Она осталась стоять на месте. Лишь протянула руку и ухватилась за спинку стула, как будто ноги не держали ее.

— То, — ответил маркиз столь неприятным ей насмешливым тоном, — что, как нам обоим прекрасно известно, нам предстоит сочетаться браком. Так что давайте не будем ходить вокруг да около. Скажу прямо, я надеюсь вас осчастливить.

В какой-то миг Йоле показалось, что она ослышалась.

Как он только посмел разговаривать с ней в таком тоне? Неужели перед ней тот самый Лео? Этому Лео ее чувства, похоже, безразличны, и он только что дал ей это понять.

Но не успела она ответить ему, как он поднялся с места и со стаканом коньяка в руке подошел к окну.

— Какой великолепный, ни с чем не сравнимый вид! Но даже самый прекрасный вид может со временем наскучить. Впрочем, я не сомневаюсь, что мы с вами найдем общий язык, ведь именно этого желали ваша бабушка и ваш покойный отец.

Не в силах больше терпеть его насмешки, Йола вскрикнула. Это был обиженный крик маленького раненого зверька.

Она встала и бросилась к двери. Не думая о том, что она делает, Йола распахнула дверь и, буквально слетев вниз по парадной лестнице, выбежала в парадные двери и опрометью бросилась куда глаза глядят.

Она не выбирала пути. Ноги сами несли ее прочь от замка, прочь от маркиза. Когда она наконец остановилась, то обнаружила, что стоит в дальнем конце террасы, в том месте, где та огибала угол дома.

Перед ней был тот самый вид, которым из окна салона восхищался маркиз. Но Йола ничего не могла разглядеть, так как глаза ей заволокли слезы. У нее подкосились ноги, и, чтобы не упасть, она изо всех сил вцепилась в каменную балюстраду.

На западе догорал закат, небо начинало темнеть, и на нем уже появились первые звезды.

Луна казалась бледной тенью, и вместе с тем это была та самая луна, что светила им в Булонском лесу, когда маркиз поцеловал ее рядом с водопадом и она познала восторг, вознесший ее к высотам блаженства.

И вот теперь все, во что она верила, все, что было причастно к ее любви и к ее отцу, рухнуло и превратилось в груду обломков.

Ночь была тиха. Ее безмолвие нарушали лишь голоса птиц. Затем Йола услышала шаги маркиза. Пройдя через двор, он вошел на террасу.

Он еще был далеко, и Йола подумала, что, может, ей стоит сбежать вниз, на вторую террасу, или еще дальше, в сад. Но потом сказала себе, что выставит себя в глупом виде. Какой смысл куда-то бежать, если маркиз сейчас в замке. При всем желании ей не удастся скрыться от него.

Неторопливо и непринужденно маркиз подошел ближе. Йола стояла, вцепившись в холодные каменные перила и вперив взгляд в притихшую благоухающую долину.

Маркиз подошел и встал с ней рядом. Йола с напряжением ждала, что он ей скажет. Наверное, очередную банальность и тем же тоном, каким он говорил с самого своего приезда сюда.

Однако он не торопился говорить с ней. Она знала: в эти мгновения взгляд его прикован к ее профилю, четко прочерченному на фоне темнеющего неба.

Усилием воли Йола заставила себя гордо вскинуть подбородок.

Наконец маркиз заговорил, но, боже, как строго, даже сурово звучал его голос!

— Итак, Мария Тереза Йола Лефлёр де Богарне, — произнес он, — что вы намерены мне сказать?

У нее не нашлось ответа на его вопрос.

— Вы на меня сердитесь? — спросила она в конце концов тоном провинившейся школьницы.

— Еще как!

— Простите меня. — Маркиз ничего не ответил, и тогда она прошептала: — Вы меня больше не любите?

— Сейчас речь не о моих чувствах, — ответил он, — а о вашем поведении. Как вы могли позволить себе столь возмутительный поступок?

— Я хотела узнать о вас правду.

— Но почему?

— Потому что мне претила сама мысль, что я должна выйти за вас замуж.

— А что вы слышали обо мне и от кого?

— Девушки в пансионе обычно разговаривали на такие темы. Кое-что я услышала от их родителей. И я подумала, что вы не тот, кто будет счастлив со мной в замке.

— Поэтому вы решились на столь опасный и возмутительный маскарад?

— Да.

Маркиз ничего не сказал, и Йола, сама того не желая, беззвучно расплакалась. Слезы катились по ее щекам, но она не спешила вытирать их в надежде, что он ничего не заметит. Затем, не в силах больше терпеть затянувшееся молчание, она с удручением добавила:

— Я сожалею, что рассердила вас. Прошу вас, простите меня.

Снова молчание.

Это было выше ее сил. Йола повернулась и уткнулась лицом маркизу в плечо.

— Простите меня, простите, — рыдала она. — Я люблю вас, Лео, пожалуйста, женитесь на мне.

Увы, он не обнял ее, не привлек к себе. Он был холоден как камень, и Йола почувствовала, как счастье ускользает от нее. Еще мгновение — и она потеряет его навсегда.

— Или, если вы недостаточно любите меня, — заикаясь, прошептала она, — я согласна стать вашей любовницей, как вы того и хотели.

Ее голос оборвался. Она зарыдала, не в силах сдержать слез. Ей казалось, что она не выдержит этих мук и вот-вот рухнет без чувств. Боже, она ему больше не нужна, она потеряла его, потерла навсегда!

Наконец маркиз обнял ее и прижал к себе, отчего она разрыдалась еще больше.

— Вы уверены в том, что любите меня?

— О, я люблю вас — отчаянно, мучительно, — воскликнула сквозь слезы Йола. — Если вы… больше не любите меня, то мне хочется лишь одного — умереть!

— Что за нелепая идея, моя дорогая!

Это был прежний голос маркиза, глубокий, нежный. Йола тотчас перестала плакать, и пальцы ее вцепились в лацканы его сюртука.

Он приподнял ее лицо и пару мгновений смотрел на нее, на ее слезы, все еще лившиеся по щекам, на нежные, дрожащие губы.

Еще миг — и он впился в них поцелуем. Откуда-то из глубин ее существа послышалось сдавленное рыдание, а потом ее вновь накрыла волна счастья, и блаженство, которое он всегда вызывал у нее, поднялось из ее груди к ее губам.

Йола еще сильнее прижалась к нему, желая раствориться в нем, полностью принадлежать ему. Крепко сжимая ее в объятиях, маркиз поднял голову и сказал:

— Вам еще придется многое мне объяснить.

Суровость его слов резко контрастировала с нежностью в его голосе.

— Вы все еще на меня сердитесь?

— Должен был бы. Я до сих пор в ужасе от того, что вы пустились в столь опасную авантюру.

— Я думала, что в случае неудачи я всегда могу вернуться домой.

— Вам могли помешать в этом.

Она знала, что он говорит о том, кто напугал ее в «Английском кафе». Она смутилась и поспешила вновь уткнуться лицом ему в грудь.

Маркиз словно читал ее мысли.

— Вот именно, — произнес он. — Вам повезло, моя маленькая авантюристка, что вы были со мной, а не с кем-то другим. — Йола вздрогнула. Заметив это, маркиз продолжал: — Разве я мог догадаться, разве мог представить себе, что девушка с вашим общественным положением попытается обмануть меня и будет притворяться, будто принадлежит к миру, о котором понятия не имеет!

— То есть вначале вы мне поверили?

— Я был поражен с самого начала нашей встречи, — ответил Леонид. — Я видел, что вам страшно, и уже это настораживало. Передо мной была неопытная, неискушенная и, как я потом понял, совершенно невинная особа. — Он вновь поднял ее лицо и заглянул в глаза. — Господи, как вы хороши! — произнес он. — Вы божественно, невероятно прекрасны, и, когда я понял, кто вы такая, я знал, что ничто не удержит меня от женитьбы на Марии Терезе Богарне!

— То есть вы поняли, кто я, еще до приезда сюда? — спросила она с осуждением. — Тогда почему вы вели себя столь жестоко по отношению ко мне?

Маркиз улыбнулся.

— Я считал, что вас нужно немного наказать за эту опасную авантюру, за то, что не сказали мне правду.

— Я решила, что вы… больше меня не любите, и мне показалось, что весь мир рухнул, — прошептала Йола.

— Именно этого я и добивался, — сказал маркиз. — Более того, мое сокровище, ваше наказание еще не закончилось.

— Как это? Или вы не намерены на мне жениться?

— Разумеется, я женюсь на вас, — ответил маркиз, — но вы должны понять, что должно пройти время, прежде чем вы сможете вернуться в Париж. Достаточно того, что принц Наполеон узнает вас.

— Это меня волнует меньше всего, — ответила Йола. — Или вы сами против?

Маркиз улыбнулся.

— Полагаю, что я могу смириться с неизбежностью и жить в самом прекрасном на свете замке, женившись на восхитительной проказнице, способной на самые непредсказуемые поступки.

— То есть вы будете счастливы здесь?

— Время покажет, — ответил маркиз де Монтеро, после чего не удержался и поцеловал ее в лоб, затем в глаза и уже было собрался поцеловать в губы, когда Йола спросила:

— Скажите, это Эме открыла вам, кто я такая? Если это так, она нарушила слово.

— Нет, не Эме, — ответил маркиз. — Я уверен, что она никогда бы не выдала вас. Ваш секрет невольно раскрыл герцог.

— Герцог? Но он ничего не знает обо мне.

— Да, действительно, — согласился маркиз. — Но после того, как я уехал от вас сегодня утром, рассчитывая успеть на двенадцатичасовой поезд, я испугался, что принц Наполеон не замедлит воспользоваться моим отсутствием.

— Неужели он намеревался это сделать? — испуганно прошептала Йола. — Впрочем, продолжайте!

— Поэтому я отправился к герцогу на Елисейские Поля. Когда я приехал, он собирался на верховую прогулку, и я спросил его, не может ли он присмотреть за вами, пока я буду в отъезде, чтобы вы ненароком не отправились туда, где легко могли столкнуться с принцем. «Вы уезжаете?» — спросил меня герцог. «Я завтра вернусь, — ответил я. — Просто мне нужно нанести визит в замок Богарне». — «О, это прекраснейший замок в долине Луары, — ответил с улыбкой герцог. — И мне недостает самого Богарне. Он был одним из самых очаровательных людей, которых мне довелось встретить в жизни». — «Совершенно с вами согласен, — ответил я. — Мне его тоже недостает». — «Ему очень не повезло с женой. Она отравила ему жизнь, — продолжал герцог. — Зато Габриель Реназе подарила ему счастье. Возможно, вы знаете, что она тетка моей Эме?» — «Тетка Эме?» — удивился я и в тот же миг понял, кто вы такая.