– Вот и славно. – Как бы в подтверждение своих слов Наоми энергично кивнула головой.

– С чего это тебе вздумалось предпринимать подобный шаг?

– Этот шаг мы с моим отцом обсуждали незадолго до его смерти. Он всегда этого хотел, да и я, откровенно говоря, тоже. Просто я решила сделать все по закону.

– И ничего мне не сказала.

– Мне не хотелось, чтобы из-за этого ты чувствовала себя обязанной, – осторожно пояснила Наоми. – В силу известных тебе причин, как мать, я не смогла дать тебе почти что ничего. Что касается фермы, то это то немногое, что я еще могу для тебя сделать. Мой отец предоставил мне право самой решать, как и когда передать тебе твою долю, но сама идея исходила от него. И мне показалось, что сейчас самое подходящее для этого время. Упаси боже, Кел, это никакая не попытка покрепче привязать тебя к «Трем ивам» или ко мне!

– Ты должна бы знать, что я и так достаточно сильно привязалась к ферме и к тебе. Ты рассчитывала на это с самого начала, еще когда просила меня приехать.

– Да, это правда. Я не могла предвидеть и даже не смела надеяться, что ты.., полюбишь меня, но была почти уверена, что «Три ивы» тебе понравятся.

– А тебе не кажется, что это почти одно и то же?

По губам Наоми скользнула легкая тень улыбки.

– Так мне говорили, – призналась она.

– Невозможно любить или уважать тебя, не питая таких же чувств к ферме. – Келси поднялась и протянула через стол обе руки. – Во всяком случае, невозможно для меня. И я не вижу причин, по которым я должна разделять вас.

– Я почти не надеялась, что ты дашь мне шанс. – Наоми взяла руки Келси в свои и крепко пожала.

Да я и не собиралась, припомнила Келсу. Любой человек, чья мать возникла из небытия после двадцати трех лет отсутствия, вряд ли был бы расположен к великодушию. Наоми не могла этого не понимать, но все равно пошла на риск, попыталась изменить безнадежную ситуацию и, похоже, одержала победу.


Было почти пять часов вечера, когда Келси свернула на подъездную дорожку у дома Типтона и затормозила позади его запыленного пикапа последней модели. Соседский пес, бегавший на цепи вдоль проволоки, разделявшей газоны перед двумя домами, приветствовал ее громким и яростным лаем, словно предупреждая, что эта территория надежно охраняется. Из окна второго этажа высунулась пожилая женщина и, прикрикнув на собаку, повернулась к Келси. – Вы к Джиму?

– Да. Он дома?

– В мастерской, – женщина показала направление и покачала головой. – Слышите этот шум?

Теперь, когда пес притих и издавал только низкое гортанное рычание, Келси услышала пронзительный визг мощной электропилы на заднем дворе. Он доносился из небольшого сарая, собранного из стандартного комплекта досок. Такой набор можно было приобрести практически на любом лесоскладе.

Пройдя через двор, Келси постучала в полуприкрытую дверь, косо висевшую на петлях. Плотно закрыть ее было, по-видимому, невозможно. От прикосновения дверь открылась внутрь, глухо стукнувшись о стену ручкой.

Типтон стоял у станка в защитных очках и звукопоглощающих наушниках, его бейсболка была повернута козырьком назад, как у заправского принимающего. Капитан яростно сражался с длинной доской примерно два на четыре дюйма, свежие опилки фонтаном взлетали в воздух из-под его пальцев, и Келси решила, что для всех будет лучше, если она дождется, пока пила перестанет вращаться.

– Так тебе, гадина!.. – удовлетворенно пробормотал Типтон, когда отпиленный кусок доски со стуком упал на пол.

– Капитан!..

Он круто обернулся, и Келси подумала, что в своих янтарно-желтых пластиковых очках и с выступающими по бокам головы полукруглыми чашечками наушников Типтон похож на персонаж из второразрядного фильма ужасов. Сходство это еще усиливалось благодаря тому, что спереди рубашка капитана была забрызгана чем-то красным.

– Господи, вы поранились! – вырвалось у нее.

– Где? Что?! – В смятении Типтон принялся рассматривать свой руки, словно желая убедиться, все ли пальцы на месте, потом перехватил взгляд Келси и слегка смутился.

– Ах это… – он похлопал себя по груди. – Это клюквенный сок. Жене не нравится, когда я работаю в новой одежде.

Келси устало прислонилась к верстаку и выругалась.

– Испугались? – Все еще улыбаясь, капитан снял наушники и сдвинул на лоб очки. – Может, вам лучше присесть?

– Нет, спасибо, я постою.

– Я тут решил смастерить несколько полок для дома. – Он взял с верстака обрезок широкой плоской доски и, прищурясь, посмотрел вдоль нее, не покоробилась ли. – У нас с женой уговор – я делаю полки, а она заполняет их всякой ерундой. Зато мы оба довольны.

– Это просто замечательно, – с показным энтузиазмом сказала Келси. – Я хотела спросить, не уделите ли вы мне несколько минут.

– Думаю, что сумею втиснуть вас в свое расписание, – ответствовал Типтон, широко улыбаясь. – Может быть, лимонаду?

Не дожидаясь, пока Келси ответит, он достал из-под верстака большой пластиковый кувшин с крышкой и налил лимонад в два бумажных стаканчика.

– У вас, как я слышал, возникли новые проблемы.

– Да. Престранное совпадение, вам не кажется? Рено Санчес полностью, во всех деталях, повторил жизнь своего отца. И смерть тоже.

– Мир полон самых удивительных совпадений, мисс Байден, – ответил капитан, хотя по его лицу было видно, что это не доставляет ему никакой радости. Откуда Келси было знать, что Типтон провел повторную проверку по делу Бенни Моралеса и выяснил все детали за считанные часы до самоубийства Рено. Еще какие-нибудь сутки, мрачно размышлял он, и все могло бы повернуться совсем по-другому.

– Впрочем, одну из ваших проблем это как будто решило, – добавил Типтон. – Теперь вы знаете, кто убил вашу лошадь.

– Рено не хотел убивать Горди, я уверена в этом, – повторила Келси мысль Гейба и отпила глоток из своего стакана. Лимонад оказался кисловато-горьким, а по поверхности его плавала лимонная цедра. Должно быть, подумала она, жена капитана сама приготавливает этот вкусный, прекрасно утоляющий жажду напиток. – Кто-то использовал его, капитан. Это, к сожалению, тоже случается довольно часто. Одни люди используют других людей, и наоборот.

– Не могу с вами не согласиться.

– Моя мать использовала Алека Бредли, чтобы заставить папу ревновать, чтобы доказать свою собственную независимость, даже для того, чтобы пустить как можно больше нелицеприятных слухов о самой себе. Слухов, которые оскорбляли бы общественное мнение. Теперь это очевидно, и меня интересует другое – для каких целей Алек Бредли использовал мою мать?

А девочка-то соображает, удивился Типтон. И неплохо соображает. Стараясь выиграть время, он взял в руку кусок наждачной бумаги и начал водить им по ребру доски.

– Ваша мать была очень красивой женщиной.

– Вряд ли это имело какое-то отношение к сексу, капитан. Секс и изнасилование – это совсем разные вещи.

Типтон негромко фыркнул себе под нос.

– Может быть, и нет. О попытке изнасилования мы знаем только со слов мисс Чедвик.

– Я ей верю, и вы тоже ей поверили. Вам не пришло в голову спросить у Наоми, почему Алек Бредли выбрал именно эту ночь для того, чтобы прийти на ферму и напасть на нее? Ведь к этому моменту они встречались на протяжении уже нескольких недель. Кроме того, Наоми не из тех, кто стал бы и дальше поддерживать отношения с человеком, который оскорблял ее, угрожал ей.

Типтон продолжал водить шкуркой по дереву. Это, решил он, будет кресло-качалка для его внучки. Она получит его в сентябре, на день рождения.

– Допустим, ваша мать говорила правду. Допустим. Алек Бредли был пьян. Между ними произошла ссора, Наоми дала ему от ворот поворот да еще при всем честном народе плеснула в лицо шампанским. Подобное сочетание способно толкнуть людей определенного сорта на самые неожиданные поступки. – Капитан сдул с поверхности доски древесную пыль. – Но, как я уже сказал, никаких улик в подтверждение этой версии мы не обнаружили.

– Ее ночная рубашка была разорвана, а на коже проступили синяки…

Типтон неопределенно пожал плечами, но Келси только нетерпеливо взмахнула рукой, отметая его возражения.

– Да, я понимаю, что она и сама могла нанести себе несколько ударов, но что, если нет? Если взять на веру ее слова – ее показания, как у вас говорят, то чем их подтвердить? Вы, несомненно, проверили Бредли, и, будь у него на счету хоть одно изнасилование или попытка изнасилования, это склонило бы чашу весов в пользу Наоми, так ведь?

– Я так и не нашел ничего в этом роде, – признал Типтон. – К сожалению, об изнасилованиях слишком часто не заявляют, особенно о таких. Об изнасилованиях во время свидания.

Сам капитан не очень любил этот рабочий термин полицейского жаргона. Изнасилование на свидании, изнасилование при знакомстве… Сам преступный акт казался от этого не таким уж страшным, не таким уж преступным.

– Но двадцать лет назад люди относились к этому несколько иначе, – продолжал Типтон, словно обращался к самому себе. – Бредли пользовался определенной репутацией, однако склонность к насилию никогда не числилась среди его «добродетелей». У него было несколько крупных долгов, но незадолго до того, как Бредли начал встречаться с вашей матерью, он оплатил часть из них. В общей сложности он вернул заимодавцам около двадцати тысяч долларов, однако ему требовалось как минимум еще столько же, чтобы расплатиться полностью.

– Значит, ему нужны были деньги? У Наоми они были. Бредли никогда не просил у нее денег, за исключением какой-то мелочи… – Типтон отложил деревянный брусок в сторону. – Это по ее собственному утверждению. Мисс Чедвик показала, что Алек Бредли ни разу не заводил разговора о сумме, превышающей полторы-две тысячи. Признаться, я подумал, что это по меньшей мере странно, поскольку Бредли жил, паразитируя на женщинах, вернее – на их деньгах.

– Возможно, он просто выжидал. Или.., или он получал деньги из другого источника.