Он бросился к кровати и, схватив записку, вернулся к двери, чтобы прочесть ее на свету.

Милый Брэден, — читал он, — я скоро вернусь. А ты пока поговори с Чарлзом. Ему многое нужно рассказать тебе. Прошу тебя, сделай это, если не ради себя, то ради меня. Я люблю тебя. Касси.

С тихим проклятием на устах Брэден смял в руке листок. Что еще затеяла его жена, и при чем здесь Чарлз? Брэден уже собирался было отшвырнуть записку, как вдруг слова Касси вспыхнули в его уме. Прошу тебя, сделай это, если не ради себя, то ради меня. Брэден медленно раскрыл ладонь и поглядел на скомканную записку. Хорошо, Касси, сказал он себе, я сделаю то, о чем ты просишь меня. Ради тебя.

— Чарлз. Надо поговорить, — коротко произнес Брэден, остановившись в дверях конюшни и глядя на пожилого жокея, который стоял к нему спиной, задумчиво поглаживая длинную шею Красотки. Чарлз обернулся, и Брэден увидел его красные распухшие глаза.

Движимый порывом, Брэден бросился к нему.

— Господи! Чарлз, что с тобой? Что случилось? — За тридцать лет, которые они провели бок о бок, Брэден никогда не видел Чарлза в таком состоянии.

Чарлз посмотрел на руку Брэдена, которая сжимала сейчас его плечо.

— Ты разговаривал с Кассандрой, да? — спросил он надтреснутым голосом.

— Она оставила мне записку, где просит поговорить с тобой, — ответил Брэден, убирая руку.

Чарлз отрешенно кивнул:

— Понятно. — Затем сдавил пальцами виски. — Нам есть о чем поговорить, Брэден.

Сердце Брэдена тревожно заколотилось в груди:

— О Касси?

— Да, о Кассандре… и об Элине тоже.

Брэден готовил себя к худшему, но только не к этой душераздирающей истории, которую неторопливо, с тихим достоинством рассказал ему Чарлз. Он слушал молча, не перебивая, и когда Чарлз закончил, его глаза были полны слез.

— Ты никогда… не рассказывал мне об этом, — выдавил он, потрясенный до глубины души.

— Значит, ты веришь мне? — глухо спросил Чарлз. Брэден не находил слов, он ответил просто:

— Да.

Чарлз молча шагнул к нему, и они обнялись.

— Прости, что я сомневался в тебе, — взволнованно проговорил Брэден.

— И ты прости меня, что я столько лет скрывал от тебя мою тайну, — ответил ему Чарлз, откашлявшись и утирая слезы. — Пока Элина была жива, я не мог рассказать об этом никому, а потом, когда она умерла, я стал бояться за Кассандру. Если бы Грей узнал о моем существовании, он неизбежно излил бы свой гнев на ни в чем не повинное дитя. Я решил, что буду незаметно присматривать за Кассандрой. Она — все, что осталось у меня от сестры, я не мог рисковать ее безопасностью. Поэтому я никому не рассказывал о тайне своего рождения… даже тебе. — Чарлз помолчал. — Потом, когда я увидел, как отнесся Сирил к твоей женитьбе на Кассандре, на девушке без титула и состояния, я понял, что был прав в своем решении. Она так много вынесла в своей жизни, что я просто не мог подвергнуть ее еще одному испытанию. Ведь Сирил был страшно раздражен тем, что в семью Шеффилдов вошла женщина с неярко выраженной голубизной в крови. — Он резко засмеялся. — Что могла она предъявить, какой тонкий колосок могла добавить к золоченому гербу Шеффилдов? Только скромный титул своей матери, но разве этого достаточно для того, чтобы высшее общество достойно приняло ее? А теперь представь себе их реакцию, если бы они вдруг узнали, что ее дядя — простой конюх. — Чарлз покачал головой. — Нет. Я поклялся себе, что буду оберегать Кассандру — чего бы это ни стоило мне, пусть даже жизни.

Последние слова Чарлза вывели Брэдена из состояния ошеломленной радости, охватившей его после примирения с другом, и страшная догадка вспыхнула в его уме.

— Чарлз, где Касси?

Чарлз удивленно посмотрел на него.

— Разве она не у себя? Я так понял, что ты пришел ко мне по ее настоянию.

Брэден нахмурился.

— Да, она просила меня, но в комнате ее нет. Я нашел там лишь записку. — Он вздрогнул. — Чарлз, Касси твердо настроена разгадать тайну своих кошмаров. Может быть, она отправилась на то место?.. — Вопрос повис в воздухе недосказанным.

Чарлз побледнел, но постарался справиться с паникой.

— Только спокойно, Брэден. Даже если она ушла, то ушла пешком, и мы догоним ее. — Он бросил взгляд на грациозную кобылу рядом. — Красотка здесь, а с другими лошадьми Кассандре не справиться.

Но едва он произнес эти слова, как замер, испуганно глядя на Брэдена, который в свою очередь смотрел на него, боясь поверить в возможность промелькнувшего у него в уме предположения.

Через мгновение их страхи подтвердились: стойло Урагана было пустым.

Руки Касси застыли и были как ледышки, когда она спрыгнула с лошади. С наступлением сумерек ветер посвежел и сейчас свистел в расщелинах скал. Далеко внизу волны с шумом бросались на песчаный берег и быстро отступали, унося за собой мутную взвесь, кружащуюся в пенных водоворотах.

Становилось все холоднее.

Не желая подвергать жеребца опасности на узкой обрывистой тропе, Касси привязала его к дереву и, когда тот обеспокоенно заржал, покачала головой.

— Спасибо тебе, дружок, — ласково проговорила она. — Ты так быстро примчал меня сюда. А теперь, если все будет, как я задумала, я вернусь домой исцеленной.

С этими словами она направилась по тропинке, ведущей к вершине каменистого утеса. Ветер усиливался, Касси совсем закоченела, стуча зубами, она обхватила плечи.

Наконец она взобралась наверх и медленно приблизилась к краю обрыва.

Она стояла, глядя вниз, на берег, на бушующее море, и с каждым мгновением страх все более сильный охватывал ее. Неужели и ее мать испытывала такой же безотчетный ужас, когда стояла здесь много лет тому назад? Или страх ее был конкретен, у него было имя и лицо?

Какое-то воспоминание, темное и пугающее, шевельнулось в ее памяти и тут же исчезло. Она сдавила пальцами виски, пытаясь поймать, задержать его, но ее сознание, защищая себя, отказывалось слушаться ее.

Сумерки сгущались, звуки ночи обступали Касси. Как будто чьи-то глаза, множество недобрых глаз, смотрели на нее из темноты, наблюдая… выжидая…

Этого она уже вынести не могла. Вся дрожа, она попятилась от края пропасти, от страхов прошлого, от боли… и уперлась спиной в чью-то грудь.

Она обернулась, слабея от внезапно охватившего ее радостного облегчения, — у нее было предчувствие, что муж будет тревожиться о ней и обязательно разыщет ее.

— Брэден!.. — Она осеклась в испуге. — Сирил?

Сирил Шеффилд смотрел на нее, его лицо было непроницаемо спокойно.

— Что вы здесь делаете? — прошептала она. — Как вы узнали…

— Я беспокоился за вас, — ответил он металлическим голосом, словно за него говорил кто-то другой. — И я последовал за вами. Я всегда следую за вами, когда вы выезжаете одна. — Он взял ее за плечи и притянул к себе. — Вы не должны находиться здесь одна, Кассандра. Это небезопасно.

Касси кивнула, вся дрожа.

— Вы правы, Сирил, и я очень тронута вашей заботой. Давайте вернемся домой. — Она осторожно попыталась отстраниться от него.

Но он только крепче сжал ее в объятиях.

— Вы сказали — заботой? — медленно произнес он. — Нет, то, что я чувствую к вам, нельзя назвать просто заботой, Кассандра.

Касси вздрогнула и напряглась, стараясь высвободиться из его цепких рук.

— Пожалуйста, отпустите меня, Сирил. Мне страшно.

— Страх — это не то, что я жду от вас, Кассандра, — продолжал он, словно не слыша ее просьбы. Он взял в ладонь ее волосы, поднес их к лицу и шумно вдохнул их аромат. — Я еще не говорил вам, как хороши ваши волосы? Как чудесно играют они на солнце? Как восхитительны они, волнами раскинутые по траве… пусть даже рука другого мужчины сминает их в этот момент.

Глаза Касси ошеломленно расширились.

— Я не понимаю, о чем вы говорите. — Она выдернула прядь волос из его ладони. — И я хочу, чтобы вы немедленно отпустили меня.

Она почувствовала, как напряженно окаменело его тело.

— Вы хотите? — повторил он с угрозой. — Не-ет, Кассандра, я очень хорошо знаю, чего вы хотите. Я видел это сегодня у ручья. И к несчастью, Брэден уже дал вам это.

Мысль о том, что Сирил подглядывал за ними, взбесила Касси.

— Как вы посмели? — выпалила она, забывая о страхе.

— Ты спрашиваешь, как я посмел? — зарычал он в ответ. — Посмел, потому что ты была предназначена мне, а не Брэдену, это я должен был наслаждаться твоим телом, мне ты должна была дарить свою страсть, мне, а не ему! — Впившись руками в ее плечи, он оторвал ее от земли, и Касси увидела его искаженное яростью лицо, его полные безумия глаза. — Я первым поставил на тебя целых семьдесят тысяч фунтов, и ты должна принадлежать мне! Мне, сука, только мне! — Охваченный яростью, он тряс ее в воздухе так, что ее зубы клацали.

— Боже! — выдохнула Касси, чувствуя, что воспоминание яркой вспышкой прорезает ее сознание. — Ведь это вы приходили тогда к отцу… вы хотели купить меня…

— Да, я, и ты по праву принадлежишь мне! — ревел он. — Но ты обошла меня, хитрая тварь! Я должен был догадаться раньше! Ведь ты пошла в свою мать, да? Не только красотой, но и коварством! — Его безумный смех раскатисто загремел в воздухе, смешиваясь с воем ветра. — Ах, как я просчитался с тобой! Но ведь и ты, ты тоже жестоко обманулась, Элина! Я мог дать тебе все — деньги, титул, любовь, однако ты предпочла остаться с этим жалким пропойцей…

Он продолжал кричать, словно в бреду, но Касси уже едва слышала его. Чей-то голос, забытый, но очень знакомый, звучал у нее в голове, и она закрыла глаза, прислушиваясь к нему. Зачем тебе нужен этот жалкий пьяница? Зачем тебе жить с ним, Элина? Из-за дочери? Брось ее, выходи за меня замуж. Я готов положить к твоим ногам весь мир, ты же знаешь это. Нам будет так хорошо вдвоем, я люблю тебя, мне никто не нужен, кроме тебя. Ты слышишь, Элина?.. Черт возьми, да не отворачивайся же ты от меня!.. Нет, постой, ты не уйдешь… не уйдешь… я никому не отдам тебя…