Он говорил неторопливо, не глядя на герцога. Языки пламени озаряли его смуглое красивое лицо. Лохматый волкодав барона подошел к хозяину и положил голову ему на колени, и Майсгрейв машинально потрепал его.

– Я вижу, вы не являетесь приверженцем младшего из Йорков, – заметил Бэкингем.

Майсгрейв кивнул.

– В отличие от вас, милорд Стаффорд.

Барон поднял бокал, показывая, что пьет за здоровье гостя.

Генри тоже отхлебнул глоток вина. В это мгновение позади них раздался голос баронессы:

– А почему вы ничего не скажете о среднем из Йорков – герцоге Кларенсе?

Генри не слышал, как она вошла. Баронесса опустилась на резную скамеечку у огня и, сложив на коленях вышивание, выжидательно смотрела на герцога.

Бэкингем ослепительно улыбнулся.

– А что о нем толковать? Я плохо знаю среднего Йорка. Слава Богу, мне не довелось сойтись с ним поближе. Но на юге королевства, когда о чем-либо хотят сказать худое, говорят, что, наверное, и у Кларенса вышло бы лучше. Это вечно всем недовольный вельможа, смутьян и брюзга. Самый состоятельный человек в Англии, за исключением короля, он любит поговорить о том, сколь многим ему обязан старший брат и, по его мнению, он куда более достоин трона, чем Эдуард. Удивительно, как много ему сходит с рук. Однако то, что король недолюбливает своего брата и отнюдь не выказывает радости, когда Джордж является ко двору, очевидно для всех.

Баронесса перебирала шелка на коленях.

– А его супруга? – спросила она после непродолжительного молчания. – Как поживает прекрасная Изабелла Невиль?

Генри заметил, что Оливер со значением взглянул на свою госпожу, а невозмутимый Майсгрейв на миг задержал у губ бокал с вином. Герцог пожал плечами.

– Отчего вы решили, что она прекрасна? Ради Бога, не сочтите меня женоненавистником, однако герцогиня Кларенс – это сухая, желчная, вечно чем-то раздраженная дама. Я видел ее лишь однажды, ибо она почти не бывает при дворе, поскольку герцог Кларенс не любит брать ее с собой. Герцогиня невероятно ревнива, а сам герцог, следуя примеру августейшего брата, отдает должное хорошеньким леди.

– Но разве Джордж не влюблен в Изабеллу Невиль? Когда-то их называли самой любящей парой Англии.

– Да, я слышал, что Делатель Королей решился на этот брак по просьбе дочери. Но я не особенно в это верю. По крайней мере, Кларенс не выказывает особой любви к супруге. Кажется даже, что он тяготится ею. Впрочем, когда я отбывал в Шотландию, до меня дошел слух, что герцог ожидает прибавления семейства.

– Правда?

Глаза леди Анны возбужденно блеснули, и она улыбнулась. Это показалось герцогу и вовсе странным, в особенности после того, как брат Мартин, подобрав рясу, прошел между ним и, как померещилось Генри, сделал баронессе предостерегающий знак. Все это было весьма подозрительно, и герцог продолжил ту же тему, надеясь хоть в чем-то разобраться.

– Я скорее готов поверить, что брак между Изабеллой Невиль и вторым из Йорков был браком по любви лишь со стороны дочери Уорвика. Кларенс же всего лишь стремился заполучить в союзники могущественнейшего из вельмож. Изабелла Невиль – старшая и любимая дочь Делателя Королей, и именно ее он хотел видеть на троне…

– Вы ошибаетесь! – воскликнула баронесса. – Все знают, что любимицей Уорвика была его младшая дочь и именно ее он хотел сделать королевой, обручив ради этого с Эдуардом Йорком! – как-то доже обиженно произнесла леди Анна.

Брови Генри Стаффорда поползли вверх.

– Неужели? Мне и в голову не приходило, что Анна Невиль была невестой Эдуарда Йорка. Хотя о нем ходит столько всевозможных слухов, что немудрено, если кое-что и забылось. Впрочем, о младшей дочери Уорвика ныне почему-то не принято упоминать при дворе. Шепчутся, что она была не вполне в здравом уме и в конце концов окончательно повредилась рассудком. Больше того, кое-кто утверждает, что она покончила с собой, а король взял на себя грех, похоронив ее в освященной земле. Не похоже, чтобы такой дальновидный и трезвый политик, как Делатель Королей, хотел видеть именно эту несчастную на престоле Англии.

Изабелла же была действительно несравненно хороша, и именно из-за нее у Делателя Королей произошел разрыв с Эдуардом, когда Йорк вступил в брак с Элизабет Вудвиль. Я даже припоминаю, что во время пребывания леди Кларенс в Виндзоре она сама рассказывала об этом, подчеркивая, что отец бесконечно любил ее и стремился возвести на трон.

Когда же Уорвик стал изгоем, то он принял решение увенчать короной супруга Изабеллы герцога Кларенса. Бедняжке пришлось второпях бежать из Англии, а она была в тягости, и ей пришлось рожать прямо в море, в каюте корабля. Да-да, она говорила также, что ее младшая сестра помогала ей при родах.

– Но ведь это неправда! – возмутилась Анна. – Я… Я совершенно точно знаю, что сестра герцогини в ту пору находилась в одном из монастырей Йоркшира.

– О, вы так убеждены, что я просто теряюсь! – рассмеялся Бэкингем. – Возможно, я немного знаю о несчастной принцессе, а то, что мне ведомо, ведомо из уст герцогини. Однако, судя по всему, мне не следовало бы безоговорочно верить ее словам. Я мог убедиться, что леди Изабелла недолюбливала младшую сестру. Сия дама крайне честолюбива и никак не может смириться с тем, что венец ускользнул от нее. Ее сестра, став по желанию отца супругой принца Эдуарда Уэльского, в свое время была куда ближе к трону, чем любимица Уорвика Изабелла. При дворе об этом помнят, и леди Кларенс, по-видимому, до сих пор не может простить сестре, что та обошла ее.

– Почему вы так считаете? – взволнованно спросила Анна. Ее грудь вздымалась, глаза лихорадочно блестели. Генри мог поклясться, что леди Анна едва сдерживает себя, стараясь казаться спокойной.

– Судите сами, миледи. Герцогиня Кларенс, упоминая о младшей сестре, заметно отступает от обычая говорить о мертвых одно лишь хорошее. Как, впрочем, и ее супруг. Когда при нем поминают Анну Невиль, он лишь вздыхает, крестится и не забывает напомнить, что, к сожалению, принцесса была не в себе. Герцогиня же не устает твердить, что ее сестра была дикого и необузданного нрава и ей ничего не стоило убежать из дому и скрываться где-нибудь в трущобах Уайтфрайерса, а однажды, когда она гостила у Изабеллы, с ней случился припадок и она каталась по полу в присутствии слуг.

Согласитесь, такое поведение предосудительно для дамы из королевской семьи. Однако я, кажется, вас огорчил. Признаюсь, меня удивляет, отчего вас так занимает судьба дочерей Делателя Королей?

Баронесса растерянно глядела на него, но внезапно вмешался барон Майсгрейв:

– Моя жена в течение короткого времени входила в окружение герцогини Кларенс, а если быть точным – была очень дружна с одной дамой из ее свиты.

– В самом деле? С которой же из них?

Генри озадачила и заинтересовала вся эта история. Но леди Анна уже овладела собой.

– С некой Деборой Шенли, – ответил за нее барон.

– О, да я ее знаю! Этакая смиренная блондиночка. Ныне она супруга шталмейстера герцога, сэра Кристофера Стэси, и, если не ошибаюсь, состоит воспитательницей дочери герцога Кларенса. Если вы знаете герцогиню, то наверняка вам известно, как не сладко оказаться ее придворной дамой. Не исключено, правда, что ваша подруга этого и не замечает, поскольку теперь она леди Стэси. Ее супруг в фаворе у герцога, и даже не столько он, сколько его младший брат Джон – студент Оксфорда, астролог и предсказатель, и наверняка он предрек Джорджу венец, раз тот так носится с этим мальчишкой.

Зал начал пустеть, лишь кое-кто из ратников барона еще занимался оружием у противоположной стены, да служанки разносили по покоям дрова и воду. Один из лакеев, взобравшись на стремянку с гасильником на длинной ручке, тушил свечи в люстре. Однако подле большого камина все еще оставался кружок слушателей герцога. Здесь по-прежнему ярко пылало пламя, озаряя колеблющимися отсветами лица собравшихся.

Генри Стаффорд видел обращенный к нему лик баронессы. От длинных ресниц в углах ее глаз лежали тени, и от этого миндалевидные глаза молодой женщины казались еще сильнее оттянутыми к вискам. Герцогу нравился такой разрез глаз, ему казалось, что он придает необычайное очарование этому прелестному лицу, как и чарующий голос. Как горделиво несет она свою красивую головку на стройной шее!

– Странное дело, – после секундной паузы неожиданно заметил Бэкингем. – Знаете ли, миледи, минуту назад вы вдруг удивительно напомнили мне Изабеллу Невиль. Нет-нет, разумеется, вы вовсе не похожи, и все-таки есть что-то в посадке головы, в звуке голоса, в глазах… При всех различиях существует какое-то необъяснимое сходство.

Барон поднялся и извинился, сказав, что ему пора обойти посты и отдать распоряжения на ночь. Леди Анна встала вслед за ним и, торопливо простившись, удалилась в свои покои.

Майсгрейв, проводив знатного гостя до дверей его спальни, поднялся на стену замка. У него давно вошло в привычку не ложиться, пока он не проверит часовых. Закутавшись в плащ, он медленно шел по стене, вдыхая легкий морозный воздух. Было полнолуние, и зубчатые башни Нейуорта, казалось, светились собственным зеленоватым светом. Вокруг, куда ни глянь, лежал нетронутый снег.

Даже старожилы говорили, что не припомнят столь холодной зимы. Весь мир был белым. Освещенные лунным сиянием, Чевиотские горы вздымались, словно грозные волны, одна за другой. Стояла тишина, лишь изредка нарушаемая перекличкой стражи на стенах и негромким гомоном из людских, где укладывались слуги. Из заснеженного леса временами долетал поразительно отчетливый в этой зимней ночи волчий вой.

Филип на миг задержался в проеме между мощных зубцов стены. Он находился рядом с квадратной башней, что стояла на самом краю скалы, над обрывом. Это была самая древняя постройка в замке, опирающаяся на еще кельтский фундамент. Здесь обычно располагался гарнизон замка. Филип видел слабый отблеск пламени за узким решетчатым оконцем. В такие холодные дни приходилось жечь камины ночи напролет. Счастье еще, что не было ветров.