Анабелла была шокирована:

– Но как могла жена лэрда держать такую служанку? Не говори, что граф возьмет любовницу в дом! Я этого не потерплю!

– Но это мать графа предложила служанке такое соглашение, поскольку доверяла ей. Не хотела, чтобы ее муж попал в лапы другой женщины. Лэрд всегда уважал жену, а она была ему предана. И служанка с госпожой не ссорились из-за него. Мне говорили, что старый лэрд имел еще несколько бастардов, которых признал. Но они оставались с матерями. Мужчины есть мужчины, Анабелла, но если поведение твоего мужа не угрожает тебе и твоим детям, лучше смотреть на его шалости сквозь пальцы. Жены королей династии Стюартов так и делали, и незаконные дети верно служат семье. Среди аристократов принято растить бастардов в качестве доверенных слуг и конфидентов. Советник королевы Марии – ее единокровный брат, лорд Джеймс Стюарт, чья ма когда-то была любовницей короля Якова. А единокровный брат графа Дуна прекрасно ему служит, как сама видишь. Его единокровная сестра будет служить тебе и станет ценным твоим союзником, дочка.

– Но это единокровная сестра мужа! Мне не по себе при мысли о том, что она станет моей служанкой, – призналась Анабелла.

– Не волнуйся. Джин Фергюссон растили для роли служанки. Она этим гордится.

Леди Энн оглядела зал, поискала глазами Джин и увидела, что она спокойно стоит на другом конце. Леди Энн поманила ее к себе.

Джин тут же подошла.

– Чем могу служить, миледи? – вежливо спросила она.

– Нужно уверить мою дочь, что хотя ты единокровная сестра графа, рада ей служить.

Джин мило улыбнулась.

– Никакой неловкости, миледи Анабелла, – сказала она, глядя девушке в глаза. – Моя ма была служанкой леди Адриенны, и меня растили для того, чтобы я в один прекрасный день стала служить невесте моего брата. Для меня это большая честь.

Она присела перед новой хозяйкой.

– Иметь личную служанку – это так ново для меня. Я привыкла к простой жизни.

– Жизнь в Дуне не так уж изысканна, – заверила Джин.

Леди Энн встала и знаком велела Джин занять ее место.

– Почему бы вам не познакомиться получше, пока я схожу за твоими сестрами? Как только отец одобрит контракты, ты будешь обвенчана.

Она поспешила отойти.

– Как по-твоему, я понравлюсь графу? – застенчиво спросила Анабелла.

– Конечно. Ангус хороший человек, миледи.

– Мне сказали, что на самом деле ему нужен земельный участок, – заметила Анабелла.

– Это правда, – ответила Джин. – Но ему давно пора жениться. У него нет законных наследников. Не для того Ангус получал графский титул, чтобы после его смерти он остался выморочным. Мой брат хочет основать династию, а для этого нужна жена.

– Его насильно ведут к алтарю, – тихо выговорила Анабелла. – Надеюсь, он не возненавидит меня за это.

Джин рассмеялась.

– Всех мужчин насильно тащат к алтарю. Немногие идут добровольно. Смысл женитьбы – в золоте, земле и власти. Все это делает семью сильной.

– Он несомненно разочаруется во мне, потому что я некрасива, – уныло пробормотала Анабелла. – Раньше я никогда не завидовала красоте сестер, как завидую сейчас.

– Да, – откровенно заявила Джин, – ты некрасива. Этого не станешь отрицать. Но ты не уродлива. У тебя тонкие черты, хорошая кожа и…

Она поймала прядь волос Анабеллы.

– У тебя роскошные волосы. Моему брату все о тебе рассказали, и он не возражал.

Анабелла не знала, смеяться или плакать, услышав это, но тут отец позвал ее и велел подойти к высокому столу. Она поднялась и поспешила к нему.

– Загляни в брачный контракт, – сказал лэрд. – Вот здесь указано, что ты владеешь десятью полновесными золотыми монетами и что они принадлежат только тебе.

Анабелла сделала, как ей было велено.

– Да, па, я вижу. Спасибо за это.

– Вы читаете, миледи? – удивился Джеймс.

– Да, сэр. Читаю, пишу и умею складывать и вычитать, – призналась она в надежде, что графа не расстроят такие обширные познания. Не хватает ей новых недостатков!

«Так-так-так, – размышлял Мэтью Фергюссон. – Возможно, эта девушка вовсе не плоха. Она не кажется глупой, и ее скромное умение может значить для нас больше, чем способность к деторождению. Все это к лучшему. Ангус будет доволен».

– Вы удовлетворены контрактами, милорд? – учтиво спросил Джеймс Фергюссон.

– Совершенно, – кивнул Роберт Бэрд. – Все, как и следует быть.

– Поскольку вы все одобрили, – ответил Джеймс, – давайте подпишем, и когда все будет сделано, я проведу церемонию.

Он взглянул на Анабеллу.

– Миледи, вероятно, вы захотите подписать собственноручно. У нас три копии: одна для вашего отца, одна для графа и третья будет храниться в церкви.

– Они должны обвенчаться и в реформатской кирхе, – вставил лэрд. – Не хочу, чтобы кто-то усомнился в статусе моей дочери и ее детей. Хотя старая церковь признает только собственные ритуалы, она теперь вне закона в Шотландии.

Джеймс вздохнул. Хотя королева провозгласила свободу веры, Джон Нокс и его приспешники заставили признать законность реформатской церкви.

– Мой брат понимает это, милорд. Леди Анабелла будет обвенчана в Дуне в реформатской кирхе. Брат тоже не желает кривотолков относительно своей женитьбы, поэтому и послал в Рэт доверенное лицо, а не приехал сам. Таким образом, его люди могут объявить брак действительным по шотландским законам, если увидят собственными глазами, как он заключается в кирхе Дуна.

Роберт Бэрд довольно кивнул. Хотя он не одобрял отношения Джона Нокса к католической церкви, реформатская церковь все же была ближе ему и родичам.

Леди Энн снова вошла в зал в сопровождении трех младших дочерей. Девушки учтиво присели, когда их представляли Фергюссонам.

Мирра стала флиртовать с мужчинами, не сразу поняв, что Джеймс – священник. Сорча нервно хихикала, как всегда при встрече с молодыми людьми.

Но Мэтью видел только четырнадцатилетнюю Агнес. Он посчитал ее прелестной и веселой. Она была почти готова к замужеству. Почти. Через год или два он вполне может приехать, поухаживать за девушкой.

Может, она и заметила его интерес, но ничем этого не показала. Мэтью не знал, смеяться ли или оскорбиться. У девушки, очевидно, есть характер.

Женщины терпеливо ждали, пока подписывались контракты. Новое, только что заточенное перо окунули в чернила и протянули Анабелле. Она подписала каждую копию аккуратным разборчивым почерком. Потом отец и Мэтью подписались в качестве свидетелей. Джеймс осторожно посыпал песком каждую копию, чтобы чернила не смазались и быстро высохли.

Анабелла отметила, что граф Дун уже подписал контракты, прежде чем отослать отцу. Подпись была четкой и размашистой. Очевидно, он делал то, что должен был сделать. Женитьба была для него долгом.

Анабелла снова ощутила беспокойство, но у нее не было времени на то, чтобы позволить страхам пустить корни в ее душе.

В присутствии семьи и слуг и стоящего рядом Мэтью Фергюссона, доверенного лица жениха, Анабелла Бэрд была обвенчана с Ангусом Фергюссоном. Церемонию проводил местный пастор реформатской церкви, после чего Джеймс сам дал благословение по католическому обряду. Невеста поняла, насколько права была мать. В браке романтическая любовь ни при чем. Да и существовала ли она, романтическая любовь?

При заключении брака учитывается взаимная выгода. Дочери только на это и годятся. Их рожают с одной целью. Фергюссоны приняли ее, как невесту графа, в обмен на кусок земли. От нее ожидают, чтобы она производила на свет детей для новой семьи. Предпочтительно сыновей. И больше ничего не требуется. Впрочем, она вряд ли может считать себя униженной и несчастной, став женой богатого аристократа. Ей вдруг страстно захотелось поскорее увидеть этого таинственного человека и самой узнать правду о нем.

За ужином Анабелла, графиня Дун, в подвенечном платье сидела на почетном месте за высоким столом. Хотя обычно еда подавалась самая простая: одно или два блюда, хлеб и сыр, сегодня все было по-другому. Подавали вареную форель и тушенную в молоке лососину на листьях зеленого салата. Большой кусок говядины обваляли в каменной соли, поджарили и поставили на стол вместе с кусками оленины, гусем, фаршированным яблоками, и большим пирогом с мелкими птичками и хрустящей корочкой. Были также густой овощной суп, кроличье рагу, масло и маленькая головка твердого желтого сыра. Все это запивалось сидром, элем и вином. На десерт принесли большое блюдо персиков, сваренных в марсале.

Волынщик Бэрдов вместе с двумя волынщиками Фергюссонов развлекали их после ужина, когда посуда была убрана, а раскладные столы отодвинули к стенам.

Джин и Мэтью спели несколько песен, чем восхитили Бэрдов, поскольку голоса их были сладостными. Потом четыре сестры грациозно танцевали для маленького собрания.

За окнами башни полыхал сентябрьский закат. Наконец настала ночь. Солдаты Фергюссонов раскинули лагерь у стен замка. Было еще не холодно, но они зажгли два костра, чтобы прогнать прохладный ветерок. Мэтью и Джеймс присоединились к ним, понимая, что такое маленькое жилище не вместит большую компанию. Джин удобно устроилась у очага. Лэрд и его жена отправились к себе в постель. А четыре сестры легли на большую кровать в их маленькой спальне и тихо переговаривались.

– Итак, – начала Мирра, – полагаю, мама рассказала тебе все, что нужно знать.

– Для начала достаточно, – призналась Анабелла. – Она сказала, что девственнице не стоит казаться слишком знающей. Мы говорили о других вещах.

– Тут нет ничего особенного, – сообщила Мирра тоном, по мнению Анабеллы, слишком уверенным для молодой девушки. – Все, что от тебя требуется, – лечь на спину, раздвинуть ноги, а он сделает все остальное.

– Совсем не похоже на быка и корову, – пошутила Анабелла.

Сорча хихикнула. Агнес молчала, но явно сгорала от любопытства.

– Нет, – фыркнула Мирра. – Все, что нужно, – лечь на спину, а он сунет в тебя свой «петушок». Для этого в наших телах есть крохотное отверстие.