Неожиданно в памяти Касси всплыл надменный образ леди Эбигейл Девон: какая-то интимность, что ли, мерцала в ее глазах, когда она говорила о Брэдене. Это смутило Касси. Рядом с этой элегантной, до неприятного утонченной женщиной, явно избалованной вниманием сильного пола, Касси чувствовала себя маленьким глупым щенком. А что если и Брэден чувствует то же? От этой горькой мысли у нее заныло в животе. То, что происходит между мужчиной и женщиной в постели, когда они остаются одни, было неведомо Касси. А вот Эбигейл Девон наверняка не однажды прошла по этой дорожке.

Горячая решимость вновь воскресла в ее душе. Пусть жизнь пока не баловала ее лаской и нежностью, она знает — Брэден не из тех, кто идет напролом, попирая ногами чужую боль, не на тех, кто может с легкостью воспользоваться любовью и доверчивостью невинного создания. Она не вправе отказывать ему, не вправе отталкивать его. Так или иначе, но она не будет противиться его порывистости, потому что больше всего на свете хочет принадлежать ему, хочет не просто называться его супругой, а наконец-то стать ему женой. По-настоящему.

Глава 14

Сирил отправился спать очень поздно. Он думал о своем новом плане. Да, именно таким образом можно заставить Брэдена прозреть, увидеть вещи такими, какими они являются на самом деле, и понять, что у его анекдотического брака нет перспектив. Сирил представил себе, как неизбежно будет уязвлено самолюбие Кассандры, как будет она оскорблена и унижена, и это его огорчило. Но он отмел эти мысли. Придет время, И она поймет, как бессмысленны ее надежды на счастье с Брэденом, и скажет ему спасибо.

В дальнем конце коридора тихо захлопнулась дверь. Сирил резко обернулся, удивившись, кому это не спится в столь поздний час. Он еще больше удивился, когда увидел в сумраке ночного освещения Маргарет, служанку Кассандры, направлявшуюся по коридору к лестнице.

— Маргарет? — Сирил не стал таиться. Судя по всему, Женщина вышла из спальни молодой госпожи. Чего ради Кассандра задержала служанку до двух часов ночи?

Услышав оклик, Маргарет вздрогнула от неожиданности и огляделась.

— Ох, милорд, да это вы, — с облегчением произнесла она, разглядев в полумраке приближающуюся к ней фигуру Сирила.

— Вы только сейчас покинули спальню ее светлости? — спросил Сирил, беспокойно нахмурив брови.

Маргарет не хотела врать:

— Да, милорд.

— Почему же так?

Прямой вопрос поставил Маргарет в неудобное положение. Обычно лорд Сирил был вежлив с ней, и у нее не было причины что-то скрывать от него. И все-таки первым о страданиях Касси должен был узнать герцог, это было его законное право, так подсказывал Маргарет ее инстинкт. И герцог должен был решить, что делать с этой бедой.

Рассудив подобным образом, Маргарет решила, что не отступит от истины, если поделится с Сирилом только частью ее.

— Милорд, у ее светлости очень беспокойный сон, — дипломатично сказала она. — Я приходила проверить, все ли в порядке.

Сирила, казалось, успокоил этот ответ.

— В последние дни она сильно осунулась, — согласился он со служанкой. — Знать бы, чем можно ей помочь.

— Вы принимаете столько участия в молодой герцогине, милорд, — поспешно успокоила его Маргарет, — ее светлость очень ценит вашу заботу. Мне кажется, стоит только его светлости вернуться в Шербург, она сразу пойдет на поправку. Уж больно она по нему скучает.

Глаза Сирила потухли. Он задумался, переваривая слова Маргарет.

— Я вам больше не нужна, милорд? — выждав несколько мгновений, спросила она.

Сирил встрепенулся:

— Что, извините?

— Я спрашиваю, я вам больше не нужна, милорд? — повторила Маргарет. — Уже поздно, и если у вас нет вопросов…

— Простите меня, Маргарет. Разумеется, — заспешил Сирил, — я вовсе не хотел задерживать вас. Конечно же, идите, отдохните немного. Уже очень поздно, скоро начнет светать.

— Благодарю вас, милорд. Спокойной ночи, милорд.

— Спокойной ночи, Маргарет. — Сирил бросил задумчивый взгляд вдоль коридора в сторону спальни Касси. Затем глубоко вздохнул, повернулся и отправился спать.

— Господи, до чего же хорошо возвращаться домой! — Брэден потянулся, выпрямил затекшие ноги и прильнул к окну кареты, с радостью оглядывая знакомые окрестности Шербурга.

Чарлз молчал и задумчиво наблюдал за другом. Никогда еще Брэден не был таким беспокойным в отъезде и никогда так не стремился домой. И все из-за одной прелестницы, поселившейся в его сердце.

Чарлз незаметно улыбнулся. О, Брэден ни за что не признается в этом даже самому себе. Но он знал молодого человека с малых лет и видел, как тот изменился. И прекрасно понимал причину этих перемен. Брэден Шеффилд был влюблен.

— Что-то ты задумчив сегодня, — ответил на мысли Чарлза Брэден, с любопытством взглянув на друга.

— Я думал о том, что поездка не дала тебе того, чего ты ожидал от нее.

Темные брови Брэдена удивленно изогнулись.

— Нет же, переговоры прошли на редкость удачно. И кобыла, которую мы купили на аукционе, очень красива.

— Я имел в виду не лошадей, Брэден. — Брэден промолчал. — Я имел в виду ваши с Касси отношения.

Брэден словно язык проглотил. Чарлз склонился к другу:

— Брэден, ты старался не упоминать ее имени все эти дни, пока мы были в отъезде. Но проблема остается и требует решения. Итак, что ты собираешься делать?

— То, что я не упоминал ее имени, не значит, что я не думал о ней, — тихо ответил Брэден. «Это еще слабо сказано», — признался он самому себе. С тех пор, как они уехали в Лондон, он ни о чем другом и не думал.

— И что же?.. Брэден вздохнул:

— Как всегда, я совсем запутался. Теперь я вижу, что был редким кретином, когда думал, что мне удастся сдержать свое влечение к Кассандре. Все очень просто: она прекрасна, она жена мне и я хочу ее. — Он представил себе Касси, лежащую на мягкой траве у ручья, как он обнимает ее, как прекрасно ее полуобнаженное тело… Брэден стиснул зубы. — Но я спрашиваю себя: чего хочет Касси? И отвечаю: похоже, она сама не знает, чего хочет. В чем-то это взрослая женщина, а в чем-то — перепуганный ребенок. Она и сильна и слаба одновременно, и я боюсь обидеть ее или напомнить о старых обидах.

Чарлз кивнул в знак понимания:

— Что же ты предполагаешь делать?

— Я буду ждать, когда она сама потянется ко мне.

— Я понял тебя. Ты бережешь ее чувства.

Чарлз не стал говорить, что, по его мнению, проблема заключается не только и не столько в чувствах Касси, сколько в собственных чувствах Брэдена. Чарлзу казалось, что сердцем Брэден ощущает глубину своего чувства к жене, но почему-то пока предпочитает не признаваться в нем даже самому себе. Похоже, вся его душа трепещет от страха принять на себя обязательства искренней нежности и самоотречения.

— И потом, что-то нужно делать с Робертом Греем, — продолжал Брэден, уставившись невидящим взглядом в окно.

Лицо Чарлза напряженно застыло.

— Кассандра говорила, что он показывался только один раз — на следующий день после свадьбы.

Брэден согласился.

— Мне известно об этом. Но что-то подсказывает мне, что мы не последний раз виделись с этим ублюдком. А кроме того, меня не оставляет чувство, что каким-то образом он мог послужить причиной ее беспокойства, каким-то поступком вызвать к жизни тех чудовищ, что поселились в душе Касси, мучая и истязая ее кошмарами.

— Она не рассказывала тебе, что ей снится? Может, хоть какую-то деталь из своих снов?

Брэден покачал головой:

— Пока нет. Но это первое, чем я займусь по приезде. Мы с Касси договорились, что, как только я возвращаюсь, мы садимся с ней рядом и обсуждаем все. А в разговоре я уж постараюсь выведать у нее подробно, что так пугает ее в сновидениях. Потом, когда я буду знать, что так сильно потрясло и ранило ее, я пойму, как все это поправить. — Он скрипнул зубами. — И да поможет Бог Роберту Грею, если он здесь замешан.

Чарлз взял Брэдена за локоть.

— Ты обвиняешь Роберта Грея в том, что он совершил что-то ужасное, что-то такое, что не дает покоя Касси?

Брэден обернулся к другу. Пламя благородного гнева сверкало в его карих глазах.

— Когда он пьян, он способен совершить любую низость. Разве не так?

Чарлз побледнел:

— Именно так.

— Вот и я так думаю. И если в нем корень всех бед Касси, я просто убью его.

Карета качнулась и остановилась. Лакеи соскочили с запяток, торопясь открыть дверцы. Двери парадного подъезда распахнулись, и торжественный Перкинс показался на крыльце.

— Добро пожаловать домой, ваша светлость! Брэден ответил ему поклоном.

— Спасибо, Перкинс. Где же моя жена?

Брэден так поспешно выпалил этот вопрос, что Чарлз едва сдержал улыбку, а Перкинс испуганно заморгал.

— Ну, как это… Я думаю, она поехала… пошла в сад… прогуляться, — поправился он. Ее светлость посвятила его в свои планы, она сказала ему, что хочет удивить герцога своими успехами в верховой езде. Она действительно уже уверенно держалась в седле, по крайней мере, так утверждал Добсон, если забыть недоразумение с Ураганом, случившееся в начале недели. И Перкинс не хотел сделать что-нибудь, что погасило бы задорные огоньки в глазах герцогини.

— Она отправилась на прогулку одна, Перкинс?

— Ну, почему же… В общем, да, ваша светлость. Мне помнится, она говорила, что хочет немного побыть одна…

Брэден обернулся, прищурился и оглядел сад.

— Что-то я не вижу ее, Перкинс.

— Она пошла в тот сад, что к югу от дома, ваша светлость, — быстро поправился Перкинс.

— Но к югу от дома нет сада, — раздраженно заспорил Брэден.

— Я сказал «в сад»? Нет, конечно, я имел в виду просто прогуляться.

— Прогуляться, — повторил Брэден. — Перкинс, не вы ли говорили, что она хотела побыть одна?

Перкинс озабоченно поежился.

— Ну что ж, да, она так говорила, ваша светлость. Брэден начинал сердиться. «, — Не те ли это места, что я застроил коттеджами для сдачи в наем, Перкинс? Вряд ли там ей удастся насладиться одиночеством.