– Я знаю их обоих, – ответила Люсинда, вспомнив, сколько часов она провела в конюшне в свои первые дни в Лондоне, когда ей было так одиноко на Беркли-сквер, что облегчение она испытывала только в окружении лошадей.

– Нам нужно ехать быстрее, – закричала она, охваченная внезапным ужасом.

– Так и сделаем, миледи, не извольте беспокоиться, – спокойно ответил Кингсклер.

– Сколько времени у нас в запасе? – спросила Люсинда.

– Достаточно, миледи, – ответил Кингсклер. – Когда конюхи уже приготовили Черного Мальчика, я осмотрел его и сказал, что подпруга плохая, и им пришлось заново его седлать.

– А подпруга действительно была плохая? – поинтересовалась Люсинда.

Если бы глаза Кингсклера не были устремлены на дорогу, Люсинда заметила бы, как один глаз хитро подмигнул.

– Ну, знаете, миледи, возможно, нож у меня в руке соскочил, – чувствовалось, что Кингсклер колеблется.

Люсинда рассмеялась.

– Какой вы бессовестный, Кингсклер! Вы расставляете препятствия на пути его светлости!

– Это у нас препятствия, миледи, – ответил Кингсклер. – Эти два чемодана вашей светлости на закорках. Я чувствую, как они тянут нас назад. Может, мы оставим их у моего брата в «Собаке и Утке»?

– Ни в коем случае, Кингсклер, – сказала Люсинда. – У меня должны быть с собой платья. Вы же не хотите, чтобы я краснела перед дамами во Франции?

– Во Франции? Так вот куда вы направляетесь, миледи? – изумленно произнес Кингсклер.

– Да, именно туда, – ответила Люсинда. – Его светлость тоже едет во Францию спасать… своего друга.

Поколебавшись, она продолжила:

– Если с нами что-нибудь случится, ну, если мы вдруг не вернемся, прошу вас, Кингсклер, отправьте моих лошадей к Нату и попросите его присмотреть за ними.

– Хорошо, миледи, я все сделаю, но вы вернетесь. Его светлости всегда сопутствует удача.

При этих словах у Люсинды полегчало на душе. Кингсклер прав, он преуспевает во всех своих делах – в игре, скачках, охоте. Нет такого дела, которое бы ему не удавалось. Ее гордость за него сменилась отчаянием. Разве может она представлять интерес для такого человека? Как она могла надеяться завоевать его любовь? Тут ей пришли на ум слова Красавчика Браммеля: «Не робейте!»

«Я завоюю его любовь!» – подумала Люсинда и, взглянув на Кингсклера, крикнула:

– Быстрее, Кингсклер, быстрее! Мы должны быть там раньше их!

До Меридана они доехали всего за два с половиной часа. Это была маленькая деревушка в трех милях от главной дороги. Рядом располагались зеленые пастбища, а вдали до самого горизонта простирались девственные леса.

Лошади, блестящие от пота и с клочьями пены на губах, стремительно внесли их на двор станции «Собака и Утка».

– Конюха сюда! Быстро!

Столь зычный голос Кингсклера мог разбудить мертвого. Через пару минут из конюшни выбежали, протирая на ходу заспанные глаза, два человека.

– Замените лошадей! И поторопитесь! – приказал Кингсклер. – Пойду-ка я посмотрю, что у вас есть в конюшне! Мне не нужен ваш хлам!

– Кто тут смеет говорить, что я держу хлам? – послышался сердитый голос от двери гостиницы. – О, это ты, кузен! – воскликнул мужчина совершенно другим тоном. – Мне следовало бы помнить, что никто, кроме тебя, не устроит такой переполох в такую рань.

– Мне нужны твои лучшие лошади, Барт! – воскликнул Кингсклер и обошел коляску, чтобы помочь Люсинде сойти.

Она вбежала в гостиницу и увидела, что по лестнице спускается хозяйка. Женщина была одета в красный фланелевый халат и несла в руке свечу. Всего несколько минут ушло у Люсинды, чтобы смыть с себя дорожную пыль, а на столе уже ждала чашка горячего шоколада, заботливо приготовленная хозяйкой. Крики конюхов «Тпру!», «Стоять!», «Сдай назад!», впрягавших новых лошадей, доносились до Люсинды. Едва она успела допить шоколад, как вошел Кингсклер и объявил:

– Все готово, миледи!

Она выбежала во двор и, не дожидаясь помощи, залезла в коляску.

Новые лошади не шли ни в какое сравнение со старыми, однако они были сильны и свежи и немедленно взяли в галоп. Кингсклер не стал возвращаться по старой дороге. Он направил лошадей по узкому проселку, ведущему на юг, и Люсинда догадалась, что таким образом они выедут на главную дорогу намного ближе к побережью.

Проехав полмили, Кингсклер вытянул влево руку:

– Вот Меридан-холл, миледи.

Люсинда повернула голову.

За кирпичной стеной она увидела парк, который заканчивался исключительной красоты особняком, и все это – на фоне леса. В бледном свете луны серые камни, из которых был сложен дом, казались серебряными, а окна сверкали, как драгоценные украшения. Перед домом был виден огромный пруд, окруженный ожерельем террас.

Больше ничего она рассмотреть не успела. Они пронеслись мимо железных ворот, и дом исчез из виду.

«Как прекрасно!» – подумала Люсинда.

Внезапно у нее возникло ощущение, что она уже все это видела. Но потом ей стало понятно, что необыкновенная красота дома делала его похожим на сказочный замок, который можно было увидеть только во сне.

«Я могла бы быть здесь счастлива… – подумала Люсинда, – …счастлива с Себастьяном… и нашими детьми».

Эта мысль заставила ее затрепетать, и, боясь опять поддаться отчаянию, она сказала себе, что в один прекрасный день мечты обязательно станут явью.

Они вновь оказались на главной дороге, лошади неслись галопом, и Люсинда вспомнила, что она так и не задала очень важный для нее вопрос:

– Они нас не обогнали?

– Нет, его светлость еще не проезжал мимо «Собаки и Утки», – ответил Кингсклер. – Мой кузен сказал, что может поклясться в этом.

– А он услышал бы стук копыт?

– Будьте спокойны, у Барта всегда ушки на макушке, – заверил ее Кингсклер. – Вы, должно быть, успели, ваша светлость, заметить, как скоренько он вышел во двор, когда мы приехали. А ведь всего несколько минут назад он крепко спал, но все же услышал наших лошадей и успел надеть рубашку и штаны раньше, чем мы подъехали.

– Тогда он обязательно услышит его светлость, – успокоилась Люсинда.

– Он бы наверняка услышал, если бы его светлость проезжал, но я не могу поверить, миледи, чтобы даже Черный Мальчик мог скакать быстрее нас, – в голосе Кингсклера слышалось удовлетворение. – Во всяком случае, на первой половине пути мы побили рекорд его королевского высочества.

– За четыре с половиной часа до Брайтхелмстоуна, так? – спросила Люсинда.

– Именно, – ответил Кингсклер. – Но у него не было никакого лишнего веса. Говорят, его королевское высочество выбросил даже чехол от часов, чтобы не было ни единой лишней унции.

– Мне очень жаль, Кингсклер, – со слабой улыбкой сказала Люсинда. – Когда мы отправимся в Меридан в следующий раз, я ничего с собой не возьму, даже ридикюль!

– Ну, миледи, тогда у нас будет возможность показать всем, на что мы способны, – бесстрастно произнес Кингсклер.

Они прибыли в Брайтхелмстоун до рассвета, только край неба начинал светлеть. Маленькая рыбацкая деревушка, ставшая столь популярной благодаря принцу Уэльскому и мадам Финхерберт, тихо спала, освещаемая луной. Люсинда заметила, что над морем клубится туман, и с облегчением подумала, что Себастьян был прав, когда говорил, что они смогут отплыть незамеченными.

Бухта, в которой стояла яхта, находилась в нескольких милях от Брайтхелмстоуна, но Кингсклер знал дорогу, и они без промедления направились вдоль побережья к этому скрытому от глаз отвесными скалами месту.

Люсинда с трудом различила в тумане несколько лодок, самая большая, подумала она, наверняка принадлежит Меридану.

– Вам здесь нельзя оставаться, Кингсклер, – заволновалась Люсинда. – Сейчас приедут остальные, они могут заметить лошадей.

– Я поеду домой по другой дороге, миледи, – заверил ее Кингсклер, – но я подожду, пока вы поднимитесь на яхту.

Тут Кингсклер крикнул во весь голос:

– Эй, на «Чибисе»!

Люсинда впервые услышала название яхты Меридана, и, увидев ее грациозные линии, мачту, уходящую в небо, она подумала, что название выбрано верно.

– Эй, на «Чибисе»! – опять крикнул Кингсклер.

– Должно быть, они спят, – промолвила Люсинда, почувствовав, что у нее от отчаяния подгибаются ноги. – Они нас не слышат! Они не успеют даже доплыть до берега, как его светлость будет уже здесь!

– Я их разбужу! – Кингсклер не был намерен сдаваться.

Не успел он сложить рупором руки, как позади него раздался голос:

– Чем помочь, сэр?

Это был рыбак.

– У вас есть лодка? – быстро спросила Люсинда.

– А то, леди. Я вот и собираюсь положить в нее сеть, – ответил рыбак.

– Не могли бы вы подвезти меня на «Чибис»? Я плачу гинею.

– Ага, все сделаю, – ответил он. – А если вы спешите, я повезу вас раньше, чем сеть.

– Да, будьте так любезны, – сказала Люсинда. – Мой кучер передаст вам мой багаж.

Она перехватила у Кингсклера вожжи, и мужчины понесли чемодан и коробку к лодке. Свет луны бледнел, с моря потянулся туман, и сейчас он скрывал почти все на берегу, за исключением лошадей и котлов с омарами. Было тихо, и Люсинда обнаружила, что она старается прислушиваться, не стучат ли вдалеке копыта. Успеет ли она? Будет ли она на яхте раньше Себастьяна? Она не сомневалась, что, даже увидев ее здесь, он ни за что не согласится взять ее с собой.

– Скорее! Скорее! – собралась крикнуть Люсинда, но тут из тумана появился Кингсклер. Она бросила ему вожжи и выпрыгнула из коляски.

– Спасибо, Кингсклер, – задыхаясь, проговорила она.

– Вы мне оказали большую честь, что позволили помочь, – ответил Кингсклер.

– Сделайте так, чтобы его светлость вас не заметил, – попросила Люсинда, бросив прощальный взгляд на Брайтхелмстоун.

– Его светлость меня не увидит, – пообещал Кингсклер. – Удачи вам.

Последние слова были еле слышны в тумане, так как Люсинда уже бежала к воде. Она нашла лодку, и рыбак помог ей сесть. Он осторожно оттолкнулся от деревянного пирса и стал грести по направлению к «Чибису». Волны мягко бились о корму. Очень скоро Люсинда увидела борт яхты, которая возвышалась над всеми другими лодками.