– Откуда ты так хорошо все знаешь? – не выдержала Агнес.

Мирра виновато вспыхнула.

– Мне сказал Йен Мелвилл. В конце концов, мы поженимся еще до первого снега, тем более что Анабелла уже обвенчана.

– Будь осторожна, сестра, – тихо сказала новобрачная Мирре.

– Ты позволяешь Йену Мелвиллу говорить с тобой о подобных вещах? – потрясенно спросила Агнес. – Вряд ли ма или па это понравится.

И тут она, кажется, догадалась.

– Ты позволила ему касаться себя, верно?

Сорча привычно хихикнула, потому что лучше знала об отношениях сестры с Йеном. Правда, они скоро поженятся, иначе их игры на вересковых пустошах могут рано или поздно оказаться опасными.

Мирра ничего не ответила.

– У вас будет больше места в постели, когда уеду я, а потом и Мирра, – заметила Анабелла, пытаясь отвлечь беседу от скользкой темы.

Агги обуревает любопытство, потому что парни уже начинают вертеться возле нее. Ей нравилось их внимание, но Анабелла не хотела, чтобы Агнес теряла свою чистоту, как, она подозревала, случилось с Миррой. Придется поговорить с Агнес перед отъездом.

– Думаю, сестры, нам пора спать, – проговорила она. – Фергюссоны сказали, что нужно отправляться в путь, как только рассветет. Путешествие предстоит долгое и утомительное.

– Да, – согласилась Мирра, сообразив, что, вероятно, выказала куда больше знаний об интимных отношениях с Йеном Мелвиллом, чем следовало бы. Агги вполне способна проболтаться. – Я буду скучать по тебе, Анабелла, – сказала она.

– Я тоже, – поддержала Сорча.

Агнес заплакала.

Тихо смеясь, Анабелла привлекла младшую сестренку в теплые объятия и погладила по щеке.

– Не забудь, что ты приезжаешь ко мне следующим летом, Агги, – напомнила она. – А теперь спи, дитя мое.

Она замурлыкала старую колыбельную, которую пела с тех пор, как Агнес слишком выросла, чтобы помещаться в колыбельку, и стала спать вместе с сестрами.

Агнес обмякла в ее руках, и вскоре все четыре сестры крепко спали.

Глава 3

Первый день октября выдался холодным и серым. Анабелла встала еще до рассвета. Она не спала так хорошо, как следовало бы, потому что сильно нервничала, не зная, что ждет впереди. Остальные сестры тихо похрапывали, зарывшись в пуховые одеяла.

Налив немного воды в оловянный тазик, она быстро умылась. Вода была ледяной и изгнала остатки сна.

Она достала свою одежду накануне вечером и положила на сундук в изножье кровати. Она умела ездить верхом по-мужски и последовала совету Джин одеться потеплее. Заправила сорочку в шерстяные штаны, натянула толстые шерстяные носки, а поверх – поношенные кожаные сапожки. Надела нижний жилет из легкой шерсти, подбитый овечьей шкурой, потом полотняную рубаху и куртку из оленьей кожи с рукавами, отороченными шерстью ягненка. Если не пойдет дождь, плащ ей не понадобится.

Одевшись, Анабелла медленно огляделась. Это ее спальня. Другой у нее никогда не было. Всю жизнь она спала здесь, в Рэт-Тауэр. Простая комната скромных размеров, в которой помещались большая кровать и четыре маленьких деревянных сундучка, в которых лежали вещи сестер. Сундук Анабеллы уже лежал на повозке.

Она не смогла сдержать тихий стон и пожалела, что ее новый дом будет находиться не так близко к старому.

По крайней мере ее сестры останутся рядом с родителями.

Она хотела разбудить сестер, но передумала. Еще слишком рано, и Мирра будет жаловаться. Сорча начнет сонно хихикать, поскольку ее труднее всего разбудить. Вряд ли она вообще вспомнит, что прощалась с сестрой. А малышка Агги будет плакать, она такое нежное создание и самая младшая в семье. Давно поняла, что плачем можно добиться наибольшего внимания.

Анабелла с улыбкой смотрела на них. Они были так чертовски прекрасны!

– Прощайте, дорогие, – тихо прошептала она и, выйдя из комнаты, спустилась вниз, прокравшись сначала через спальню брата, потом через спальню родителей.

Бледный свет стал проникать сквозь окна зала. Слуги уже принесли на высокий стол корки караваев, наполненные овсяной кашей, и поставили перед Фергюссонами, Робом, лэрдом и его женой. За раскладными столами сидели солдаты и ели свежеиспеченный хлеб с сыром и холодным мясом, оставшимся после вчерашнего праздника. Она поприветствовала остальных и тоже села. Присутствующие молчали, изредка перебрасываясь парой слов.

Анабелла зачерпнула ложку овсянки, заметив, что кухарка добавила туда кусочки сушеных яблок.

«Нужно это запомнить», – подумала она, наливая сливки в горячую кашу. Зная, что день будет долгим, она постаралась воздать должное необычайно обильной еде, потому что завтраки в Рэте никогда не были такими роскошными, как сегодня. Подавали еще и яйца-пашот в густых сливках и укропе вместе с кусочками бекона. Анабелла с аппетитом ела, добавив к завтраку масло, сыр и кружку сидра. Жевала поспешно, не сводя глаз с Фергюссонов. Она не станет причиной проволочек. Но Фергюссоны тоже ели энергично.

После завтрака Анабелла и Джин пошли удовлетворить свои нужды перед отъездом. Потом новобрачная вышла в маленький двор, огляделась, и на несколько мгновений ее охватила паника. Ей вдруг не захотелось покидать Рэт. Она скорее умрет незамужней девственницей, чем оставит свой дом и уедет в чужой. Что она знает о жизни в замке?

Но увидев, как мать пытается сдержать слезы, Анабелла взяла себя в руки. Она сделала блестящую партию, особенно для дочери незначительного приграничного лэрда. Особенно учитывая ее скромную внешность. Какой неблагодарной она будет, если откажется от своей удачи!

Она бросилась в объятия матери. Они расцеловались.

– Ну, ма, – мягко пожурила она родительницу. – Не будь похожей на бедную Агги, которая плачет по любому поводу. Я уезжаю к мужу, как и полагается жене.

– Знаю, знаю, – пробормотала леди Энн. – Теперь ты графиня Дун. Я горда и счастлива за тебя. Жаль только, что ты не живешь ближе, дочь моя.

Отец взял ее за плечи, расцеловал в обе щеки и молча кивнул. Анабелла удивилась, поскольку никогда не видела, чтобы Роберт Бэрд полез за словом в карман. Роб обнял ее и прошептал, что если его помощь когда-нибудь понадобится, пусть пришлет гонца с маленьким колечком, которое он надел ей на мизинец правой руки. Анабелла сморгнула выступившие на глаза слезы и кивнула.

На этом прощание закончилось. Джин поспешно подвела новобрачную к белой кобыле, прежде чем семья снова их задержит.

– Это первый подарок от графа.

– Как ее зовут? – спросила Анабелла, легко вскакивая на лошадь.

– Граф сказал, что это вы должны дать ей кличку, – ответила Джин.

– Тогда я назову ее Сноу. Она белая как снег.

Повернувшись, она подняла руку в знак прощания. Какой-то инстинкт заставил ее поднять глаза к вершине башни. На крыше стояли три прелестных сестры. Он льнули друг к другу и махали на прощание. Анабелла ясно различала горестное личико Агнес. Улыбнувшись, она махнула в ответ.

– Вы готовы, миледи? – спросил Мэтью.

– Готова, – кивнула Анабелла, вновь повернувшись, и пришпорила лошадь.

Большой отряд во главе с двумя волынщиками покинул Рэт. За ними ехали повозки с приданым и вещами невесты. Солнце уже поднималось над восточными холмами, почти не проглядывая через сгустившиеся тучи. Такая погода держалась все дни путешествия. Однако им повезло не попасть под дождь.

Они скакали от рассвета до заката, ненадолго останавливаясь в полдень, чтобы дать отдых лошадям. Каждый вечер для женщин возводили небольшой шатер. Еда была холодной, потому что костер привлек бы ночных разбойников, а Фергюссоны предпочитали избегать стычек. Окружающая местность еще носила скорбные следы недавних приграничных войн с Англией, хотя чем дальше путники углублялись на запад, тем меньше этих следов оставалось. Земля по большей части была заброшенной и унылой. Погода была холодной, но вполне сносной.

Наконец в день путешествия, который, по словам Мэтью, должен был стать последним, на безоблачном небе засияло теплое солнце. В воздухе стоял свежий и сильный запах, происхождения которого Анабелла не знала. Лошади побежали живее. Когда она спросила о запахе, Мэтью пояснил, что так пахнет море.

– Никогда не видела моря. Это как озеро? Оно большое?

– Бесконечное, – ответил Мэтью.

– Прекрасное и опасное, – добавила Джин.

– Мы далеко от Дуна? – спросила невеста.

Мэтью огляделся.

– Примерно два часа.

– Да, – согласилась Джин. – Мы скоро остановимся, чтобы Анабелла смогла переодеться в подвенечное платье. На Сноу нужно надеть дамское седло. Графиня должна приветствовать мужа, как подобает леди.

– На холме, не доезжая дороги на замок, есть роща. Это даст мне время послать в Дун гонца, чтобы Ангус узнал о нашем прибытии. А леди тем временем переоденется.

Они достигли условленного места. Вперед вырвался всадник и галопом поскакал по дороге. Солдаты воспользовались возможностью облегчиться и дать отдых лошадям. Мэтью забрал Сноу, чтобы сменить седло на дамское, более подходившее к торжественному случаю. Джин увела Анабеллу глубоко в рощу. Они остались одни. Анабеллу расстраивало, что лучшее платье пропахнет лошадиным потом.

– Не так долго вы будете его носить, – заверила Джин, – а потом я все проветрю.

– После такого долгого пути мне понадобится ванна. От меня несет конским и моим же потом. Жаль, что нельзя встретиться с графом после того, как приму ванну и вымою волосы, чтобы они были свежими и чистыми, – вздохнула невеста, когда Джин стащила с нее сапожки. – Какое прекрасное впечатление я произведу на твоего бедного брата. Мало того, что некрасива, да еще и запах от меня…

Она в отчаянии покачала головой, встала и сняла штаны.

Джин невольно рассмеялась над нарисованной Анабеллой картиной.

– Знаю, вы в трудном положении, миледи, но мой брат Ангус не трус. И не глуп. Он все поймет и, поверьте, вселит в вас уверенность в себе.