Тодд усмехнулся:

– Я рад, что у меня нет детей.

– Я имею в виду, как тебе вид?

Тодд покачал головой.

– Что можно сказать? Самое красивое место, которое я когда-либо видел. Серьезно. Райский уголок. В качестве виллы… Вилла в таком солнечном уголке, – с морем и со всем остальным…

– Потрясающе, правда?

– Еще как.

– Хорошо, – усмехнулся Хэнк. – А теперь привлеки все свое воображение. Вот там, – он указал на крайний левый угол побережья, – там, где горы спускаются к морю, мы построим пристань.

– Ты построишь причал?

– Небольшой, но очень изысканный. Около двухсот стоянок.

Тодд присвистнул. За свое место на стоянке он платил четыре сотни в год, а другие, как он знал, платили еще больше.

– Выгодное дельце.

– Это все цветочки, – перебил его Хэнк, указывая пальцем в противоположном направлении. – А там у нас будет яхт-клуб.

– Яхт-клуб?

– Со зданием клуба, коктейль-баром, шикарным рестораном, международной кухней и всем таким…

– Что-то вроде «Вороньего гнезда»?

– Лучше. Приезжие будут платить дополнительно, чтобы войти.

– Приезжие? Ты хочешь сказать – иностранцы?

Хэнк рассмеялся.

– Нет, те, кто не остановился в гостинице.

– В какой гостинице?

– В той, которую мы построим. Слушай, проснись, я же сказал тебе, чтобы ты подключил все свое воображение! – Хэнк похлопал Тодда по плечу и указал в другое место. – Вот там, видишь? – начертил он воображаемую линию от апельсиновых деревьев к вилле. – Понял? Вот здесь мы и построим гостиницу.

– Гостиницу? – эхом отозвался Тодд.

– Но не типа всех этих железобетонных чудовищ, а действительно красивую. В старом испанском стиле. С широкими арками в мавританском стиле, с высокими сводчатыми потолками, мраморными полами, итальянскими бассейнами. Это будет настоящий дворец. Я нашел совершенно фантастического архитектора. Ты бы послушал его. Главная идея – чтобы гостиница гармонировала с пейзажем. Там будут всякие штучки по последнему слову техники, но все они будут спрятаны…

– Ты уже нашел архитектора? – у Тодда кружилась голова. – Да, судя по всему, ты серьезно принялся за дело!

– Он один из лучших архитекторов в мире. В офисе у меня уже лежат планы, расчеты расходов и все такое. – Хэнк остановился. Глаза его сверкали. – Этот парень хочет привезти для строительства каменные глыбы из Барселоны, тонны камня. Но это все окупится. Роскошь по высшему классу. Я планирую двести пятьдесят номеров, не просто комнат, а люксов – каждый со своей террасой, глубоким бассейном и все такое. И каждый номер будет с видом на море. А за гостиницей, на этих террасах, мы разместим теннисные корты и бассейн, и все они будут связаны между собой переходами, а по бокам – пальмы, стены со всякими вьющимися растениями и все такое. А на остальном участке земли мы устроим маленькие уютные бары, с огнями по ночам. Внизу, там, будет яхт-клуб…

Тодд сел на землю.

– Черт возьми! – воскликнул он. – Вот так гостиница.

Хэнк присел рядом с ним.

– Не просто гостиница. В том-то все и дело. Это место столь уникально, что у нас есть идея устроить здесь нечто действительно необыкновенное. Роскошь, какой нет нигде на Балеарских островах, может быть, даже нигде на Средиземном море. Кто знает, может быть, даже нигде в мире. «Палома Бланка» станет…

– Что такое «Палома Бланка?»

– Так называется это место. Есть легенда. Посмотри туда, – Хэнк указал на оливковую рощу. – Двести лет назад некий человек посадил здесь оливы и виноград. Он построил эти террасы, холил и лелеял свой виноград, поливал его, трудился день и ночь весь год. Бедняга делал все как надо, но кусты один за другим чахли и умирали. Он все расчистил и начал снова, потратив последние деньги. Но новые кусты приживались не лучше прежних. Он уже было решил, что ему не суждено вырастить здесь виноград. Он был в отчаянии. Но однажды утром он проснулся и увидел за окном белого голубя. До этого он видел лишь чаек и других морских птиц. У голубя было перебито крыло, и другие птицы наверняка бы его заклевали. Как говорит легенда, этот бедняк перевязал голубю крыло и стал кормить его и ухаживать за ним, пока он снова не смог лететь. Но голубь остался. И болезнь покинула виноград, он стал хорошо расти, а человек – процветать. С тех пор здесь каждый раз можно увидеть белого голубя – «Ла Палома Бланка».

Тодд понял, что Хэнк показывает не на оливу, а на голубя, сидящего на ветвях.

– Значит, «Палома Бланка» означает «Белый голубь»?

Хэнк кивнул.

– «Палома Бланка». Я, пожалуй, оставлю это название. Это символ счастья, с белым голубем связано много ассоциаций. Я представляю себе белого голубя на вывеске.

– Что ж, отлично. Хороший символ, – согласился Тодд. Он был слишком поражен размахом планов Хэнка, чтобы думать о названии.

– Я все еще не верю своим глазам.

Тодд качал головой от восхищения. Он посмотрел в ложбину. Прищурившись, он почти увидел будущую гостиницу.

– Ну как?

– Все это не укладывается у меня в голове. Ты самый счастливый человек в мире, если тебе попался столь лакомый кусочек.

Хэнк рассмеялся.

– Я хотел тебя пригласить сюда еще четыре недели назад, но Дон Антонио все время увиливал…

– Это тот самый игрок?

Хэнк посмотрел на него с удивлением.

– Ты что, не слышал о Доне Антонио?

Тодд помотал головой.

– Архитектор. Известная величина в Италии и во всей Европе, может быть, даже и во всем мире.

– Я не разбираюсь в архитекторах, – признался Тодд, пожав плечами.

– Поверь мне, он один из лучших. Он как раз тот человек, которого я хотел. Я поехал в Барселону и умолял его приехать и посмотреть на это место. Сначала, разумеется, он сказал, что слишком занят, но я каждый день приходил в его офис и просто сидел там.

Хэнк усмехнулся.

– Я подумал, что незачем приглашать тебя, пока я сижу в Барселоне.

– Но в конце концов он поехал?

Хэнк кивнул, все еще улыбаясь.

– После того, как я упрашивал его целую неделю. Он пришел в восторг, когда увидел это место. Мы вернулись в «Воронье гнездо», позвонили в его офис, и на следующий день сюда приехали двое его помощников. Они возились здесь три дня, фотографировали, осматривали окрестности. Он обещал на этой неделе подбросить мне несколько идей. Я знал, что ты приедешь, поэтому я ждал тебя. Все это лежит в офисе: проекты, наброски, расчеты. Ему еще много придется работать, но уже можно понять, как все будет выглядеть.

Хэнк посмотрел на него.

– Если ты, конечно, согласен стать моим партнером.

У Тодда забилось сердце.

– Партнером?

– Партнером, и на пятьдесят процентов.

– Господи! – проговорил Тодд. Он ощутил то же смешанное чувство страха и радости, которое он испытывал, когда Сэм Оуэн спросил как ни в чем не бывало: «А почему бы тебе не перенять компанию от меня?» Ошеломленный этим предложением, с минуту он стоял неподвижно.

– Партнером? – переспросил Тодд.

Хэнк снова кивнул.

У Тодда закружилась голова.

– Но ведь это стоит миллионы?!

Хэнк снова кивнул.

– Миллионы, чтобы построить, миллионы оборота и миллионы прибыли.

Тодд закусил губу. Переводя дыхание, он произнес:

– Послушай, признаюсь тебе честно. Я всего лишь продаю машины. Я хочу сказать, это все, что я знаю. Я всего лишь механик. Я начинал механиком.

– Ну и что? Я начинал матросом.

– Я ни шиша не смыслю в гостиницах.

– Да там и смыслить нечего. Гостиница – это всего лишь ресторан с номерами. Я имею опыт с ресторанами, а ты знаешь бизнес. Я все вычислил. Вдвоем у нас дело пойдет.

Тодд чуть улыбнулся.

– Но почему я? – спросил он. Сердце его все еще отчаянно билось.

– Почему бы и нет? Мы ведь с тобой друзья, кажется?

– Да, но… здесь в гавани много людей, которые…

– Гораздо более подходят тебе, – закончил Хэнк. – Я знаю, но мне нужен человек, которому я бы смог доверять. А все эти идиоты готовы отца родного продать. Кроме того, – улыбнулся он, – мне кажется, что ты еще не оставил мечту выбиться в люди.

Тодд поднял голову и посмотрел на поросшие соснами вершины холмов.

– Честно говоря, не оставил, – произнес он.

– Что ж, вот тебе отличный шанс, Тодд, – сказал Хэнк. Его лицо приняло серьезное выражение. – Я помню, как я в первый раз приехал в Европу в шестидесятые годы. Вот было времечко! Сан-Тропез, Канны, французская Ривьера и все такое! А в семидесятые… – Воспоминания оживили его лицо. – Видел бы ты тогда Мербеллу. А сейчас… – Его лицо вытянулось. – Нет уж былой роскоши. Народ туда еще ездит, но по инерции. Слишком там многолюдно… Я бы не хотел повторять их ошибку. У нас есть шанс превратить «Палому Бланку» в гостиницу для избранных из избранных! – Он посмотрел на море.

– Знаешь что? – произнес он. – Мне надоел мой ресторан. А это то, чего я всю жизнь ждал. Скажу тебе, Тодди, это то, что надо: самая подходящая идея, самое подходящее место и самое подходящее время!

Эти слова напомнили Тодду те дни, когда он сам только начинал. «Самая подходящая идея, самое подходящее время, самое подходящее место», – именно это он сам и сказал тогда Ларкинсу, слово в слово! А сейчас Хэнк говорит ему то же самое.

Чувство восторга переполняло Тодда. Он повернулся к Хэнку и не увидел на его лице знакомой улыбки. Он никогда не мог представить себе Хэнка без этой очаровательной улыбки. Но сейчас широкий рот Хэнка вытянуло в прямую линию и над верхней губой выступили капельки пота.

– Я не хотел бы от всего этого отказываться, – произнес Хэнк тихим голосом. – Я не давлю на тебя, но я не хотел бы долго пребывать в неизвестности. Мне дали срок в шестьдесят дней. Половину денег сразу, половину через шестьдесят дней. Половину я уже отдал, теперь у меня осталось двадцать два дня, чтобы найти партнера.

– Двадцать два дня? – удивился Тодд.

– Три недели и один день. Хэнк кивнул.