Джулия Гарвуд - Замки

– Я также надеялась, что, возможно, мы с моим мужем со временем станем друзьями.

– А как же любовь?

Она пристально посмотрела ему в глаза.

– Все возможно, Колин, если запастись временем и терпением. Однако у меня было достаточно времени, чтобы пересмотреть свои представления. Мне казалось, что джентльмены в Англии более воспитаны, и я надеялась, что смогу подыскать именно такого, с кем можно будет неплохо ужиться, но сегодня вечером поняла, что все это напрасный труд. Я согласна. Я выйду замуж за генерала. Я и так стала причиной стольких несчастий. Возможно, со временем этот человек научится… помягче относиться к людям.

Колин усмехнулся:

– Не обманывайте себя, принцесса. Он не переменится, и вы не выйдете за него замуж. Понятно?

Она вздрогнула от резкости его тона.

– Мне нужно заручиться вашим согласием, Алесандра.

Он никогда этого не получит. У нее перед глазами все еще стояла кровь, заливающая лицо Реймонда.

– Я больше не хочу быть причиной…

– Подойдите сюда.

Алесандра подошла и встала перед столом. Колин жестом попросил ее подойти поближе. Она обогнула край стола и остановилась на некотором расстоянии от него.

– Генерал отказался бы от своих планов и оставил бы меня в покое, если бы у меня был муж… правда?

Сочетание страха и надежды в ее голосе необычайно растрогало его. Она слишком молода, чтобы беспокоиться о подобных вещах. Алесандре пристало быть такой же легкомысленной и ветреной, как его младшие сестры.

Этой юной девушке нужен защитник! Колин потянулся и взял ее за руки. Алесандра только сейчас заметила, что снова переплела пальцы. Она попыталась успокоиться, но это ей не удалось.

– О свадьбе с генералом не может быть и речи. Договорились? – Колин держал ее руки в своих. – Хорошо, – сказал он, глядя на ее головку, склоненную в знак согласия. – Вы ничего не упустили, когда давали мне объяснения?

– Нет.

Колин улыбнулся.

– Никто не осмеливается спорить с главой департамента секретной службы, – заметил он позже, говоря о сэре Ричардсе.

– Ваш отец осмелился.

– Разве? – Колин был необычайно доволен своим отцом. – Завтра же поговорю с Ричардсом: вдруг нам удастся заручиться его поддержкой.

– Спасибо.

Колин нетерпеливо кивнул.

– Поскольку моя семья несет ответственность за вас, я назначу встречу с отцом и братом, как только они поправятся.

– С какой целью?

– Чтобы определиться, что, черт возьми, делать с вами!

Колин хотел, чтобы это замечание было похоже на шутку.

Алесандра же приняла его близко к сердцу. Она рывком выдернула руки. Его прямолинейность обидела ее. У Алесандры была на редкость чувствительная натура. У Колина с языка чуть не сорвался совет получше держать себя в руках, но он вовремя остановился, побоявшись снова обидеть принцессу.

– Я не хочу быть никому в тягость.

– Я этого не говорил.

– Но имели это в виду.

– Вовсе нет. Я всегда говорю то, что есть на самом деле.

Алесандра повернулась и направилась к двери.

– Считаю, настало время передумать, – бросила она через плечо.

– Мы уже это сделали.

– Лично я собираюсь попробовать еще раз, – объявила она.

Приступ тошноты удивил Колина. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул. В желудке у него заурчало, и он решил, что его внезапная слабость возникла из-за того, что он не успел пообедать.

Колин заставил себя подумать о последнем замечании Алесандры.

– И что вы собираетесь теперь переосмысливать?

– Наше соглашение, – объяснила она. – Ничего из этого не получится. Я на самом деле считаю, что мне нужно завтра же подыскать себе новое пристанище.

– Алесандра…

Он не повысил голоса, но в его резком тоне все еще слышалась язвительность. Алесандра остановилась в дверях и оглянулась. Она вся напряглась в ожидании его очередной откровенности, ранящей ее самолюбие.

Колин почувствовал себя словно в аду, когда увидел слезы у нее на глазах.

– Простите, – пробормотал он. – Вы мне вовсе не в тягость. Несомненно, ваше теперешнее положение очень запутанно. Вы согласны с этим? – спросил он.

– Ну, допустим.

Колин рассеянно потер лоб и был удивлен, когда почувствовал на нем пот. Он ослабил галстук. В кабинете было жарко, как в пекле. Огонь в камине давал тепла больше, чем требовалось, предположил Колин. Он было хотел снять и камзол, но от усталости не сделал даже этого.

– Мое положение очень серьезно, Колин, – добавила Алесандра, нарушив молчание.

– Но ведь это не конец света, правда? Вы потрясены сегодняшним происшествием.

– Да, я потрясена! – выкрикнула она. – Реймонд был ранен сегодня вечером. Или вы забыли? Его могли и убить. И вы… вас тоже могли ранить!

Колин снова нахмурился. Алесандра уже почти пожалела о том, что напомнила ему о случившемся. Она решила не заканчивать вечер на такой печальной ноте.

– Я забыла о хороших манерах, – выпалила она. – Мне следовало бы поблагодарить вас.

– Следовало бы? Почему же?

– Потому что вы извинились, – объяснила она. – Я знаю, вам было это нелегко сделать.

– И откуда вы можете знать об этом?

– Голос у вас был так резок, и вы так на меня смотрели. Да, это было нелегко. И все-таки вы попросили прощения. И от этого ваши извинения мне еще более приятны.

Алесандра приблизилась к нему. И пока ее храбрость не пропала, она наклонилась и поцеловала его в щеку.

– И все-таки я предпочла бы, чтобы моим опекуном был ваш отец, – сказала она ему, чтобы вызвать у него улыбку. – С ним гораздо легче..,

Алесандра подыскивала подходящее слово. Колин подсказал его:

– Управляться?

Она рассмеялась:

– Да.

– Мои четыре младшие сестренки успешно им командуют. Эти барышни скоро превратят его в шоколадный пудинг.

Колин устало вздохнул и снова потер лоб. В последнее несколько минут его одолевала пульсирующая головная боль, и он едва мог сосредоточиться на разговоре.

– Идите спать, Алесандра. Уже поздно, и у вас был тяжелый день.

Она собралась уходить, но что-то удержало ее.

– С вами все в порядке? Ваше лицо мне кажется слишком бледным.

– Я чувствую себя прекрасно, – сказал он ей. – пора спать.

Колин с легкостью сказал ей не правду. Он вовсе не чувствовал себя прекрасно. Он был словно в аду. Внутри у него все горело. Желудок реагировал так, словно он только что проглотил кусок раскаленного угля. Кожа была липкая, влажная и горячая, и Колин благодарил Бога за то, что не много съел за ужином. При одной мысли о еде его затошнило.

Колин был уверен, что если немножко поспит, то почувствует себя лучше. К часу ночи он хотел закрыть глаза и умереть.

К трем часам ночи он думал, что это уже произошло.

Он горел от лихорадки, и провалиться ему на этом месте, если его уже двадцать раз не стошнило тем самым поганым зеленым яблоком, которое он съел перед поездкой в оперу.

В конце концов его желудок смирился с тем, что там больше ничего не осталось, и сжался в тугой узел. Колин лежал распростертый на кровати, лицом вниз, широко раскинув руки.

О да, смерть была бы для него счастливым избавлением!

Она не даст ему умереть! И не оставит его одного. В ту же минуту, как Алесандра проснулась от странных звуков, доносящихся из спальни Колина, она отбросила одеяло и выскочила из постели.

Алесандру в данную минуту не волновали приличия. Ей было совершенно все равно, сочтут ли предосудительным поведением то, что она вошла в его спальню. Она не оставит Колина без своей помощи!

К тому времени как Алесандра надела халат и подошла к соседней двери, Колин уже был в кровати. Он лежал на животе поверх одеял и был совершенно обнаженным. Алесандра старалась не смотреть на него. Колин отворил оба окна, и теперь в комнате было так свежо от мороза, что был виден пар изо рта. Занавески, словно воздушные шары, раздувались от резкого, порывистого ветра и мокрого снега, попадающего в комнату через окна.

– Боже правый, вы хотите убить себя? – спросила Алесандра.

Колин ничего ей не ответил. Она поспешно закрыла окна и повернулась к постели. Девушка видела только одну половину лица Колина, однако этого было достаточно, чтобы по его мученическому выражению сделать вывод о его ужасном самочувствии.

Это было настоящее сражение, но в конце концов Алесандре удалось выдернуть из-под него одеяло и прикрыть Колина, хорошенько подоткнув со всех сторон. Колин велел ей убираться ко всем чертям и оставить его в покое. Алесандра не обратила ни малейшего внимания на его приказание. Она попробовала его лоб тыльной стороной руки, почувствовала жар и сразу же побежала искать простыню, чтобы смочить ее холодной водой.

Колин был слишком слаб и не мог сопротивляться. Алесандра провела с ним остаток ночи, прикладывая к его лбу смоченную в холодной воде салфетку и подставляя ему таз, когда его рвало. Желудок его был уже пуст, но позывы были, и Колин все еще содрогался от невыносимых спазм.

Его мучила жажда! Но Алесандра не позволяла ему пить. Она пыталась спорить, но Колин ничего не хотел слушать. Правда, он был слишком измучен, чтобы взять воду самому.

– Если вы что-нибудь проглотите, вас тут же вывернет наизнанку. Я переболела этой болезнью, Колин, и знаю, о чем говорю. А теперь закройте глаза и постарайтесь передохнуть. Завтра вам будет уже лучше.

Алесандра намеренно солгала, чтобы хоть как-то обнадежить больного. Если болезнь Колина будет протекать таким же образом, как и у всех остальных, мучения не оставят его еще неделю.

Предчувствие ее не обмануло. На следующий день Колину не стало лучше, не стало лучше и через день. Алесандра самоотверженно ухаживала за ним. Она не позволяла Фланнегану или Вейлине входить в комнату из опасения, что они заразятся. Фланнеган пытался ей возражать. В конце концов, это он слуга Колина, и молодой человек прямо-таки рвался в спальню больного хозяина. Слуга считал, что подвергать себя риску – это долг его чести.