— Человечностью? Ты вообще понимаешь, с кем сейчас разговариваешь? Другой мужчина, может, только бы и делал, что мечтал погрузиться в твою киску снова. Желал бы снова оттрахать твой сладкий ротик, но все, чего жажду я, так это пролитие крови. Я потерял свою человечность давным-давно, малышка.

— Ты не прав. Слишком поздно закрываться от меня, потому что я видела тебя настоящего. Ты хороший человек с добрым сердцем.

Он фыркает, пока его челюсть ходит из стороны в сторону, а взгляд жёстких глаз направлен куда-то вдаль.

— Я увидела это в реке в ночь нашей первой встречи, — продолжаю я. — Каждый раз, когда мы были вместе, я видела это снова и снова. Я разглядела это в крошечной птичке, которую ты мне подарил.

— Сломанный кусок дерьма.

— Не для меня. Я люблю ее. — В глазах Стоуна видна боль, но я не замолкаю. Я не хочу. — Я люблю тебя.

— Прекрати.

Я прикасаюсь к его руке, по-прежнему сжимающей мою шею. Вместо того чтобы убрать ее прочь, я прижимаю ее еще ближе. Сначала одной рукой, затем двумя я со всей силы вжимаю его пальцы в горло, перекрыв себе всякий доступ к воздуху. Спустя, казалось бы, вечность, пред глазами начинают плясать черные точки, пока мои лёгкие горят огнём. Стоун прав: это не игра. На кону стоят жизни людей, и я скорее откажусь от своей, чем поставлю под угрозу папину.

Не знаю, как долго мы так стоим, прежде чем тьма заволакивает мой взгляд.

— Черт, — я слышу, как Стоун отчаянно шепчет. — Черт, черт, черт!

Я отчаянно вдыхаю воздух, когда хватка на моей шее исчезает. Горло и лёгкие жжёт, пока я со слезами на глазах пытаюсь откашляться и вернуть себе способность дышать.

— Бл*дь, детка. — Пальцы мягкими движениями убирают волосы с моего лица. Мягкие, нежные губы целуют меня в щеки, лоб, а затем и в подбородок. Он осыпает меня поцелуями, пока моё тело сотрясает дрожь.

— Черт, — шепчет он между поцелуями. — Мне жаль.

Его рот обрушивается на мои губы, пожирая меня как изголодавшийся пещерный человек.

Моё тело воспламеняется. Я сгребаю в кулаки его фланелевую рубашку, притягивая ближе к себе. Я цепляюсь за него, как за море во время бури, желая успокоить свою душу, осознавая, что оно утопит меня в конце.

Слезы не исчезают, когда мы отчаянно хватаемся друг за друга в попытке излечиться от всех невзгод разом. Их становится еще больше. Они стекают мне на губы, и Стоун слизывает их, отчего я чувствую солоноватый привкус собственного страха и горечи.

— Я бы никогда не причинил тебе боль, — шепчет он, пока его губы целуют мои веки, в попытке высушить слезы. — Я скорее бы отрезал себе руку, ты ведь знаешь это, маленькая птичка?

Позади нас раздаётся звук поворачивающейся ручки.

Стоун резко притягивает меня к себе, оборачивая руки вокруг плеч. Он так сильно прижимает меня, что мои лёгкие опять начинают гореть, но на этот раз он не стремится причинить мне боль. Он хочет защитить меня.

Раздаётся щелчок, и дверь в комнату медленно открывается.

В дверном проёме застывает огромный силуэт, после чего плавно заходит внутрь комнаты, и тусклый свет освещает лицо незнакомца.

Грейсон. Он пристально смотрит на нас. Тот самый человек, сбежавший из тюрьмы.

За ним следует еще один мужчина, и я узнаю в нем Нокса.

У обоих в глазах светится жестокость, присущая людям, которые подвергались насилию ранее. Моё сердце обливается кровью и за них тоже, хоть я и знаю, зачем они здесь.

— Ты не смог, — говорит Грейсон обманчиво тихим и спокойным голосом.

Стоун задвигает меня к себе за спину:

— Вон отсюда.

Голос Грейсона остаётся таким же низким:

— Все нормально, ты не смог сломать ее. Я думаю, ты с самого начала не думал делать это, что довольно интересно, но больше не имеет значения. Мы сделаем это.

— Я все разузнал, — рявкает Стоун.

В комнате повисает тяжёлая и холодная тишина.

— Нет, ты не узнал, — недоверчиво говорит Нокс. — Не может быть…

— Я же говорил тебе, — бормочет Грейсон.

— Никто из вас не тронет ее, — говорит Стоун.

В комнату заходит другой парень. У него длинные светлые волосы, напоминающие белый цвет.

Стоун чертыхается себе под нос и полностью загораживает меня от своих друзей. Его рука вытаскивает что-то из-за пояса, и в его руках мелькает нож.

Я резко выдыхаю при виде оружия.

— Какого черта, Стоун! — кричит Грейсон, выглядя при этом более устрашающе, чем когда-либо. — Ты собираешься драться со мной?

— Ты дрался со мной, — говорит Стоун грубым голосом. В этой комнате слишком много разъярённых мужчин для одной меня. — Когда я пошёл за Эбби, ты остановил меня.

— Это другое. Ты просто не хотел видеть ее здесь из-за своих грёбаных правил! Но эта девушка? Она скрывает от тебя правду, защищая тем самым тех ублюдков. С каких пор ты на их стороне?

— Я не на их стороне, — отвечает Стоун с угрозой в голосе. — Я на ее стороне.

— Это одно и то же, — огрызается Нокс.

— К черту это, — кричит Грейсон, после чего с необычайной лёгкостью хватает стул и швыряет его прямо в нас. С громким криком Стоун принимает удар на себя, и слышится громкий треск. Что-то ломается. Кость? Дерево? Я кричу и забиваюсь подальше в угол.

Стоун хватает обломки стула и швыряет их обратно в Грейсона, тот падает от силы удара.

Нокс сзади хватает Стоуна, пока парень с длинными белыми волосами подкрадывается ближе. Стоун вырывает одну руку и бьёт кулаком в лицо блондина. Нокс рычит, пытаясь удержать Стоуна. Вокруг слышится еще больше криков, еще больше ударов.

— Бл*дь! — Стоун борется изо всех сил. Он представляет собой чистую мощь и силу, но, к сожалению, уступает по численности.

Я вздрагиваю в ужасе в углу, когда из ниоткуда ко мне прилетает нож и приземляется у моих ног. Я не могу разобрать, где кто, пока раздаётся еще больше шума ударов и ругательств.

— Прекратите! — кричу я. — Не надо!

Мой крик тонет в шуме, как шёпот на ветру.

Я пытаюсь стать как можно более незаметной, пока вокруг царит хаос из насилия и ярости. Где-то падает стол, и я сильнее вжимаюсь в угол. Я никогда ранее не видела такой жестокости, за исключением, может, только той ночи, когда Стоун убил Мэдсона. Только в этот раз проигрывает Стоун.

Сквозь сцепившиеся тела я вижу, как кто-то еще заходит в комнату. Кто-то ниже и меньше, но мне сложно сказать из-за неразберихи вокруг.

Этот человек тоже нападёт на Стоуна? Скольким мужчинам он сможет противостоять?

В комнате раздаётся громкий и внезапный взрыв, от чего я инстинктивно вжимаю голову в плечи и затыкаю уши руками.

Это был не взрыв, а выстрел. Кто-то стрелял?

Моя кровь стынет в венах при мысли, что кто-то мог выстрелить в Стоуна.

Но нет, мои глаза цепляются за него в центре комнаты, стоящего бок о бок со своими братьями, как будто всего минуту назад они не сражались друг с другом.

— Какого хрена? — выкрикивает Грейсон.

В комнату входит девушка с красивыми шоколадными волосами и очками на переносице. У неё прекрасные точёные черты лица, отчего она походит на куклу. На ней надеты красные штаны для йоги и розово-серая футболка, но самое удивительное — это блестящий пистолет в ее тонкой руке.

Она прицеливается им в мужчин со словами:

— Никому не двигаться. Даже не вздумайте.

Что она делает здесь? Она одна из них? Стоун упоминал только о братьях.

— У тебя серьёзные проблемы, — рявкает Грейсон.

В ее глазах появляется озорной блеск, но то, как она держит пистолет, говорит о том, что она не шутит. Все остаются на своих местах, когда девушка подходит ближе ко мне.

— Отдай мне пистолет, Эбби, — говорит Грейсон. В его тоне слышен намёк на близость, отчего я думаю, что они вместе. Является ли тогда она угрозой для Стоуна? Я никого тут не знаю и чертовски сильно запуталась, но, может, она на моей стороне? Стоп, на нашей стороне.

Теперь у меня и у Стоуна есть своя сторона.

— Это не твоё дело, Эбби, — говорит Стоун.

— Ты в порядке? — У меня занимает какое-то время, чтобы понять, что эта женщина, Эбби, разговаривает со мной.

— Я в порядке, — говорю я дрожащим хриплым голосом.

Эбби поворачивается обратно к парням.

— Не круто, Эббс, — говорит Грейсон.

— О, я дико извиняюсь, а избивать друг друга это круто? Круто?

— Она знает, где спрятаны дети, — ни с того ни с сего говорит Грейсон.

Эбби застывает на месте от его слов, выглядя при этом задумчиво. Она поворачивается обратно ко мне:

— Ты знаешь, где спрятаны мальчики?

— Нет! Я не знаю, где они! — отвечаю я быстро.

Эбби хмурится:

— Она говорит, что не знает.

— Но она знает, кто такой Смотритель, — на этот раз говорит Нокс.

— Это правда? — Эбби опять обращается ко мне.

— Наверное, но полиция уже разбирается с этим, — отвечаю я. — Я дала им все необходимые доказательства.

— Ты должна назвать им имя, — говорит Эбби мягким голосом.

Я качаю головой.

— Это кто-то близкий тебе? — голос Эбби мягок. — Брат? Отец?

Я бросаю взгляд на Стоуна, видя, как в его голове все части пазла встают на места.

— Самосуд — это не решение, — умоляю я всех. — Убийство не решит проблемы. Пусть полиция разберётся с этим.

Эбби стонет.

Блондин настораживается, прислушиваясь к какому-то звуку. Я ничего не слышу, поскольку у меня до сих пор звенит в ушах из-за выстрела. Стоун поворачивается к двери.

Там кто-то стоит.

Я в ужасе задыхаюсь.

Это мой отец. Его глаза налиты кровью и мечутся между всеми присутствующими, голова откинута назад, а рука неестественно вывернута назад, так как его за неё удерживает кто-то сильнее и крупнее.

— Посмотрите, кого я нашёл на улице, — говорит мужчина, волосы которого выбриты до чёрного короткого ёжика.

— Папочка, — шепчу я.