Насчет барона Робсарта и его верности Оливеру у меня возникли определенные сомнения, — нефомко сказал Карл.

— Уж не думаете ли вы, что сделаете Робсарта из республиканца монархистом только потому, что залезли под одеяло к его дочери! — возмутился Джулиан.

Карл шел молча, и Джулиану сделалось плохо от возникшего у него подозрения.

— Сир, — произнес он, — я понимаю, что златовласая леди Ева очень хороша собой. Однако те, кто рожден для престола, в личной жизни лишены многих радостей. В том числе и возможности по собственному усмотрению выбирать себе спутницу жизни.

— Я что, заговорил о браке? — почти резко спросил король.

— Смею надеяться, что и не заговорите, сир.

Они уже обогнули озеро и приблизились к древним руинам. Странное, величественное место, полное загадочной тишины, нарушаемой лишь плеском воды о ступени старинной башни. Джулиану отчего-то стало здесь неуютно и захотелось скорее уйти, однако он не возражал, когда король опустился на плиту у основания башни. Карл молча обхватил колени, лицо его было хмурым, словно от слов Джулиана ему сделалось не по себе. Верный лорд продолжал:

— Осмелюсь напомнить Вашему Величеству, что кровь Стюартов славна своей чистотой и благородством и ни разу не осквернялась неравным браком. Поэтому никто из тех, кто борется за дело царственного рода Стюартов, не потерпит, чтобы его глава, король Карл II, запятнал себя союзом с женщиной более низкого рода. Ибо даже жемчужная россыпь на баронской короне Евы Робсарт не спасет короля от бесчестья.

— Короля? — иронично заметил Карл. — Короля без королевства, изгнанника без будущего. Так ли уж важна в моем случае подобная щепетильность?

Джулиан вздохнул:

— Ваше Величество слишком долго вели жизнь изгоя и скитальца. Но так будет не всегда, верьте мне.

— Я верю, — вдруг оживился Карл. — Знаете, милорд, некая дама, местная колдунья, между прочим, предрекла мне в будущем исполнение всех моих честолюбивых планов.

— Это отрадно, — чуть улыбнулся Джулиан, невольно забавляясь, насколько суеверным стал обычно циничный король.

Но Карл не уловил иронии в голосе своего спутника и заговорил серьезно и взволнованно, поведав подданному о предсказании Мэг насчет того, что он уже встретил свою судьбу, ибо, в противном случае, род Стюартов, о котором только что говорил Джулиан, придет к затуханию.

Джулиан не зашелся смехом лишь из уважения к монаршей особе Карла. И все же, когда он заговорил, в его голосе явно чувствовалась насмешка:

— Любопытно, сколько заплатила Ева Робсарт за подобное предсказание местной ведьме?

— Думаю, она ей не платила, — спокойно произнес Карл, — Ева вряд ли поддерживает с ней отношения. Она слишком знатная дама для этого. А вот ее сестра… Она — молочная дочь ведьмы и часто посещает ее. Но я ни на йоту не поверю, что наша пуританочка Рэйчел льет воду на мельницу старшей сестры и платит, чтобы прорицательница Мэг ворожила в пользу Евы.

На какое-то время воцарилось молчание, и Джулиану опять стало не по себе среди этих, словно излучавших таинственность, камней. А может, у него просто вызвала неприятный осадок мысль, что Рэйчел тесно связана с колдуньей?

— Так она ее молочная дочь? — только и повторил он, припомнив, что уже ранее слышал об этом. — Жаль. Такая милая девушка и столь порочащая связь.

— Ну, не такая уж и порочная, — снисходительно улыбнулся Карл. — Особенно если учесть, что и в самой Рэйчел Робсарт есть нечто колдовское и необъяснимое. Эти местные простолюдины даже считают ее ведьмой. Правда, если она и ведьма, то самая хорошенькая из всех, каких можно только представить. Ты ведь тоже такого мнения, Грэнтэм? Я заметил, какими улыбками ты обменивался сегодня со смуглой мисс Робсарт.

Джулиан отвел взгляд.

— Если в уединении Сент-Прайори даже столь незначительная любезность, как улыбка, привлекает к себе внимание, то что говорят о вашем милом общении с красавицей Евой? Ведь она — помолвленная невеста, а ее жених явно обратит внимание на «мистера Трентона», заигрывающего с его милой. Это опасно и может его настроить против вас. Ибо, как гласит восточная мудрость: «не одалживай деньги у скупого и не заводи роман с возлюбленной ревнивца — дабы злоба их не пала тебе на голову».

— Аминь, — скривил рот в усмешке король. — Однако достойнейший полковник, насколько я наблюдал, похоже, совсем не обращает внимания на поведение своей невесты. Он даже с большей охотой общается с ее младшей сестрой. Как и наша милая ведьмочка, смею заметить.

Он бросил лукавый взгляд на Джулиана. Но лицо молодого лорда оставалось непроницаемым.

— Я бы хотел надеяться, сир, что Стивен Гаррнсон и впрямь не придает значения вашей так называемой дружбе с леди Евой. Но старая пословица гласит: мудрый пастух опасается смиренных волков. Поэтому нам ни в коем случае нельзя недооценивать нашего помощника шерифа. Он представляет власть парламента, который по-прежнему не оставляет надежд поймать Ваше Величество.

— О, наконец-то ты кончил говорить цитатами, друг мой, и перешел к делу. Надеюсь, ты теперь сообщишь мне новости о том, что творится в королевстве, ибо я в этой глуши совсем забыл об остальном мире и почти свыкся с жизнью обычного смертного.

Джулиан продолжал почтительно стоять возле возомнившего себя простым англичанином монарха. Да, ему следовало возвратить Карла с его любовных облаков на грешную землю и напомнить, что немало людей, пока он тешится с дочерью республиканца Робсарта, работают не покладая рук, чтобы спасти его от ищеек Кромвеля и отправить на континент, где его с тревогой ожидают сторонники монархии.

— Вести весьма благоприятные, сир, — начал лорд Грэнтэм. — Нашим людям удалось убедить республиканцев, что вы успели отбыть из Бристоля за границу. Однако у Нола дьявольский нюх, да и его помощник, глава тайной полиции Томас Скотт, не тот человек, чтобы успокоиться до тех пор, пока Карл Стюарт открыто не появится при дворах на континенте. Поэтому вся Англия кишит их агентами, как Египет — вшами и лягушками. Когда я встретился с лордом Уилмотом и сказал ему, что вы укрылись в Хемпширском графстве, в расположенном вдали от проезжих трактов имении лорда-республиканца Дэвида Робсарта, он нашел, что лучшего места для укрытия и не сыскать. К тому же он навел справки: Дэвид Робсарт вряд ли скоро прибудет в свое имение, ибо занят наблюдением за прибытием торгового флота из Вест-Индии и строительством торговой конторы в Саутгемптоне. Так что милорд Уилмот советует нам и дальше оставаться гостями Сент-Прайори, пока он не зафрахтует для Вашего Величества надежное судно; тогда он пришлет за вами своего человека с указанием места, куда следует прибыть.

Король слушал, чуть наклонив голову, и Джулиан скорее догадался, чем заметил, что король довольно улыбается. У него есть время для Евы Робсарт — вот что более всего понравилось Карлу в речах Джулиана. Непростительное легкомыслие! Думать о какой-то шлюхе, в то время как столько людей рискуют жизнями для его спасения!

Джулиан сухо поведал остальные новости. Лорд Уилмот обосновался в усадьбе некоего мистера Лоренса Хайда, родственника канцлера Карла II Эдмунда Хайда, которое расположено в тридцати милях от Солсбери. Поэтому Джулиан и задержался, так как не сразу отыскал местонахождение лорда Уилмота, который, по словам Джулиана, все свое время посвящает поискам займов среди верных роялистов, чтобы они смогли зафрахтовать судно. У них уже есть некоторая сумма, но не вполне достаточная, чтобы купить честность какого-нибудь капитана, дабы тот не предал столь ценного пассажира парламентским властям. У парламента сейчас огромные средства, и им легко перекупить тайну у судовладельца. Поэтому поиск денег продолжается, а это, увы, ведет к тому, что все большее и большее число лиц оказываются вовлеченными в интригу и узнают, что сын короля-мученика все еще в Англии. Конечно, лорд Уилмот предельно осторожен, и все, с кем он связан, преданные короне люди, причем Уилмот даже решил не обращаться к герцогу Саутгемптонскому, ибо тот, хотя и мог бы существенно им помочь, но уж слишком окружен людьми Томаса Скотта, чтобы можно было рисковать. К тому же для отвода глаз Уилмот распорядился пустить среди всех, с кем он связан, слух о том, что Карл Стюарт остановился в усадьбе Хилл, что в нескольких милях севернее Солсбери, дабы, в случае чего, сбить ищеек Кромвеля со следу. Но пока вокруг Хилла все тихо, что указывает на преданность сторонников короля и говорит об их желании искренне помочь беглому монарху…

— Джулиан, что с тобой? — неожиданно перебил рассказ лорда король. — Ты чем-то взволнован?

Джулиан перевел дух. Он говорил нервно, почти задыхаясь. Он и сам не мог понять, что с ним. Но это место, этот сумрак, эти древние камни… Ему было неспокойно, почти страшно.

— Давайте уйдем отсюда, сир. Это нехорошее место. Я не могу объяснить… но даже в воздухе чувствуется что-то неладное.

Теперь он почти дрожал и несколько раз нервно оглянулся.

Король, наоборот, был спокоен.

— Это очень уединенное место. Сюда, как я узнал, редко кто заходит, и здесь мы можем разговаривать без помех или опасения, что нас кто-то услышит. Даже кусты здесь в некотором отдалении, так что к нам никто не приблизится незамеченным.