– Я не могу быть представленной принцу в таком виде, – сказала она с ужасом, пытаясь кое-как привести в порядок свои волосы.

– Дело даже не столько в принце, сколько в том, кто его сопровождает, – тихо заметил Чарльз.

Лицо лорда Меридана потемнело.

– Какое это имеет значение? – спросил он с бравадой в голосе.

Он стегнул лошадей и фаэтон тронулся с места.

– Себастьян, ну не будь же таким дубоголовым! – вскричал Чарльз. – Завтра всему Лондону будет известно, что Люсинда провела свой свадебный день на лошадиной ярмарке! Подумай только, что скажет Комитет Олмака! Сомневаюсь, что после этого она будет туда допущена, не говоря уже о тебе! Поезжай сначала на конюшню. Мы с Люсиндой войдем в дом через заднее крыльцо.

На мгновение Люсинде показалось, что лорд Меридан не согласится. Она чувствовала, что все эти увертки ему совсем не по душе. В то же время нельзя было не признать, что Чарльз говорит разумные вещи.

– Черт возьми! – сердито воскликнул лорд Меридан. – Вот результат того, что я обзавелся женой и пытаюсь быть респектабельным семьянином!

Чарльз рассмеялся.

– Это еще цветочки! Ты еще взвоешь от своей респектабельности. Зато до этого ты на славу повеселился!

– Да заткнись ты! – рявкнул на него лорд Меридан.

Однако он все же послушался Чарльза и, обогнув дом, остановился возле конюшен. Чарльз и Люсинда сошли. Небрежно поклонившись, лорд Меридан отъехал от них.

– А кто же приехал с принцем Уэльским? – с любопытством спросила Люсинда, как только фаэтон скрылся из виду.

– Да я просто подумал, что принц, возможно, захватил с собой кого-нибудь из друзей, – уклончиво ответил Чарльз.

У нее было такое ощущение, что Чарльз чего-то недоговаривает. Он провел ее через конюшни, предупредив, что сейчас не время рассматривать лошадей, и по крытому переходу они направились к дому. Обогнув декоративный садик, они очутились в темном коридоре, в конце которого виднелась ведущая наверх лестница.

– Пойдемте, я проведу вас черным ходом, – сказал Чарльз. – Я приблизительно представляю, в какой комнате вас должны разместить.

Чувствуя себя заговорщиками, они тихо поднялись по лестнице. Затем Чарльз открыл какую-то дверь, и они очутились в просторном холле, по обе стороны которого были расположены двери, а в конце – широкая парадная лестница, очевидно, ведущая на нижний этаж. Холл, украшенный великолепной мебелью, картинами, люстрами, слегка подавлял своим великолепием. Люсинда озиралась по сторонам, а Чарльз в это время приоткрыл одну дверь, закрыл ее и приоткрыл другую.

– Ага, вот и ваша спальня! – воскликнул он. – Вещи уже здесь. Должно быть, карета немного нас опередила.

Через его плечо Люсинда увидела, что на полу комнаты стоит ее чемодан, а две горничные разбирают ее вещи. Глядя на их белоснежные накрахмаленные чепчики, она со смущением вспомнила неряшливый вид деревенских девушек, которые служили горничными у них в доме.

– Не унывайте! – сказал он. – Вы похожи на заблудившегося щенка, которого оставили под дождем.

– Именно так я себя и чувствую, – призналась она. – Как бы мне хотелось снова очутиться на ярмарке, а не здесь!

– Все будет хорошо, – ласково сказал Чарльз Холстед. – Я понимаю, что поначалу вас слегка пугает непривычная обстановка.

Люсинде показалось, что он пытается ее не только подбодрить, но и слегка подготовить к тому, что ее ждет впереди.

Внезапно она услышала голоса и быстро прошептала:

– Я хочу пойти взглянуть на принца. Он действительно так хорош собой, как говорят?

Она на цыпочках подкралась к парадной лестнице и, спрятавшись за перилами, украдкой взглянула вниз.

Мраморный пол, выложенный черно-белыми квадратами, был покрыт роскошными персидскими коврами, а стены были обшиты белыми с золотом панелями. Посреди холла Люсинда увидела разодетого до нелепости человека, совершенно не похожего на все портреты, виденные ею. И тем не менее она сразу поняла, что это и был тот самый легендарный, романтический и непредсказуемый принц Уэльский, о котором по всей стране рассказывали невероятные истории. Трудно было также определить, где заканчивается правда и начинается вымысел.

Один факт был неоспорим – принц был толст; несмотря на туго затянутый корсет и на периодические попытки принца ограничивать себя в еде, он был, несомненно, дородным человеком и в дальнейшем обещал располнеть еще больше.

Плотно облегающие панталоны только подчеркивали его выпяченный живот, а безупречно сшитый голубой атласный камзол был с трудом застегнут на все украшенные бриллиантами пуговицы. Белоснежный галстук отчасти скрывал его тройной подбородок, однако лицо у него было, несомненно, красивым, с правильными чертами и ясными, темными глазами.

В целом, решила Люсинда, в нем было что-то величественное, а его низкий, глубокий голос оказался именно таким, как она ожидала.

– Я в отчаянии, мой дорогой Меридан, – говорил принц, – что нам придется уехать, не повидав твою невесту, но в Кларенс-хаусе сегодня большой прием, и я не могу заставить моих гостей ждать.

– Да, конечно, сир, – согласился лорд Меридан. – Я глубоко тронут, что вы были так любезны и посетили нас. Моя жена будет страшно огорчена, что не смогла воспользоваться случаем быть вам представленной, но брачная церемония и дорога сильно утомили ее. Боюсь, что у нее началась мигрень.

Люсинда взглянула на Чарльза и с трудом подавила смешок.

– Ну что ж, будем надеяться, что это не испортит вашу брачную ночь, – сказал принц, и у Люсинды сразу пропало всякое веселье, как только она представила сальный блеск в глазах и непристойную ухмылку на лице его королевского высочества, хотя со своего места она и не могла этого видеть.

В этот момент в холле появилась женщина.

– О, это было бы настоящей катастрофой, – произнесла она высоким голосом, в котором явственно прозвучала неискренность. Взглянув вниз, Люсинда увидела, как она положила обтянутую белой перчаткой руку на плечо лорда Меридана.

Это была красивая и изящная женщина, притом одетая в такое фантастическое платье, какое ей даже не снилось.

Мода, появившаяся во Франции с установлением Директории, достигла Лондона и произвела настоящий революционный переворот.

Платье на незнакомке было с глубоким прямоугольным вырезом, крохотными воздушными рукавчиками «фонариком» и с высокой талией, подчеркивающей округлую линию груди. Но больше всего Люсинду потрясло то, что, сделанное из тончайшего муслина, платье было совершенно прозрачным и скорее обнажало, чем скрывало изящные контуры ее фигуры. Если на даме и было что-то надето; под платьем, то этого было совсем не заметно. Ее волосы украшала великолепная тиара из бирюзы, в точности подходившая по цвету к ожерелью и лентам на ее платье. Незнакомка была прелестна, как ангел, хотя слово «ангел» казалось не совсем подходящим. В ее утонченной изысканности, в ласкающих звуках ее низкого аристократического голоса таилась опасность.

Принц направился к выходу, однако она не сделала попытки последовать за ним. Вместо этого она обратила лицо к лорду Меридану, и Люсинда увидела, как она взглянула на него из-под полуопущенных длинных темных ресниц.

– Наверное, это было очень утомительно? – мягко спросила она. – Ну не беда, Себастьян, главное, что вы теперь женаты и Олмак вновь открыт для вас.

– Вы отлично знаете, что не в Олмаке дело, – ответил лорд Меридан.

Он говорил очень тихо, и Люсинда едва могла расслышать его слова.

– Да, я знаю, – ответила женщина, – но как член Комитета я должна была соблюдать осторожность, пока вы были в опале. Теперь мы можем начать все сначала.

– Вы уверены?

Должно быть, этот вопрос удивил ее, так как она широко раскрыла глаза, и Люсинда увидела, что они совсем не голубого цвета, как она почему-то решила, а зеленого, со странными желтыми крапинками, что придавало ее лицу почти кошачье выражение.

– Ну конечно же, Себастьян, – сладко промурлыкала она, вкладывая в эти слова какой-то тайный смысл. – Заезжайте ко мне завтра.

Он коснулся губами ее руки, и она грациозно направилась к выходу, чтобы присоединиться к принцу.

Лорд Меридан долго смотрел ей вслед, затем повернулся и вышел из комнаты.

Люсинда поднялась на ноги. Глаза ее на побледневшем лице казались непомерно большими.

– К-кто эта женщина? – с запинкой произнесла она.

– Я говорил вам, чтобы вы отправлялись в свою спады ню, – резко ответил Чарльз. – Настоящая леди никогда не станет подсматривать из-за перил!

– А я вовсе не леди, – сварливо пробурчала Люсинда. – Я неотесанная деревенщина, которая никого и ничего не знает, поэтому ответьте мне, кто она?!

– Если вы имеете в виду даму, которая сопровождала принца Уэльского, то это леди Деверо, – ответил Чарльз. – Ее муж занимает высокое положение при дворе его королевского высочества.

– Она одна из распорядительниц в Олмаке? – спросила Люсинда.

В голове у нее все постепенно вставало на свои места. До сих пор ей казалось странным, что лорд Меридан, с его репутацией, так стремится вновь попасть в этот обычный светский клуб, который, в конце концов, был простонапросто местом встреч для тех, кто считал себя «сливками общества».

– Он ее любит?

Она задала этот вопрос без задней мысли и увидела, как на лице Чарльза Холстеда отразилось изумление.

– Ну знаете, Люсинда! – слегка напыщенно произнес он. – Как можете вы задавать мне такие вопросы?!

– А у кого же я еще могу спросить? – сказала она. – Я слышала про Хуаниту да Рива, но я ничего не знала о леди Деверо.

– Вы слышали про Хуаниту? – тупо повторил Чарльз.

Люсинда кивнула.

– Но… лорд Меридан сказал, что я не должна о ней говорить.

Она не могла заставить себя произнести «мой муж» и не знала, как назвать его по-другому.

– Еще бы! – горячо отозвался Чарльз Холстед. – Я считал, что вы простая, скромная провинциальная барышня, воспитанная вдали от света. Где вы могли услышать все эти сплетни?