Барбара Картленд - Замок мечты

Виола держала в ладонях бутон белой розы, лепестки которой отливали розовым. Цветок выглядел настолько безупречным, что девушка готова была расплакаться от счастья.

— Роза чудесная. Но как вы разводите их в столь суровом климате, мистер Мак-Эндрю?

— Энгус у нас — настоящий волшебник. Ну и Гольфстрим ему помогает, куда же без него! — пояснил герцог. — Он приносит тёплые воздух и воду на это побережье. Здесь температура никогда не опускается так низко, как в других частях Шотландии.

Наклонившись, он сорвал цветок.

Энгус протянул герцогу длинный нож, и тот быстро обрезал шипы и продел стебелёк в петлицу жакета Виолы.

— Этот сорт розы называется «Любимица герцога», — пробормотал Роберт, а Виола почувствовала, как на её щеках заиграл жаркий румянец, когда его пальцы на миг коснулись её шеи.

— Благодарю вас! Она чудесная, — с трудом прошептала она, усмиряя своё воображение, разыгравшееся после слов «любимица герцога».

Энгус забрал свой нож, покосился на Виолу, обронил что-то на непонятном языке герцогу и, посмеиваясь себе под нос, заковылял прочь из сада.

— Ради всего святого, что он сказал? — спросила Виола, отчаянно нащупывая безопасную тему для разговора. — Я не поняла ни словечка.

— Это гэльский, язык шотландских горцев. В Гленторране на нём говорят все. А теперь позвольте мне проводить вас обратно в замок. Уверен, что после долгой прогулки вы не откажетесь выпить чего-нибудь прохладительного.

Роберт предложил Виоле руку, на которую она с благодарностью оперлась, хотя и отметила про себя, что он так и не сказал ей, что означала фраза старого садовника, отпущенная в её адрес.

Герцог отвёл в сторону длинную ветвь, протянувшуюся поперёк заросшей тропинки.

— Мужчины, подобные Энгусу и его сыну, — кровь и плоть Гленторрана, источник его жизненной силы, — сказал он. — Оба они проработали в поместье всю свою жизнь. Я не имею ни малейшего понятия, сколько лет Энгусу, но и его отец, и его дед работали на Гленторранов. То же самое, кстати, можно сказать и почти о каждом окрестном семействе. Поэтому, полагаю, вы легко можете себе представить, что одна только мысль о том, чтобы отказаться от поместья и предоставить их своей судьбе, мне невыносима. Впрочем, ваша семья наверняка испытывает те же чувства.

Он невесело рассмеялся и добавил:

— Деньги, конечно, могут быть источником вселенского зла, зато сколько добра я бы сделал, если бы располагал хоть малой их толикой!

Виола метнула на него быстрый взгляд — его лицо выражало тревогу и беспокойство.

В его голосе она явственно различала страстные нотки отчаяния, и ей очень хотелось признаться ему в том, что она нежданно-негаданно разбогатела.

Она вдруг со всей отчётливостью поняла, что обманывает его, пользуясь его гостеприимством.

Ей не понадобится много времени, чтобы рассказать ему обо всём, — но она колебалась, потому что в этот краткий миг поняла, что может навсегда потерять его дружбу.

Он станет презирать девушку, которая только притворялась бедной, когда на самом деле таковой не была. Он будет относиться к ней как к существу, начисто лишённому моральных устоев и достоинства, не понимающему, что такое хорошо, а что такое плохо.

— Американцы мне говорили, что пытаются искоренить систему, в которой от одного человека может зависеть благосостояние целого района, — заметила она, чтобы хоть как-то поддержать разговор.

Герцог протиснулся между двумя разросшимися кустами, и Виола последовала за ним, даже не подозревая о том, что цветы осыпали её каскадом белых лепестков, невесомо опустившихся на её волосы.

Роберт обернулся и едва не вскрикнул от восхищения, поражённый её совершенной красотой.

Ему очень хотелось так много рассказать Виоле о своих чувствах, но усилием воли он взял себя в руки и придал своему лицу спокойное и даже равнодушное выражение.

С леди Виолой Норткомб у него не могло быть никакого будущего.

Ему просто нечего было ей предложить — только полную лишений жизнь, а он был уверен, что этого лиха она уже успела хлебнуть сполна.

Нет, он был уверен, что совсем скоро Виола встретит какого-нибудь состоятельного выскочку, который заточит её у себя в имении, и Роберту никогда более не удастся её повидать.

Он с трудом заставил себя сосредоточиться на последних её словах.

— Да, разумеется, можно много рассуждать о том, что мои арендаторы должны больше полагаться на себя самих. Как, например, рыбаки — они могут прокормить свои семьи, продавая улов на рынке. Они не пострадают, если Гленторран будет продан. Но в поместье есть и сотни других людей, которым небо покажется с овчинку, если мне придется расстаться с Гленторраном.

Он попытался придать своему голосу хоть немного жизнерадостности.

— Послушайте, что за мрачную тему для разговора мы с вами выбрали в такой погожий денёк! Не стоит беспокоиться о моих проблемах, Виола. Скоро я снова поеду в Лондон. Я уверен, что мои банкиры найдут кого-либо, кому будет интересно вложить немного денег в обедневшее шотландское герцогство!

Виола развернулась к нему лицом.

Она более не могла выносить этого!

Она расскажет ему правду о своём отце, о нефтяных месторождениях и огромных деньгах, которые они с Дэвидом унаследовали после его смерти.

Она прямо сейчас предложит, чтобы семья Норткомбов инвестировала в поместье Гленторран, и тогда положение дел обязательно изменится к лучшему.

Она сделала глубокий вдох и начала:

— Роберт…

Но в этот самый момент герцог резко отвернулся от неё и воскликнул:

— Смотрите! Это же Мэг! Она, без сомнения, ищет нас. Привет, сестрёнка! Ты решила, что я почему-то пренебрегаю своими обязанностями? Боюсь, что хмурое выражение твоего личика не обещает мне приятных известий.

Леди Маргарет привстала на цыпочки и поцеловала его в щеку.

— Роберт, из города приехал мистер Кэмпбелл. Он опять беспокоится относительно твоего чека на корм для овец! Я попросила его подождать в библиотеке и пообещала, что немедленно разыщу тебя. Но, если мы будем идти медленно, у него может лопнуть терпение и он уйдёт!

Герцог тяжело вздохнул, и этот скорбный вздох едва не надорвал сердце Виоле.

Теперь она ясно видела, насколько сильно он тревожится о своём наследстве и о тех обязательствах, которые оно на него налагало.

Должно быть, ему было невероятно тяжело просить торговца подождать немного, прежде чем он сможет оплатить счёт.

Виола хранила молчание, пока они втроём возвращались в замок.

Она упустила шанс объясниться, но пообещала себе, что в самое ближайшее время постарается найти возможность поговорить с герцогом начистоту и исправить положение.

Помимо всего прочего, требовала своего разрешения и непонятная история с Фергусом и бриллиантовой брошью!

Виола чуть не застонала от безысходности.

Боже милостивый, как несказанно осложнилась её жизнь за столь короткое время!

Утро выдалось ясным и безоблачным, и фиолетовые зубцы далёких гор были отчётливо видны на фоне бледно-голубого неба.

На мелководье у берега тихонько плескались волны, глядя на которые невозможно было поверить, что это же море способно разбушеваться настолько, чтобы потопить корабль и подвергнуть смертельной опасности человеческие жизни.

Местные жители могли бы подсказать Виоле и Дэвиду, что эта картина обманчива и что после обеда погода непременно испортится, но пока она оставалась тёплой и ясной.

Виола опять провела бессонную ночь, не находя себе места от беспокойства и пытаясь угадать, когда же подвернётся возможность рассказать герцогу о том, что она более не нищенка, а вместе с Дэвидом стала владелицей огромного состояния.

Будучи не в силах заснуть, она встала с постели и, подойдя к окну, принялась рассматривать залитый лунным светом пейзаж.

В конце концов, девушка решила, что вечером после ужина наступит идеальное время для разговора, которого она так страшилась.

Она попросит герцога уделить ей несколько минут для приватной беседы в его кабинете, где и признается ему в том, что сохранила в тайне факт радикальных перемен в своём финансовом положении.

«И я легко могу представить себе, какой окажется его реакция!» — с оттенком иронии подумала она, высовываясь наружу из створчатого французского окна, чтобы глотнуть свежего ночного воздуха.

«Причём я не могу его винить. Как бы я повела себя, если бы оказалась на его месте? Я бы сочла, что он обманул моё доверие!»

Но всё-таки Виола почувствовала себя чуть лучше, приняв окончательное решение во всём признаться, отчего, вернувшись в постель, тотчас заснула.

После завтрака она с удивлением обнаружила, что с моря наплывает густой туман, скрывая от глаз высокие горы и наполняя воздух мелкой моросью.

Прогулка, естественно, исключалась, и потому Виола решила перешить кое-что в одежде, которой поделилась с ней леди Маргарет.

Виоле уже надоело выходить к столу в одной и той же старой простой блузке и такой же поношенной юбке. Тем более что у неё появилось премиленькое бледно-жёлтого цвета, с высоким воротом и длинными рукавами, отороченное кружевом платье, которое после совсем маленькой переделки должно прийтись ей впору.

Герцог за завтраком не появился — без сомнения, он вновь уехал с утра пораньше по делам.

Виола работала в малой гостиной, разложив на коленях платье и разглядывая его переливающиеся складки, когда дверь отворилась и в комнату, пошатываясь, медленно вошёл её брат. Серые глаза его смеялись.