Касси слышала свой крик, и эхом отозвался ей голос из прошлого, врываясь в безотчетный детский испуг. Она открыла глаза, и ее взгляд уперся в темно-зеленый сюртук Сирила… тот самый, который был на нем вчера и который она обильно орошала слезами. Такой же зеленый, как трава в ее последнем кошмаре.

Пронзительный вопль вырвался из ее груди.

Сирил. Это он, он, убийца ее матери.

Разрозненные фрагменты стремительно занимали положенные места, складываясь в отвратительную мозаику. Маленькая Касси, ей всего четыре года, смертельно напуганная ссорой родителей, бежит за матерью. Она выскакивает на плоскую вершину скалы и останавливается, увидев, что мать не одна. Рядом с ней стоит какой-то мужчина, и он явно рассержен, он кричит на нее. Касси испуганно прячется за кустом, она слушает их разговор. Мать плачет, пытается что-то возразить…

Из последовавшего память сохранила лишь отдельные картины, словно позеленевшие даггеротипы: вот он трясет мать за плечи, а она пытается вырваться, вот он обнимает ее, а она дает ему пощечину. И наконец — его ярость, его безумные глаза, когда он хватает ее и бросает вниз… в пропасть…

Касси слышит ее крик, жуткий крик, который стремительно затихает…

Мужчина стоит на краю обрыва, он глядит вниз, и сатанинская усмешка играет на его лице. Затем он поворачивается, его взгляд устремлен прямо на Касси, которая сидит, съежившись, в кустах, но он не замечает ее и уходит.

Она выскакивает из своего укрытия и стремглав несется домой… прочь от этого места…

И с тех пор никак не может остановиться…

Касси открыла глаза, медленно возвращаясь к действительности, объятая холодом и пустотой.

И увидела хищный взгляд Сирила.

— Это вы, — прошептала она, забыв об осторожности. — Вы… убили мою мать.

— Твоя мать была шлюхой, — отрезал он. — И ты такая же. А твой отец был полное ничтожество. Он, глупец, даже не понял, что это я, я был ее любовником. Он пообещал отдать мне тебя, но не сдержал своего обещания и поплатился за это жизнью. Я ведь предупреждал его, но жадность и страсть к алкоголю затмили его рассудок. Мне хватило одного удара, чтобы расквитаться с ним.

Касси невидящими глазами смотрела на него, смысл происходящего едва доходил ло нее.

— И Элина, моя Элина, она тоже обманула меня, — продолжал Сирил холодным, монотонным голосом, — и потому она умерла. А теперь и ты…

Касси поняла истинное значение его слов, только когда почувствовала, как он теснит ее к краю пропасти, и отчаянная жажда жизни проснулась в ней.

— Нет! — вскрикнула она и, вырвав руку, заколотила кулаком в его грудь. — Я не позволю вам… нет…

— Касси!

Исступленный крик Брэдена прозвенел в ночи. Спрыгнув на ходу с лошади, Брэден бежал к ним. Сирил обернулся, продолжая сжимать плечи Касси.

— Не подходи, Брэден. Еще шаг, и твоя жена полетит в пропасть.

Брэден остановился, услышав безумную решимость в голосе Сирила.

— Отпусти ее, Сирил. Тебе нужна моя смерть, а не ее. Это я отобрал у тебя Касси, это меня ты ненавидишь. Если тебе нужно убить кого-то, убей меня.

Сирил расхохотался:

— Ах, как ты благороден, Брэден! Но боюсь, твое благородство не поможет, ты опоздал с ним. Кассандра обманула меня, и она заплатит за это… заплатит жизнью.

Он повернулся к Касси, и в ту же секунду Брэден прыгнул на него сзади и повалил на землю.

— Брэден! — закричала Касси, она не смогла удержаться на ногах и упала. Упала на землю всего в паре футов от края утеса. С яростным ревом Сирил бросился к ней, ангел смерти и возмездия смотрел на нее из его глаз, но Брэден опередил его.

— Не двигайся, Касси, — велел он, живой преградой бросаясь между ними, падая под ноги обезумевшего мужчины. Сирил в неистовстве схватил его за плечи, оторвал от Касси и потащил к краю обрыва. Касси сидела, парализованная страхом.

— Жаль, что я тогда промахнулся! — задыхаясь, проговорил Сирил, всем телом прижимая Брэдена к земле. Ненависть придала ему небывалую силу, и Брэдену никак не удавалось вырваться из его рук. — Булыжник упал всего-то в дюйме от тебя! Но на этот раз тебе не уйти, Брэден, не-ет! — Одним резким движением он перекатил тело Брэдена и столкнул его в пропасть.

Брэден, обдирая в кровь пальцы, цеплялся за острый край скалы, его ноги беспомощно болтались в воздухе, мелкие камни и песок сыпались в бездонную пропасть.

Со зловещим хохотом Сирил склонился над ним, чтобы нанести последний удар.

Брэден! Эта мысль, подобно вспышке молнии, пронзила сознание Касси и вывела ее из оцепенения.

Вскочив, Касси схватила первый попавшийся булыжник и с силой обрушила его на голову Сирила.

У нее перехватило дыхание, Сирил медленно поднял голову и повернулся к ней, глядя на нее стекленеющим взглядом, затем покачнулся и полетел в пропасть. Касси зажмурилась, не в силах вынести раздавшийся крик, крик человека, падающего навстречу своей смерти. Он ревел в ее голове, сливаясь с последним криком матери, взрываясь невыносимой агонией. Касси зажала руками уши и, медленно опустившись на землю, зарыдала от боли и тоски.

Где-то, словно далеко-далеко, послышался стук копыт, потом чьи-то стремительные шаги. Она открыла глаза и как сквозь туман увидела Чарлза, склоняющегося над краем обрыва, а через мгновение и Брэден появился там.

Но только когда крепкие руки Брэдена обняли ее и когда она услышала его голос, только тогда туман рассеялся и реальность вернулась к ней.

— Он убил ее, Брэден. Он убил маму, — рыдала Касси, уткнувшись в грудь мужа.

— Я знаю, милая, знаю. — Его сердце сжималось от ее горя. — Теперь все уже позади.

Но Касси как будто не слышала его и продолжала, захлебываясь от рыданий:

— Как он мог?.. Ведь с ним она была так счастлива… Как он мог оказаться таким чудовищем? — Она судорожно теребила рубашку на груди Брэдена. — Он хотел купить меня… и когда ты женился на мне, он следил за мной, ему чудилось, что я это Элина, а потом он возненавидел меня за то, что я не она. — Касси задрожала, охваченная воспоминанием. — Он хотел убить меня… и тебя тоже. Он убил мою мать, моего отца… — Она вдруг замолчала и посмотрела на край обрыва. — Брэден, ведь я убила его, — растерянно прошептала она. — Я убила его, и даже не жалею об этом.

— Он был безумен, Касси. — Брэден взял в руки ее залитое слезами лицо, словно помогая ей вырваться из кошмаров прошлого. — И теперь его больше нет. Теперь он не сможет причинить тебе зла. — Брэден нежно целовал ее мокрые щеки. — С этим покончено, солнышко, все плохое осталось позади.

Он повторял эти слова снова и снова, как клятву, чувствуя, что только так он может удержать ее, не дать ей вновь спрятаться за непроницаемым панцирем страха.

И Касси слушала его голос, она смотрела в его лицо, любимое и родное, она чувствовала на своем плече сильную руку Чарлза.

— Все позади, — повторила она, наконец позволив себе поверить этим словам.

— Да, малыш, все позади. — Брэден заключил ее в объятия и молча возблагодарил Господа, только сейчас со всей отчетливостью понимая, что едва не лишился ее сегодня. — Боже, как я люблю тебя, — выдохнул он, исступленно целуя ее.

— И я люблю тебя, — откликнулась Касси и перевела взгляд на Чарлза. Она медленно возвращалась к ним — к своему мужу и к недавно обретенному дяде, постепенно привыкая к мысли, что ее ужасное прошлое наконец кончилось. — Я люблю вас обоих.

Брэден встал и помог ей подняться с холодного камня.

— Пойдем домой, отважная моя жена, — сказал он ласково.

— Да, муж мой, — тихо ответила она. — Пойдем домой.

И, чувствуя надежную защиту его руки, обнимающей ее за талию, она, не оглядываясь, направилась вниз по тропе.

Она оставляла место, где зародились и где закончились ее кошмары.

Она уходила навстречу дивным и радостным снам.

Эпилог

— Тебе хорошо? — Брэден нежно провел языком по шее Касси, чувствуя солоноватый привкус кожи, овеваемой теплым весенним ветерком. Яркое солнце сияло над просторами Шербурга, и все вокруг было напоено гармонией и покоем, как и сердце Брэдена.

— М-м… да-а, — с блаженным вздохом протянула Касси и, приоткрыв глаза, посмотрела на него затуманившимся взглядом. — Мне хорошо. — Она удовлетворенно потянулась на одеяле, затем лукаво улыбнулась мужу. — Наши пикники с каждым разом нравятся мне все больше и больше.

Брэден усмехнулся, обрадованный ее признанием.

— Ты и сама с каждым днем становишься все больше и больше, — поддразнил он ее, хозяйским жестом погладив ее по заметно округлившемуся животу, в который уже раз испытывая изумление и гордость оттого, что там, внутри, его дитя. — Как ни жаль, но думаю, эти наши пикники скоро закончатся, — сказал он, озабоченно нахмурившись. — Наша дочь вряд ли в восторге от того, как мы с тобой проводим время.

Касси приподнялась на локтях и изумленно посмотрела на мужа.

— Наша дочь? — переспросила она. — Почему ты так уверен, что это будет дочь? Обычно, насколько мне известно, мужчины и слышать не хотят о дочери.

Глаза Брэдена хитро блеснули.

— Ну, наверное, я не похож ни на одного из знакомых тебе джентльменов. Или я не прав?

Касси расхохоталась и, обвив руками его шею, повалила на себя.

— Прав, прав, — сказала она, целуя его в губы.

Брэден почувствовал требовательный толчок в ее животе и приподнялся. Он тряхнул головой и, посмеиваясь, произнес:

— Похоже, наше дитя намекает нам, что на сегодня достаточно. — Он нежно провел ладонью по разрумянившимся щекам жены. — А кроме того, милая, нам все равно пора возвращаться домой. Скоро начнет смеркаться.

Касси огорченно вздохнула.

— Да, наверное. Хотя порою мне кажется, что даже если бы мы провели здесь всю ночь, никто из домашних не заметил бы нашего отсутствия, — пожаловалась она. — Маргарет целыми днями готовит приданое малышу, а когда отрывается от шитья, то уединяется с доктором Ховеллом, чтобы рассказать ему, как следует принимать роды. Перкинс проводит время в спорах с Хардингом о том, кто из них первым должен взять на руки младенца, а Чарлз вот уже в третий раз за этот месяц уехал в Татерселл, чтобы подыскать подходящую лошадку для ребенка. Хотя, — добавила она, с конспиративным видом склоняясь к мужу, — мне думается, у него есть еще одна причина для этих поездок, и он даже как-то раз намекнул мне на нее. Мне кажется, у нашего Чарлза появилась пара. — Заметив недоверчивый взгляд мужа, Касси энергично закивала головой.Да-да, Брэден, уж поверь мне. Чутье редко обманывает меня. Я нисколько не удивлюсь, если у нашего ребенка будет не только двоюродный дедушка, но и бабушка. — Она весело рассмеялась. — Ну разве это не чудесно? — воскликнула она, и затем вдруг серьезно прошептала: — Ох, Брэден, я так счастлива. И мне хочется, чтобы все вокруг были так же счастливы, как мы с тобой.