Вдруг его осенило:

— А этот господин сказал, сколько он будет платить вам?

— Нет, — ответила Норина, — и, признаюсь, мне не пришло в голову спросить его об этом.

— Я должен был напомнить вам об этом, — сказал Дэйв. — В принципе деньги — это важная вещь для тех, кто работает.

— Я понимаю, но мне он показался человеком великодушным.

Больше она ничего не сказала, но ей показалось, что Дэйв отнесся к ее словам скептически, будто боялся, что ее хозяин является рабовладельцем.

Фиакр остановился на Шеперд-Маркет. Норина незаметно проскользнула в магазинчик мадам Роло, надеясь, что никто не заметил ее.

Дэйв продолжил свой путь до Парк-стрит, решив не подъезжать к дому лорда Седжвина, и предусмотрительно вышел на ближайшем углу. Норина дала ему денег, чтобы оплатить фиакр, но ей хотелось вознаградить его за преданность, и она протянула еще деньги, что вызвало бурное возмущение преданного слуги:

— Вам еще понадобятся ваши деньги, мадемуазель Норина. В вашем положении нельзя сорить деньгами, и вообще мой вам совет на будущее — не будьте слишком щедры.

— Уверяю вас, Дэйв, я буду благоразумна, — пообещала Норина, — но обещайте мне в свою очередь: если вы будете нуждаться в чем-либо, вы обратитесь только ко мне.

Она бы предпочла передать все свое состояние в распоряжение Дэйва, чем этой злодейке. Она до сих пор не могла понять, как может человек решиться на убийство из одной только жадности.

Она была растрогана, увидев, что мадам Роло заботливо приготовила для нее еду.

— Вы так добры ко мне, мадам Роло, — воскликнула Норина, усаживаясь за стол в крошечной, сверкающей чистотой кухоньке.

— Мне доставляет удовольствие готовить для кого-то, кроме себя самой, — отвечала та. — Сказать по правде, мадемуазель, мне так не достает моего бедного мужа, передать вам не могу!

— Вы давно потеряли мужа?

— Скоро уже четыре года! Я все слезы выплакала, пока не встретила Эндрю, только он смог меня утешить и приободрить.

— Вы для него единственный, близкий человек здесь, в Лондоне, — ответила Норина.

— Он тоже мне это говорит, — призналась мадам Роло. — Но мне кажется, что он слишком много времени проводит со мной. Это, конечно, очень мило с его стороны, но я ведь ему все время твержу, что вокруг полно молоденьких девушек…

— Уверена, что он предпочитает ваше общество, — возразила Норина.

Покормив гостью, мадам Роло вернулась в лавку, а Норина стала терпеливо дожидаться Дэйва. Вскоре она увидела, как подъехал фиакр и Дэйв принялся выгружать ее багаж. Она надеялась, что он ничего не забыл, в особенности же три сиреневых платья, которые она носила, когда траур по матери подходил к концу.

Во всяком случае, она могла бы их носить, ведь ее хозяин все равно слеп и не увидит, как она одета.

«И все же надо быть крайне осторожной», — без конца повторяла она себе. Слуги болтливы, предупреждал ее Дэйв, а уж он знал толк в таких делах.

— Надеюсь, вы ничего не забыли, мой милый Дэйв! Вы ведь так предусмотрительны! — сказала Норина, когда он вернулся.

— Мне пришлось изрядно поломать голову, мадемуазель Норина. Госпожа графиня отсутствовала, но мне сообщили, что она всех расспрашивала о вас и страшно интересовалась, где вы находитесь в данный момент.

— Интересно, что она говорила? — взволнованно спросила Норина.

— Я думаю, — резонно заметил Дэйв, — что она была крайне удивлена, что вас не нашли сегодня мертвой, как этого несчастного кота. Впрочем, никто, кроме меня, об этом не догадывается!

Норина вздрогнула от этих неприятных воспоминаний.

— Она спрашивала, где я?

— Мсье Волтон сказал ей, что вы исчезли сразу же после первого завтрака. Кто-то слышал, как он разъяснял госпоже графине: «Предполагаю, что мадемуазель Норина отправилась к графине Винтертор. Я знаю, что они договорились вместе позавтракать сегодня».

Норина в ужасе схватилась за голову.

— О Господи, Дэйв, я абсолютно забыла! Я ведь действительно должна была быть к завтраку у тетушки, я должна была хотя бы ее предупредить!

— Положитесь на судьбу, — сказал Дэйв, — вы должны быть счастливы, что избежали худшего. Думаю, пока что и этого достаточно.

— А они не были удивлены тем, что вы собираете мои вещи?

— Ну, мне пришлось им сказать, что вы решили отправиться на несколько дней в деревню с друзьями и попросили меня упаковать ваш багаж, но что я бы предпочел, чтобы в следующий раз не я, а они вас обслуживали.

Эта история рассмешила Норину. В самом деле, проверить правдивость слов Дэйва будет крайне сложно, пройдет еще много времени, прежде чем ее начнут разыскивать.

— Дэйв, вы все делаете просто великолепно, — воскликнула Норина, — вы заслужили все права на мою признательность.

— Но вот не знаю, понравится ли вам этот трюк, — сказал Дэйв, протягивая ей бумажный пакет.

Еще не открыв его, Норина уже знала, что так находится. Это был красивый парик из вьющихся черных волос, элегантно собранных на затылке. Очевидно, он предназначался для сцены.

Норина живо натянула его на голову и подошла к зеркалу. Парик был немного маловат, но выгодно подчеркивал идеальную форму головки. Благодаря изящному черному банту, прическа выглядела естественно. Девушка преобразилась совершенно, Внимательно разглядывая себя в зеркало, она пришла к выводу, что даже родной отец, встретив ее на улице, не узнал бы в этой женщине своей дочери.

— Неплохо, совсем неплохо! — удовлетворенно пробормотал Дэйв.

— Вы хотите сказать, что получилось просто замечательно! Я изменилась до неузнаваемости, не превратившись при этом в уродину.

— Вы не смогли бы стать уродиной, даже если бы очень захотели, мадемуазель Норина, — искренне заверил ее Дэйв, — но вы совершенно другая, это уж точно, я сам с трудом узнаю вас!

Норина надела шляпку поверх парика и натянула на нос очки.

— Единственное, что заставляет меня трепетать, — сказала Норина, — это то, что меня могут застать врасплох. Если меня увидят без всей этой мишуры, то сразу заподозрят в обмане.

— Будьте внимательны, мадемуазель Норина, — предостерег ее Дэйв, — но, если возникнут какие-то сложности, тотчас же дайте мне знать. Вы меня поняли? Тотчас же!

— Конечно поняла, Дэйв. Я буду предельно осторожна, буду выполнять все ваши наказы. Но мне почему-то кажется, что вы обеспокоены чем-то!

— Никогда нельзя ручаться за этих французов. Прошу вас, мадемуазель, когда к вашему хозяину придут гости, постарайтесь не показываться им на глаза. Не забывайте, госпожа графиня скоро примется искать вас.

Норина грустно улыбнулась:

— Дэйв, вы просто великолепны! Вы блестяще провели эту операцию! Когда-нибудь я расскажу отцу о вашей преданности. Но, прошу вас, обещайте мне, что будете держать меня в курсе, если что-то произойдет у нас в Доме и, конечно, если моя мачеха нападет на мой след.

— А вы не забудьте дать мне знать, если у вас вдруг сменится адрес, Вдруг мсье мучит ностальгия?

— От всей души надеюсь! — ответила Норина. — Я почувствую себя в безопасности только на противоположном берегу, во Франции.

— Куда бы вы ни направились, напишите мне по этому адресу. Я буду приходить сюда каждый день в ожидании новостей.

— Спасибо вам и за это, Дэйв. Мне больше нечего добавить, могу только еще раз сказать: спасибо вам, я никогда не забуду вашей доброты!

Она протянула Дэйву руку, которую он торжественно пожал.

Затем Дэйв отворил перед ней дверь магазина. Чтобы не привлекать к себе внимания, она быстро перешла на другую сторону улицы и села в поджидавший ее фиакр. Дэйв сказал кучеру адрес, и фиакр тронулся.

Через несколько минут они уже подъезжали к дому на Хилл-стрит. Норине показалось, что кучер запросил за услуги слишком высокую цену, но осталась довольна тем, что Жан, который помогал выгружать багаж, слышал названную сумму, а это ведь должно было означать, что она ехала издалека.

— Мне страшно неловко, что у меня так много вещей, — смущенно пробормотала Норина, — но я ведь приехала из деревни, и мне пришлось привезти все, что у меня есть.

Жан ничего не ответил.

Норине показалось, что перспектива тащить весь этот багаж на второй этаж повергла его в уныние. Ведь даже с помощью второго лакея ему придется несколько раз спускаться, а затем снова подниматься.

Ее комната была большой и удобной. Чемоданы аккуратно выстроились вдоль стены, Норина присела перед зеркалом и сняла шляпку. Она сняла жакет и заботливо поправила черный бант в волосах, чтобы скрыть то место, где начинается парик.

Ей казалось, что она рассматривает в зеркале чужую женщину, причем женщина эта была много старше ее самой. В тот самый момент, как она задала себе вопрос, чем ей придется теперь заняться, она услышала стук в дверь.

Быстро нацепив на нос очки, она открыла дверь. Перед ней стоял Жан.

— Мсье желает видеть вас, мадам, — сообщил он по-французски. Это было намного лучше по сравнению с его чудовищным английским.

— Я сейчас приду, — ответила по-французски Норина. — Мне понадобятся чернила и перо, я, к сожалению, не взяла их с собой.

— Я приготовлю все необходимое, — ответил слуга.

Она прошла за ним, поднялась по лестнице и была немало удивлена, когда Жан провел ее в уже знакомую комнату. На сей раз портьеры были раздвинуты, и солнечный свет заливал комнату.

Кресло, в котором сидел слепой господин, стояло теперь не у самого камина, а чуть в стороне. Норина задержалась на мгновение на пороге, чтобы окинуть взглядом комнату. Настал момент, когда она впервые смогла рассмотреть человека, который станет отныне ее хозяином.

С первого взгляда ей стало ясно, что он совсем не такой, каким она его себе представляла. Широкая повязка закрывала не только глаза, но и всю верхнюю часть лица. Она смогла рассмотреть только рот и подбородок и сделала вывод, что они не могут принадлежать старику. Она обратила внимание на густые темные волосы, откинутые назад, поверх повязки, которая скрывала высокий лоб. Это был явно крупный мужчина с широкими плечами, значительно более широкими, чем у большинства французов.