– Доход от гостиницы и то, сможете ли вы выплатить долг, – разные вещи!

Тодд бросил взгляд на Смитсона.

– Мне кажется, вы не понимаете, о чем идет речь, мистер Смитсон, – сказал он резко. – Вы слишком низко оцениваете этот проект. Речь идет о лучшем отеле на всем Средиземном море! Вы видели проекты…

– Да, но в том-то и дело, это всего лишь проекты. Это не отчет…

– Отчет у Хэнка. «Воронье гнездо» – лучший ресторан на всем острове…

– Это все-таки посерьезней, чем быть владельцем ресторана, – отрезал Смитсон. – И вы будете в полной зависимости от его деловых способностей. Вы с вашим полным отсутствием прошлого опыта не сможете внести в это дело никакого вклада.

– Хэнк отлично справится.

– Если подобная гостиница, как вы говорите, приносит такой доход, почему другие не спешат строить такие же?

– Мы строим в красивейшем месте, – объяснил Тодд с видом триумфатора. – Все дело именно в нем. Это наша козырная карта. Можно даже сказать, козырной туз. Да, новые гостиницы строятся. Но это всего лишь гостиницы. Они похожи друг на друга, как две капли воды. А «Палома Бланка» будет особенной. Поэтому мы и привлекли Дона Антонио, который построит там дворец. Мы оборудуем его антикварной мебелью. Поэтому мы и можем запросить за это лишний доллар.

– Тогда другое дело. Если вы гарантируете, что вам будут так хорошо платить…

– Я в этом абсолютно уверен. «Палома Бланка» будет гостиницей для избранных из избранных.

– Но такие цены, – Смитсон нахмурился и посмотрел на проекты Тодда. – Будут ли люди платить такие деньги?

– Послушайте, мистер Смитсон, – серьезно произнес Тодд, указывая на него своим похожим на обрубок пальцем. – На Майорке каждый год отдыхают миллионы людей. Миллионы! А у нас всего двести пятьдесят номеров. Капля в море! Поэтому мы можем позволить себе иметь гостиницу высшего класса.


– У тебя был плохой день? – спросила Катрина за ужином.

Он усмехнулся, потянувшись за солью.

– Да, вообще-то ничего хорошего.

Лучше было бы сказать, что плохой. Еще точнее – ужасный. Еще один банк ему отказал. Уже седьмой за эти десять недель.

Она посмотрела, как он солит еду.

– Я все решила, пока готовила ужин: все это тебе не нужно! Иметь слишком много денег – тоже ничего хорошего.

– Для меня ни в чем нет ничего хорошего, – проворчал он.

Она посмотрела на него с минуту и, стараясь не обращать внимания на его плохое настроение, весело произнесла:

– Звонил Джимми Дэвис. Просил передать тебе, что «Холловей» подтвердили свой заказ на еще две «XIS». Хорошая новость, не так ли?

– Хорошая, – безразлично произнес он.

– Джимми был возбужден.

– Еще кто-нибудь звонил?

В глубине души он стыдился своего мрачного вида. Даже немного сожалел о своем поведении. Однако во всем винил Катрину. По разумению Тодда, она вела себя неправильно. Именно то, что сейчас больше всего его волновало, стало запретной темой. Он ни на секунду не переставал думать о «Паломе Бланке». А Катрина не желала об этом слушать. Они говорили о других вещах. Вместо диалога у них получались два ничем не связанных между собой монолога.

Он посмотрел на нее.

– Еще кто-нибудь звонил?

Она поколебалась с минуту, хотя знала, что все равно скажет ему.

– Звонил Хэнк, спрашивал, как у тебя идут дела.

– Что ты ему сказала?

– Я сказала, что ты, может быть, позвонишь ему после ужина.

– Понятно, – рассеянно пробормотал он и принялся за ужин. Ел он молча, обдумывая сегодняшний вечер и прошедшие несколько недель. История с «Паломой Бланкой» утвердила его во мнении, что из всех людей банкиры были самым большим дерьмом, и к тому же еще непроходимыми тупицами. Они не могли понять всю выгоду самого выгодного предложения, даже если оно само шло им в руки. Ни воображения, ни умения смотреть в будущее…

Катрина еще раз попыталась завязать разговор.

– Заходила Глория.

– Да? – произнес он с притворным интересом. – Как она?

– Вполне довольна. После развода дом остался за ней.

– Бедняга Питер.

– Сам виноват.

Тодд был другого мнения. Не то чтобы он не любил Глорию, но защищать ее он бы не стал. Первое ее замужество продлилось два года, теперь еще один развод.

– Похоже, она хорошо наживается на своих разводах, – сказал он, прожевав. – И чем же она сейчас занимается? Ищет очередную жертву?

– Я думаю, она решила на время завязать с мужчинами.

– Да, а Папа Римский решил завязать с религией.

– Это несправедливо, – фыркнула Катрина. – Тебе же она всегда нравилась.

– М-м-м, – пробормотал Тодд.

Глория его совершенно не интересовала. Он опять погрузился в свои мысли. Хэнк придет в отчаяние, услышав эту новость, тем более что они с Доном Антонио уже закончили переговоры со строителями. Обо всем уже договорились – о цене, о сроке, об условиях взысканий, обо всем, – но только при условии, если строители приступят сейчас же. Вся проблема была в том, что дата начала работ не могла быть назначена, пока деньги не будут внесены. А с этим пока было трудно.

– Ах, да, я совсем забыла, – сказала Катрина. – Звонила Сэлли. Сказала, что фирма «Ягуар» недовольна, что ты снова отменил заседание. Она сказала…

– Хорошо, утром я с ними поговорю.

– И она еще сказала, что Мэни Шайнер всю неделю пытается тебя найти.

Он молча переварил эту информацию, думая о том, как бы прервать связь между Катриной и Сэлли. Это было чем-то вроде незаконного союза. Дружба, установившаяся между ними за то время, пока они работали вместе, привела к тому, что Катрина обо всем узнавала первой.

Катрина словно прочитала его мысли.

– Сэлли позвонила просто потому, что ты не вернулся днем в офис. Она всего лишь передала то, что ее просили передать.

– Хорошо, – уязвленно произнес он. – Я свяжусь с ними.

Ему вдруг пришел на ум один почти забытый совет Сэма. «Бизнес – как грядка с овощами. Ухаживай за ним каждый день – и будешь жить припеваючи». Это воспоминание заставило его нервно поежиться. Он действительно перестал «ухаживать» за своим бизнесом. Все его время и усилия уходили на поиски денег для «Паломы Бланки». А свой непосредственный бизнес он запустил. Тодд понимал это, и Катрина, судя по ее плохо замаскированному недовольству, тоже понимала. Он закончил ужин и отодвинул тарелку.

– Спасибо, все очень вкусно. Я лучше позвоню Хэнку, пока он не застрял в своем ресторане.

– Хочешь кофе?

– Я выпью кофе в кабинете.

Тодд закурил сигару и сел за свой стол. Он помешкал с минуту перед тем, как набрать номер, обдумывая, как бы лучше преподнести Хэнку плохие новости. Но никакого другого варианта, кроме горькой правды, не существовало. Вздохнув, он взял трубку и через минуту уже разговаривал с Хэнком.

Тодд продолжал разговаривать, когда вошла Катрина.

– Да, Хэнк, – говорил он. – Дело никак не сдвинется с мертвой точки. Они никак не хотят поверить, что мы справимся с таким объемом работ.

К его удивлению, Катрина принесла целый кофейник. Обычно она разливала кофе на кухне и приносила ему чашку в кабинет, а со своей чашкой шла в гостиную. Он смотрел, как она ставит поднос на стол.

– … я знаю, но мы не можем им это доказать, – говорил он.

– У нас же никогда не было гостиницы. Мы не можем представить им список имен и сказать: вот люди, которые были здесь в этом году и непременно приедут в следующем, вот столько-то они заплатили за номера, вот столько-то потратили в баре…

Катрина подошла к буфету и налила себе бренди, а мужу виски.

– Держу пари! – говорил Тодд, наблюдая, как она ставила стакан на его стол. – Да, Хэнк, я буду пытаться. Не волнуйся, еще не вечер.

Но когда он повесил трубку, то почувствовал себя совершенно разбитым. Он старался говорить уверенным тоном, но его выдавало мрачное выражение лица. Он чувствовал себя несчастным и подавленным.

Катрина налила кофе себе и Тодду и прошла со своей чашкой к креслу напротив камина. Она поставила чашку на столик рядом со своим стаканом бренди и села, глядя на мужа.

– Мы можем поговорить об этом? – произнесла она тихо.

Он удивленно поднял брови.

– Ты же сказала, что не хочешь ничего знать.

– Я действительно не хочу, но я не ожидала, что результатом явится долгое напряженное молчание.

Он недовольно посмотрел на нее.

– Чего же еще ожидать? Я проворачиваю самую большую сделку в своей жизни, а ты ничего не хочешь об этом знать!

Она покраснела и пыталась скрыть это, глядя в стакан. Наконец она подняла глаза, и их взгляды встретились.

– Прости, что я это сказала. Я была не права. Я просто думала… надеялась… что это заставит тебя одуматься… ты поймешь, что у тебя и так полно всего…

– Как видишь, не понял, – сказал он. На минуту воцарилась тишина. Они смотрели друг на друга в ее глазах стояла боль, а в его – раздражение. Наконец она тихо сказала:

– Хорошо, заключим что-то вроде перемирия. Это что-то на нас непохоже. Мы всегда разговаривали друг с другом, с тех пор как познакомились…

– Я знаю, – перебил он ее.

Голос Тодда звучал уже мягче. То, что она сказала, было правдой. Иногда в ресторане они замечали пары, явно женатые, которые за весь вечер умудрялись не произнести ни слова, как будто они давно уже все, что могли, сказали друг другу. В то время как Тодд и Катрина всегда разговаривали. Правда, как правило, о бизнесе, но что из этого? Катрина одно время работала в его фирме и все еще интересовалась его делами, все еще имела свою точку зрения. Если не считать тех моментов, когда она просто была в плохом настроении, по-настоящему ссорились они только из-за Лео. И так продолжалось до истории с «Паломой Бланкой».

– Извини, – сказал он. Он перевел дыхание и попытался объяснить ей. – Я знаю, что ты не можешь этого понять, но позволь мне это сделать. Я не могу упускать такой шанс. Это самый большой шанс в моей жизни. Если я упущу его, я буду жалеть об этом всю жизнь. Через десять или двадцать лет я оглянусь и подумаю: «Черт возьми, ты должен был за это ухватиться. Ты сам упустил свою удачу. Сейчас бы ты был на самой вершине. Ты был бы человеком!»