— Брэден, Кассандра живет тобой, — грустно ответил Чарлз. — Я вижу, она любит тебя. И неважно, осознает она это или нет, но она отчаянно нуждается в тебе. Так же отчаянно, как и ты, быть может, не осознавая того, любишь ее.

Брэден поднял голову и с изумлением посмотрел на друга.

— Неужели это так заметно? Неужели все вокруг знают об этом?

Чарлз улыбнулся:

— Все, кроме тебя … и Кассандры.

Их взгляды встретились: потемневший от волнения взгляд Брэдена и теплый, понимающий взгляд Чарлза.

— Я уверен, ты скажешь ей об этом, — ободряюще промолвил Чарлз. — Скажешь, когда почувствуешь, что готов, Брэден молча кивнул, а потом, откашлявшись, сказал:

— Я, пожалуй, проедусь немного. Вы с Алфредом потом присоединитесь ко мне?

— Да, с удовольствием, — ответил Чарлз, отлично понимая, почему Брэден прервал разговор. Слишком новым и пугающим для Брэдена было чувство, которое он открывал в себе, чтобы он мог говорить о нем сейчас. Ему нужно время, и он свыкнется с ним.

Брэден думал о том же. Мысль о том, что он любит Касси, не оставляла его ни на секунду, она и наполняла его теплом, и страшила его. Смешно, в самом деле, думал он, ведь это чувство проснулось в нем давно; почему же сейчас, когда он наконец готов признаться в нем себе, так тревожно у него на душе?

Брэден был необыкновенно молчалив во время совместной прогулки с Чарлзом и Алфредом, а когда они вернулись домой, извинившись, скрылся в кабинете, желая отвлечься от мыслей за работой. Но многочисленная корреспонденция на его столе так и осталась нераспечатанной, деловые бумаги — непросмотренными. Он сидел у окна, любуясь красотой позднего лета, радуясь зелени деревьев и безупречно подстриженных газонов, яркой радуге садовых цветов. Разве три года назад способен он был наслаждаться прелестями природы? Нет. Это Касси научила его видеть красоту, которую таит в себе все живое; она пробила окаменевшие пласты его души, она заполнила собой пустоту его жизни, наделила ее смыслом; она пропитала собой каждую клеточку его существа, и он понял, что значит любить и быть любимым… Брэден откинул голову в кресле, закрыл глаза. Сможет ли он когда-нибудь отплать ей за то, что она сделала для него, сможет ли он сделать ее счастливой?

Он резко задвинул ящик стола, поднялся и вышел из кабинета. Решительным шагом он направился к центральной лестнице.

Касси сейчас у себя, одевается к обеду. Он должен видеть ее. Немедленно.

Уже миновав пролет, он услышал всполошенный голос Перкинса.

— Ваша светлость! Ваша светлость! — Дворецкий бежал через холл к нему, весь взмокший и красный от волнения.

— Что случилось, Перкинс? — Брэден никогда прежде не видел, чтобы старик был в таком волнении, почти в панике.

— Там… этот господин… отец ее светлости! Брэден похолодел.

— Грей? Что ему нужно?

— Он говорил… он настаивал на встрече с герцогиней. Мы все — и лакеи, и садовники, даже конюхи, пытались остановить его, но он…

— Где он?

— Он пытался войти в дом, я, конечно, не пустил его, и он как будто ушел, по крайней мере, я так подумал. Но Добсон только что заметил, как он взбирается на тот дуб, что с другой стороны дома. Хардинг сейчас пытается стащить его, но я боюсь…

— О Господи! — Брэден, уже не слушая старика, мчался наверх. Дуб, о котором говорил Перкинс, прямо под окном спальни Касси. Грей, конечно, не может знать об этом, но если предположить, что он сегодня трезв, то ему без труда удастся взобраться на дерево и на балкон к Касси.

∙ Касси смотрела на свое отражение в зеркале и не узнавала себя: испуганная, усталая женщина глядела на нее оттуда. Она до сих пор не могла оправиться после разговора с доктором Ховеллом и со страхом думала о том, что ей придется отвечать на его вопросы завтра… и послезавтра и послепослезавтра… Где найти силы на это? Она задрожала. Ответы где-то внутри нее, спрятанные в темных закоулках ее памяти; ей остается только молиться, чтобы поиск их не оказался разрушительным для нее. Глухой звук и прозвучавшее вслед за ним тихое ругательство заставили ее вздрогнуть. Она обернулась и вскрикнула, увидев на своем балконе мужчину, который, чертыхаясь, неловко поднимался с пола и в котором она немедленно признала отца. Он перегнулся через перила и крикнул вниз: «Чертов холуй!, а затем ввалился в ее комнату. Его налитые кровью глаза остановились на ней, и он замер, удивленно моргая, словно не ожидал увидеть ее здесь. Потом, издав резкий смешок, двинулся к ней.

— Ну и ну, вот так удача! Кассандра! А я как раз…

— Отец, — прошептала Касси, вся дрожа. — Зачем вы здесь?

— Да вот, пришел повидать тебя… моя малышка.

— Отец, прошу вас. — Она инстинктивно пятилась к двери. — Уходите. Если вы… хотите просить у меня денег, то у меня их нет.

Роберт остановился и посмотрел на нее, прищурившись.

— А почему это ты думаешь, что я пришел просить денег? — Касси не отвечала, и Роберт хрипло засмеялся. — А-а! Видно, твой супруг рассказал тебе про свой вчерашний визит. Я мог бы догадаться, что ты разболтаешь ему про то, что я приходил к тебе как-то раз. Да и про эти свои проклятые сны, — пробормотал он и вдруг застонал и замотал головой, словно отгоняя от себя жуткие видения. — Когда ты перестанешь мучить меня, Кассандра? Сколько можно издеваться надо мной?

— Отец, я не понимаю вас! — воскликнула Касси, пятясь к двери. — Разве я издеваюсь над вами? Ведь это вы ищете встречи со мной, вы мучаете меня! Почему вы сказали Брэдену, будто не знаете о моих кошмарах? Почему?

Но Роберт словно оглох.

— Ты ведь слышала наши разговоры? Слышала все, о чем мы говорили? Зачем ты постоянно напоминаешь мне про это? Я знаю, я виноват! Но я же никогда не думал, что все закончится так!

Бессильно уронив руки, он смотрел на Касси застывшим взглядом, словно видел перед собой привидение.

— Я же просил тебя, я умолял тебя забыть о нем! А ты? Ты бросила меня! И ради чего? Ради его титула? Да кто он такой, что он мог дать тебе? Зачем ты ушла от меня, зачем? Я же любил тебя! Будь ты проклята, Элина! — хрипел он, приближаясь к дочери с глазами, полными безумия и тоски. — Ты заплатишь мне за предательство!

Касси вскрикнула в ужасе, и в то же мгновение дверь в комнату с шумом распахнулась. Брэден ворвался в спальню и, бросившись к Роберту, схватил его за горло и отшвырнул к стене.

— Ах ты, сукин сын! — прорычал он. — Я же предупреждал тебя!

Роберт, пошатываясь, поднялся, потер шею.

— А-а, вот и наш щеголь, собственной персоной. Пришел заявить свои права на нее? Да только сможешь ли ты удержать ее около себя? Я вот не смог.

Брэден разъяренно схватил его за воротник и потащил к двери, выходившей на балкон.

Но демоны, обуревавшие Роберта, словно придали ему сил: отчаянно дернувшись, он размахнулся, и его кулак врезался Брэдену в живот.

— Брэден! Не надо… пожалуйста, не надо! — закричала Касси, бросаясь к мужу, чтобы удержать его от ответного удара.

Брэден не слышал ее мольбу. Вскочив, он кинулся к обидчику и, вытолкав его на балкон, прижал к стене.

Касси с ужасом смотрела, как муж и отец сцепились, обезумев от злобы. Но борьба была неравной. Рядом с высоким, мощным Брэденом Роберт казался маленьким и хилым, его пьяные удары не достигали цели, он беспомощно молотил воздух кулаками. Касси предчувствовала, чем все должно закончиться. Ее пронзительный крик прозвенел в воздухе в то же мгновение, когда кулак Брэдена врезался в челюсть Роберта и откинул его к перилам. Несколько мгновений тот пытался сохранить равновесие, затем с воплем сорвался.

Брэден бросился к перилам и посмотрел вниз, где посиневший от страха Хардинг извлекал из кустов Грея; тот пошатывался, но держался на ногах и, ошалев от испуга, даже не сопротивлялся, когда слуга схватил его за шиворот и потащил прочь от дома.

Кровь кипела в жилах Брэдена, сердце бешено колотилось в его груди; он стиснул кулаки, едва сдерживаясь, чтобы не броситься вниз и раз и навсегда рассчитаться с негодяем. Только испуганное, жалобное всхлипывание за спиной заставило его обернуться и замереть от страха.

Касси, бледная как полотно, стояла сзади и, глядя на него расширившимися, остекленевшими от ужаса глазами, тихо плакала, жалобно подвывая. Брэден кинулся к ней, успокаивая взял ее за руку, но она как будто не видела его, не чувствовала прикосновения, не слышала его слов.

— Касси, с ним все в порядке, он не пострадал! Посмотри! Видишь? — лихорадочно повторял Брэден, указывая на удалявшуюся фигуру Роберта.

Но она оставалась неподвижна и только дрожала и вздрагивала всем телом.

— Касси! — Брэден схватил ее за плечи и встряхнул, отчаянно желая, чтобы она хоть что-то сказала ему. И тут же пожалел об этом, ибо слово, как выдох слетевшее с ее губ, заставило его похолодеть.

— Мама…

Глава 25

В который раз за вечер Брэден тихонько приоткрыл дверь и заглянул в спальню Касси. Она спала тихо, как ангел, свернувшись калачиком под шелковым одеялом, и трудно было поверить, что всего несколько часов назад эта молодая женщина билась в истерике в его руках. Ее дыхание было ровным и глубоким, лицо безмятежно-спокойно. Рядом с ней, настороженная и бдительная, как часовой на посту, сидела Маргарет, готовая позвать его светлость, если герцогиня вдруг затревожится и проснется. Впрочем, бдительность ее была напрасна, ибо Алфред заверил их, что лауданум, который он дал Касси, окажет свое действие и она будет спать до утра.

Брэден бесшумно притворил дверь и вышел в коридор, где Хардинг с Перкинсом, тихо переговариваясь, бросали тревожные взгляды на дверь спальни Касси. Брэден кивнул им, давая понять, что с герцогиней все в порядке, и направился вниз. Его уже не удивляли симпатия и преданность, с которой все его слуги относились к Касси: если ей удалось завоевать его сердце, то нет ничего удивительного в том, что эти, с виду столь строгие и невозмутимые, но бесконечно мягкие и добрые люди питают нежность к своей госпоже.