– Какая ты собранная, – сказал он.

Алесандра улыбнулась.

– Спасибо. Мой отец был первым, кто научил меня, как много значит для человека собранность. А потом мать-настоятельница продолжила мое обучение.

Боже правый, как ей хотелось бы прекратить молоть вздор!

– Сколько тебе было, когда умер твой отец?

– Одиннадцать.

– И все-таки ты помнишь…

– О да, я помню все, чему он меня учил, – ответила Алесандра. – Я так старалась ему угодить, Колин, и для меня было большим удовольствием, когда мы вместе проводили время. Он охотно говорил со мной о своих делах, а я была счастлива, что со мной считаются.

Она машинально скомкала листок в сморщенный шарик.

Колин сомневался, отдает ли она отчет своим действиям.

– Я только выпишу ключевые слова, – пообещала Алесандра.

Колин медленно покачал головой.

– Нет нужды записывать, – убеждал он ее. – Ты запомнишь все, что я тебе скажу.

Колин мог гордиться своим умением держать себя. Непреодолимое желание рассмеяться переполняло его, но он сохранял на лице невозмутимое выражение.

– Тогда все в порядке.

Алесандра повернулась снова к столу, принимаясь разворачивать листок, и только тут поняла, что натворила. Она бросила скомканную бумажку в мусорную корзину, потом повернулась и пристально посмотрела на Колина.

От теплого блеска в его глазах ее бросило в приятную дрожь, а от этой удивительной чуть асимметричной улыбки сердце отчаянно забилось. Алесандра сделала глубокий вдох и приказала себе успокоиться.

Боже милосердный, он так красив! Неожиданно для себя она выпалила эти слова вслух.

В ответ на это Колин рассмеялся. Его веселье не обидело ее, наоборот, она невольно улыбнулась ему в ответ.

– Для чудовища, – поддразнила его она.

Колин так на нее посмотрел, что у нее внутри что-то задрожало.

Нужно чем-то занять руки, решила она про себя и сцепила пальцы.

– Не начать ли нам разговор прямо сейчас?

– Дело прежде всего, – согласился он. – Я просто вспомнил, что еще не подарил тебе надлежащий свадебный поцелуй.

– Разве?

Колин отрицательно покачал головой.

Потом поманил ее. Алесандра медленно прошла по комнате и остановилась перед ним.

– Ты собираешься поцеловать меня прямо сейчас? – спросила она еле слышным шепотом.

– Да-а-а, – согласно протянул он.

Колин медленно отошел от дверного косяка и встал, возвышаясь над ней. Алесандра невольно отступила на шаг, но сразу же взяла себя в руки.

Она не боится Колина, напомнила она себе, и действительно хочет, чтобы он ее поцеловал,

Алесандра снова подвинулась вперед.

– Мне нравится, как ты меня целуешь, – прошептала она.

– Знаю.

Усмешка его была высокомерной. Волнение Алесандры доставило ему неизъяснимое наслаждение.

– Откуда тебе это знать? – спросила Алесандра, стараясь держаться независимо.

– Твое волнение выдает тебя с головой: тебе нравятся мои прикосновения.

Алесандра не нашла ответа на такое утверждение. По правде говоря, ей вообще было нелегко думать. Уже не первый раз в присутствии Колина все слова выскакивали у нее из головы. От его теплого, взгляда ее охватывал знакомый трепет.

Алесандра почувствовала его руки у себя на талии, опустила глаза и наблюдала, как Колин развязывает поясок ее халата. Она попыталась остановить его, но не успели ее руки опуститься поверх его рук, он уже спускал халат с ее плеч.

– Зачем ты это делаешь?

– У тебя такой вид, словно тебе жарко.

– Ох!

Халат упал на пол. Сорочка ее была достаточно прозрачной и позволяла видеть обольстительные округлости ее тела. Алесандра невольно попыталась запахнуть сорочку на груди, но не успела. Колин не дал ей этого сделать. Он крепко прижал ее к себе.

– Обними меня, Алесандра. И не отпускай, пока я тебя буду целовать.

Она поспешно обвила руками его шею как раз в тот момент, когда он, наклонив голову, стал покусывать ее губы. Его язык проложил дорожку по внутренней стороне ее нижней губы, отчего мурашки забегали у нее по спине.

Алесандра обняла Колина крепче и встала на цыпочки, пытаясь сделать поцелуй более глубоким. Ее грудь коснулась его груди, и она охнула от неизведанного чувства, вызванного прикосновением его кожи. Неожиданно ее грудь набухла, стала тяжелой, а соски затвердели. Это не было неприятным, просто доселе не изведанным и удивительным.

Алесандра намеренно еще раз прикоснулась к нему, но очень незаметно, чтобы Колин не понял, что она делает. Она не хотела, чтобы ее уличили в излишней смелости. Однако жар его напрягшегося тела уже разгорался в ней, вызывая ответное влечение, и такой близости ей уже было недостаточно.

Колин доводил ее до сумасшествия, дразня своим языком и зубами. Алесандра не могла долго выдержать этой нежной пытки. Она нетерпеливо погрузила руки в его волосы, отвечая на его ласки.

Он припал губами к ее губам, нежно лаская их, а его язык проник внутрь, чтобы добраться до ее языка. Колин не спешил, словно у него была вечность впереди. Он действовал медленно, растягивая удовольствие, еле касаясь, вызывая огонь страсти внутри ее тела.

Ее тихий стон дал понять ему, что она в восторге от его ласк. Колин отклонился, увидел призыв в ее глазах, понял, что они отражают его собственную страсть, и сам издал низкий стон.

– Как сладко, – прошептал он у ее губ. – Открой рот, пусти меня, – потребовал он хриплым шепотом.

Но в нетерпении он легонько надавил ей на подбородок, потянув его вниз. Его язык проник в глубину ее рта, убрался обратно, чтобы тут же снова проникнуть внутрь.

Алесандра совсем потеряла голову, устремившись к нему, и этот невинный ответ заставил Колина позабыть о своем намерении действовать не спеша. Неожиданно он почувствовал к ней такое влечение, что из последних сил мог сдерживать себя. Рот его стал настойчивым, требовательным. Любовная игра их языков – его смелая, а ее робкая – вызвала у них обоих дрожь желания.

Алесандра была так ошеломлена тем огнем, который Колин разжигал в ней, что ей и в голову не пришло пугаться того, что произойдет дальше. Всем своим существом она отвечала на его ласки. Она упивалась ощущением его тела, все теснее прижимаясь к нему и сама того не сознавая. Пальцы ее погрузились в его волосы, и Колин чуть было не потерял голову, когда Алесандра начала постанывать и тесно прижалась к его восставшей плоти. Поцелуй его стал чувственным, ненасытным. Когда рот его жадно впился в ее губы, страсть зажгла в нем неукротимое желание. Оно отозвалось в ней ответным пылом.

Поцелуй казался нескончаемым, и все-таки он закончился слишком быстро. Когда Колин отпустил ее, рот Алесандры был розовым и влажным, хранящим следы его поцелуев. Вкус ее поцелуя теперь оставался на его губах, но это только распалило его страсть.

Алесандра прижалась к его груди, ее лицо оказалось у него под подбородком. Она прерывисто дышала у его горла.

Колин поднял ее на руки и понес в свою спальню. Он осторожно положил ее на свою кровать и встал, пожирая ее глазами. Его горячий взгляд согревал ее и в то же время заставлял трепетать.

От его поцелуев у Алесандры в голове помутилось. Мысли ее стали проясняться, когда Колин принялся стягивать панталоны. Она закрыла глаза, пытаясь отвернуться. Но Колин уже оказался с ней в постели.

Совсем обезумев от страсти, он схватил ее за сорочку. Ткань с треском порвалась под его руками. Алесандра успела только охнуть, как ее единственное прикрытие было отброшено, и Колин уже накрывал ее своим нагим телом.

Алесандра замерла. Колин нежно раздвинул ее бедра, а потом лег на нее так, как сотни раз проделывал в своих мечтах с того момента, когда он впервые встретил ее. Его затвердевшая плоть была прижата к мягкому кудрявому треугольничку там, где сходились ее бедра, и это было такое приятное ощущение, что у него вырвался сдавленный блаженный стон.

Реальность оказалась еще лучше, чем мечты, потому что Колик не мог и вообразить, какой невероятно мягкой и гладкой была ее кожа, которую он ощущал под собой. Он был в раю.

– Колин, может быть, сейчас и поговорим?

Он приподнялся на локтях и посмотрел на нее. В ее глазах читалось беспокойство, а он торжествовал победу.

– Непременно.

Колин взял ее лицо в свои руки и впился в ее губы долгим, ненасытным поцелуем.

Колин заставлял ее трепетать от страсти. Она не выдержала и обхватила его за талию, чтобы сильнее почувствовать жар его распаленного тела. Их ноги переплелись, и внезапно просто обнимать его оказалось ей недостаточным. Она жаждала ощущать его тело каждой клеточкой своей кожи и ласкать, ласкать без конца. Она провела руками по его спине, как бы осваивая его, потом по плечам и не хотела останавливаться.

Ее прикосновение к его коже было легким, словно крылья бабочки, однако это была самая умопомрачительная ласка, какую Колин когда-либо испытывал. Он стал водить губами по ее шее.

Алесандра немного повернула голову, чтобы ему было удобнее. Он ласково покусывал мочку уха, отчего по всему ее телу до кончиков пальцев ног прокатилась волна удовольствия, и, видит Бог, от прикосновений его языка она окончательно потеряла голову!

Алесандра начала двигаться в неуемной жажде большего. Колин переменил положение и осыпал поцелуями ее шею. Он двинулся ниже, прокладывая поцелуями дорожку между ее грудей. От нее исходил аромат роз и женщины. Это было сводящее с ума сочетание. Колин вдыхал сладкий запах, потом решил попробовать ее на вкус языком.

Чего только не вытворял Колин с этим божественным телом!.. А она упивалась его ласками, чувствуя, что умрет, если он остановится хоть на миг. Его ладони накрыли ее грудь, и она немедленно отозвалась сладкой болью, требуя еще прикосновений. Алесандра не могла понять чувства безысходности, которое стало расти у нее внутри.

У нее было такое ощущение, словно она вся состояла из швов, и они теперь разрывались. Но тут язык Колина лизнул ее сосок. Она чуть было не выпрыгнула из постели. Алесандра вскрикнула от страха и удовольствия. Это чувство было почти непереносимым и поражало своей новизной. Руки ее снова опустились, и она уцепилась за простыню, чтобы ее не смыло волной переполнявшей ее чувственности.