– Прошлое, пока Сейлу будет понимать твои желания, – возразил Мэтью. – Возможно, мне самому стоит отвезти ей серебряную чашу.

– Нет, твое присутствие позволит ей считать, что она по-прежнему мне небезразлична. Отошли чашу с гонцом, – велел граф.

Он, конечно, обязательно навестит ребенка, и не стоит с этим тянуть. Этого от него ожидают.

Его бывшая любовница была дочерью рыбака, которая жила в деревне с теткой, поскольку не выносила запаха рыбы. Она дерзко флиртовала с графом, и наконец он удовлетворил ее любопытство. Сейлу отдалась ему без лишних слов и некоторое время занимала его своей красотой и жадностью к любой безделушке, которую он ей дарил. Наконец, устав от Сейлу и слухов о нее неверности, он порвал с ней. Но известие о ребенке заставило графа поступить благородно. Больше он ничего о ней не слышал. До сегодняшнего вечера.

Сейчас Ангус раздумывал, стоит ли рассказать Анабелле о Сейлу, но решил, что это лишнее. Вряд ли подобные беседы можно вести с новобрачной, прежде чем уложить ее в постель и провести с ней ночь. Сегодня они должны думать только друг о друге.

– Доброй ночи, Мэтью, – пожелал он и, выйдя из зала, поспешил в свои покои.

Там уже находился его камердинер Тормод, который приготовил для хозяина горячую ванну в купальне. Граф быстро вымылся, почти не разговаривая со слугой, но втайне удивляясь, откуда тот знал, что он хочет принять ванну сегодня вечером. Он ничего слуге не приказывал.

Когда хозяин вышел из ванны, Тормод обернул его полотенцем, согретым у огня, и встал на колени, чтобы обрезать ему ногти на ногах, после чего вытер коротко остриженные волосы полотенцем поменьше.

Вернувшись в спальню, Ангус отпустил слугу.

– Ты мне до утра не понадобишься, – сказал он.

– Да, милорд, – поклонился Тормод и вышел из комнаты.

Играла ли на его губах легкая улыбка или графу все показалось?

Он хотел пойти к Анабелле, но теперь его обуревали сомнения. Что, если ее некрасивость отвратит его в последний момент? Каким несчастьем это будет! Хотя ее спальня будет освещаться только огнем из камина. Она не уродлива, не калека и, кроме того, оказалась милой девушкой, застенчивой, но более чем готовой исполнить свой долг. Конечно, он сумеет взять ее. Иначе быть не может.

Он решил не надевать халат или ночную сорочку. В пылу страсти их так неудобно снимать. А страсть между ними разгорится огнем. Как может быть иначе, когда в объятиях мужчины изгибается нежное теплое тело?

Ангус открыл смежную дверь и нагнул голову, чтобы не удариться о притолоку.

Заслышав шаги, Анабелла обернулась и ахнула при виде его наготы. Правда, в комнате царил полумрак, но отблески огня иногда вспыхивали на его коже.

– Милорд, – пробормотала она.

Он ощущал пьянящее благоухание, окружавшее ее. На ней была шелковая с кружевами сорочка, которая, вместо того чтобы спрятать ее фигуру, открывала все тело его взору. И к его огромному удивлению, оно было абсолютным совершенством.

Он ощутил напряжение в паху.

Ее ноги были длинными и стройными. От вида очаровательных грудок текли слюнки при одной мысли о том, что сейчас он будет целовать и сосать их. Живот был почти плоским, а под ним виднелся пухлый, поросший волосами треугольник.

Он медленно обошел ее и узрел восхитительно округлую попку. Руки чесались сжать эти соблазнительные холмики.

Пусть Господь не пожелал дать Анабелле Бэрд личико богини, но, по всей видимости, решил наградить ослепительно красивым телом.

Пляшущие языки пламени позволяли прекрасно разглядеть каждую деталь.

При мысли о том, что будет владеть этим телом, он ощутил, как поднимается и твердеет его плоть. Она принадлежит ему. Только ему. Никто не будет знать тайны, которую скрывает ее одежда.

Он почти рассмеялся от этого поразительного открытия.

– Добрый вечер, мадам, – приветствовал он.

Она не выказала ни малейшего стеснения.

– Мы соединимся сегодня?

– Да, – кивнул он.

– В таком случае, если мы станем близки, не согласитесь ли называть меня по данному мне имени, милорд? Вскоре вы возьмете мою девственность, вашу по праву, милорд, и я хотела бы, чтобы вы произнесли мое имя, а не обращались ко мне «мадам».

– Сними рубашку, Анабелла, – сказал он.

– Как пожелаете, милорд, – ответила она, снимая длинное свободное одеяние и бросая его на пол.

– Распусти волосы для меня, Анабелла, – приказал он и стал наблюдать, как она медленно расплетает толстую косу и взбивает волосы.

Запустив обе руки в тяжелую шелковистую массу темных прядей, он привлек жену к себе и поцеловал. Медленно и крепко.

Волна сладострастия охватила его, когда ее мягкие губы ответили на поцелуй. Отстранившись, он глянул в серые глаза, улыбнулся и сжал ее грудь, потирая сосок подушечкой большого пальца, пока розовая плоть не затвердела.

Анабелла задохнулась.

– Ангус, – выдавила она, завороженная происходящим. Он был так нежен с ней.

Он обнял ее и притянул к себе. Их обнаженные тела прижались друг к другу, и он ощутил, как она дрожит.

– Милосердие Господне, милая. Ты прелестна, – тихо сказал он, снова сжимая маленькую грудь.

Ее глаза наполнились слезами.

– Не смейся надо мной, Ангус. Я не вынесу этого, – прошептала она прерывисто.

– Анабелла, хотя нельзя отрицать, что лицо у тебя некрасивое, тело возмутительно прекрасно! Я уже горю желанием владеть им.

– Я прекрасна? – искренне удивилась она. – Но откуда ты знаешь, Ангус?

– Я знал много женских тел, – усмехнулся он, поворачивая ее к высокому зеркалу, когда-то принадлежавшему его матери. – Взгляни сама, Анабелла.

Она подняла глаза. Ничего соблазнительнее она в жизни не видела. Он стоял сзади. Его большое обнаженное тело прижималось к ее обнаженному телу. Широкие ладони сжимали ее маленькие груди. Их тела казались золотистыми в отблесках пламени. Странное ощущение, которое она однажды испытала, вновь наполняло ее. Анабелла опустила голову на его плечо. Она словно во сне наблюдала, как он растирает ее соски, и, к собственному потрясению, прижалась к нему ягодицами, снова охнув, когда ощутила его пробуждающееся мужское достоинство.

Нагнув голову, он поцеловал ее округлое плечо, провел губами по изгибу шеи.

– Ты коварная соблазнительница, Анабелла, графиня Дун. Я полон желания к тебе. Ты готова отдаться мне, милая?

Голова кружилась от новых ощущений, неожиданно охвативших ее.

– Что… что я должна делать? – выдохнула она наконец. Голос ее не слушался, перед глазами все плыло. Возможно ли, чтобы мужчина пробудил в душе такой хаос прикосновением, поцелуем, чувственным шепотом?

– Сегодня вечером тебе придется принять мою страсть, Анабелла. Когда-нибудь я научу тебя всему, что может сделать женщина для обольщения мужчины, но не сегодня. Сегодня я научу тебя страсти. Стану ласкать каждый кусочек твоего роскошного тела. И когда ты будешь готова, я соединю свое тело с твоим, чтобы мы вместе достигли высшего наслаждения.

Он повернул ее лицом к себе и крепко обнял. И прежде чем она смогла сказать хоть слово, стал целовать нежными, игривыми поцелуями, которыми осыпал ее губы, щеки, сомкнутые веки. Потом снова сосредоточился на губах. Один поцелуй перетекал в другой, третий, и ее сопротивление таяло. Она приоткрыла губы, позволив его языку проникнуть ей в рот. Ее язык застенчиво отступил, но он нашел его своим и стал ласкать снова и снова, пока она не начала отвечать, повинуясь пламени желания, которое теперь лизало ее тело.

Ангус почувствовал, что девушка готова лишиться чувств от нового для нее возбуждения. Прервав исступленные поцелуи, он поймал ее в объятия, подвел к кровати и осторожно уложил. И стал смотреть на нее, очарованный соблазнительной картиной: лежавшая на спине девушка прикрывала глаза рукой, чтобы не видеть его тело с полностью восставшей плотью.

Но прежде чем она успела испугаться, он лег рядом и осторожно отвел руку от ее лица.

– Взгляни на меня, Анабелла.

Она хотела отказаться, потому что тот элегантный мужчина, за которого она вышла два месяца назад, внезапно показался свирепым и чересчур властным. О, она прекрасно понимала, что он сдерживается ради нее. Что он добр и терпелив, но все же…

– Анабелла!

Теперь голос был настойчивым и решительным.

Ее глаза широко раскрылись. Теперь она смотрела в его прекрасное лицо.

– Ангус!

Он улыбнулся своей чудесной улыбкой.

– Поцелуи, милая, это искусство. И я нахожу тебя превосходной ученицей. Теперь я покажу тебе другие места, где муж и жена могут наслаждаться поцелуями.

Он снова наклонил голову к ее грудям и стал покрывать их мелкими поцелуями, воздавая каждой одинаковые почести.

Анабелла вздыхала от истинного наслаждения, когда его губы сомкнулись на ее соске и стали сосать. Она тихо вскрикнула:

– О… благословенная Мария!

Она чувствовала, как каждое движение его губ отзывается в потаенном местечке между ног.

– Ангус? – спросила она.

Он поднял голову. Их глаза встретились.

– Хм-м?

– Я… я… – Она не знала, что сказать, слишком застенчивая, чтобы спросить, что за чувства обуревают ее.

И снова улыбка осветила его лицо.

– Милая жена, – прошептал он, гладя ее по лицу. – Надеюсь, ты не боишься меня?

– Нет, – заверила она, – но все так ново для меня.

Он снова припал к ее губам.

– Я чувствую, что у тебя настоящий талант отдаваться страсти. Позволь пробудить ее, Анабелла. Ничего не спрашивай, просто следуй зову сердца, тела и ума.

Он стал целовать ее обнаженное тело, медленно лаская, наслаждаясь каждым мгновением. Ангус покрывал поцелуями ее грудь, живот, ноги и даже ступни. Прикусывал пальцы, заставляя ее хихикать. Улыбаясь, он перевернул ее на живот и, начав с пяток, стал прокладывать дорожку из поцелуев по ее икрам, бедрам и округлым ягодицам до самой поясницы.

Анабелла ахнула, ощутив прикосновение языка, лизавшего ее спину, плечи, шею, которую он легонько покусывал.