— Благодарю. До свидания. — Она встала, подошла к зеркалу и надела шляпку. За спиной она видела отражение мистера Либры. Он смотрел на нее как-то странно. Силки направилась к двери.

— Силки…

— Да?

— Если попадешь в беду… звони мне. В любое время дня и ночи.

— Спасибо, сэр.

Она бросилась вниз по лестнице, от радости перепрыгивая ступеньки и совсем забыв о лифте. Она выиграла! Победила! Дело того стоило. И его странный взгляд в зеркале! Теперь она и, вправду, стала взрослой. Она выиграла у мистера Либры!

А если Бобби и на самом деле проститутка и с ней он только потому, что она звезда, и многое может ему дать? Сердце заныло. Ей стало страшно. Но она узнает… она будет наблюдать за ним и узнает… Она ничего не расскажет Бобби о разговоре. Это его только разозлит. Но она будет наблюдать. И будет счастливой. Именно Бобби сделал ее счастливой, а до этого ее жизнь была сплошным кошмаром. Вот что главное. Она заслуживает хоть чуточку счастья. Бобби вылечил ее. Теперь она стала сильной и обязательно будет счастливой. Она любит его. Она любит настолько, что может выстоять даже перед натиском мистера Либры. Бобби преподнес ей этот подарок, сам того не ведая. Все будет хорошо!

Глава 23

Лиззи решила больше не ходить к своему аналитику. Главная причина заключалась в том, что ей больше нечего было ему рассказывать. Ее тревожило всякое отсутствие секса в ее жизни. Ничего нового. По вечерам она сидела дома перед телевизором и ждала Сэма. Однажды она смотрела передачу «Все звезды» и вдруг поняла, что с каждым мужчиной, появившимся на экране, она когда-то спала… как будто перед глазами прошло все ее прошлое. Она впервые поняла, что постарела.

Зачем теперь ходить к доктору Пиккеру и просить объяснять ее измены, если их больше нет? Честно говоря, ей стало даже стыдно только от одной мысли, что никто ее уже не хочет, она слишком стара. Она впервые пошла к доктору, когда только начала изменять мужу. Она хотела понять причины этого. Теперь она и не изменяла. Доктор Пиккер всегда говорил, что для поступка обязательно есть свои причины. И что ее надо лечить. Может быть, у нее теперь нет любовников не потому, что она постарела, а потому что она вылечилась?

Она пошла к врачу попрощаться, а он вышел из себя и даже начал угрожать ей. Лиззи разглядывала его офис: дорогие восточные ковры, подлинные произведения искусства доколумбовской эпохи — и вдруг начала подсчитывать деньги, которые потратила на врача. Конечно, их потратила не она, а Сэм, но это одно и то же. Может сейчас доктор Пиккер присмотрел новый шедевр для своей коллекции, вот и кричит? А причина — в том, что ему не хватает денег на его приобретение. У нее даже хватило смелости сказать это ему в лицо. Тогда он разозлился не на шутку и заявил, что у него целый список по-настоящему больных людей, которые с нетерпением ожидают своей очереди встретиться с ним.

— То есть вы хотите сказать, что я симулянтка?

— Я хотел сказать, что вы поправляетесь.

— Я больше не чувствую потребности в беседах с вами. Мне кажется, что я теперь сама могу решить проблемы своей личной жизни.

— Может вы и вылечились. Чудеса иногда случаются, — сказал он.

— Почему вы так говорите? Я же приходила сюда, чтобы вылечиться. Почему вы заявляете «чудеса иногда случаются»?

— Вы слишком мало ходили ко мне.

— Почему мало?

— Вы же помните, я не фрейдист. Мы с вами не затронули корней вашей проблемы.

Его «мы» опять ее раздражало. Все эти проблемы не «наши» проблемы, а ее проблемы. Она думала об одном туалете от «Франко», который она могла купить, не потрать она деньги на визит к этой зануде. Платье было прекрасно: с большими сборчатыми рукавами, шлейфом и тесной талией. Она украдкой взглянула на настенные часы в кабинете доктора.

— Вы хотите уйти прямо сейчас? — спросил он.

— Нам не стоит тянуть, ведь это мой последний визит к вам.

— Я ничего не тяну. Я могу использовать оставшееся время для работы над моей книгой.

— А мое заболевание вы там опубликуете?

Он улыбнулся.

— Если опубликуете, то верните мне мои деньги обратно, — сказала Лиззи. — Я не давала вам права на свою жизнь.

— Про вас там не будет ни строчки.

— О? А что это не настолько интересно?

— Миссис Либра, у вас есть нерешенные проблемы, и я советовал бы вам остаться и продолжить лечение.

— Используйте мое время с большей пользой для себя, — сказала Лиззи, доставая пудреницу и открывая ее. Новая помада от «Франко» покрывала губы алой коркой и быстро засыхала. Лиззи это раздражало. — Мне просто не о чем больше с вами говорить.

— Это потому, что мы только подступаем к корням…

— И что это за корни?

— Это-то нам и предстоит изучить.

— Я лучше буду изучать свою тихую, спокойную старость, — сказала Лиззи. Она знала, что лжет; со спокойной старостью она еще поборется. Ей просто хотелось оставить последнее слово за собой. Он, казалось, смягчился.

— Может, вы и не так больны. Вы кажетесь теперь спокойнее, чем раньше. Я должен отметить большой прогресс. Вы хотите отдохнуть от наших бесед?

— Да, — ответила Лиззи, желая побыстрее закончить разговор. — Мне нужно время, чтобы переварить все, что я теперь узнала о себе.

Доктор Пиккер просматривал регистрационный журнал, а потом потянулся в телефонному аппарату.

— Передайте Хадсон, что в ближайшие несколько недель она может приходить в то время, на которое ранее была записана Либра, — сказал он сестре.

Лиззи ненавидела, когда ее называли «Либра» — как товар на рынке. Она рассматривала бледное лицо врача. Он походил на узника. «Интересно, хоть на улицу он иногда выходит? — гадала про себя Лиззи. — Как только можно сидеть в этой кондиционированной пещере с восьми утра и до восьми вечера? Видел ли он хоть когда-нибудь настоящих людей с настоящими проблемами? Стоило бы ему сходить на пару вечеринок к Сэму — он бы многому там научился. — Лиззи решила пригласить его на следующий прием. — А я ему нравлюсь? Действительно нравлюсь? Что я для него значу?» — Лиззи стало грустно. Она никогда не любила прощаний.

— Может вы передумаете, миссис Либра? Если перемените решение, позвоните мне. Всего хорошего.

Он протянул ей руку. Рука оказалась сухой и холодной как у ящерицы. Лиззи замешкалась в дверях. До конца приема оставалось еще пять минут, а Лиззи терпеть не могла платить за то, чем не пользовалась. Он собирался надуть ее на целых пять минут! Все эти аналитики начитались всякой ерунды в своих книгах. Только и думают, что о наказании, вуайризме и ответах на вопросы в форме вопросов. Почему, спрашивается, он не удосужился научиться говорить по-английски без акцента? Он уже целую вечность торчит в Нью-Йорке. А может этих аналитиков специально обучают акценту, чтобы они внушали большее доверие?

От доктора Пиккера Лиззи прямиком отправилась в бар «Оук» и выпила три порции мартини, за которые заплатила сама, и две порции мартини, за которые заплатил высокий симпатичный молодой человек, представившийся фотомоделью.

Для модели он показался Лиззи староватым, немного потрепанным и слишком приторным. Но Лиззи решила все-таки подняться с ним в номер, предварительно, правда, позвонив наверх и удостоверившись, что Сэм в гимнастическом зале, а Джерри уже ушла домой.

Они провели в спальне двадцать очаровательных минут. Затем молодой человек, сославшись на деловую встречу, быстренько отправился восвояси, чему Лиззи была несказанно рада: все-таки это глупо, приглашать к себе в постель парня, когда Сэм может нагрянуть в любую минуту. Парень все-таки ей понравился. Гораздо приятнее заниматься любовью, когда после этого не придется в мельчайших деталях рассказывать обо всем доктору Пиккеру. И ей кстати больше не придется испытывать отвратительное чувство, будто в постели их было трое: она, мужчина и доктор Пиккер. Парень обещал позвонить. Но Лиззи это уже не волновало: позвонит или не позвонит, какая разница? Она была вполне довольна собой. Он ушел, а она приняла душ, смывая с себя последние воспоминания о нем душистым мылом, облачилась в самое красивое нижнее белье, смешала себе новую порцию мартини и устроилась в гостиной. Какая разница, сколько лет этому парню. Он же ее хотел, ее, женщину, которая ему в матери годится. Ладно, всего лишь на десять лет его старше. Но все равно, с ней все еще не так плохо. Лиззи радостно приветствовала вернувшегося из спортзала чистого и блестящего мужа. Он был ее старым другом и самым любимым мужчиной на свете. Лиззи уже убрала постель, чтобы Сэм ни о чем не заподозрил, и сейчас сидела и размышляла, как же он обходится без секса.

— Пришлось пригласить на обед Сильвию Полидор, — сказал Сэм. — Она заскочила в Нью-Йорк по пути в Европу. Думаю сходить с нею в «Павильон».

— А мне можно с вами?

— Ну ты же знаешь, Сильвия ненавидит других женщин. Мы будем говорить только о делах, и я скоро вернусь. Кто-нибудь звонил?

— Я попросила, чтобы нас не беспокоили, — ответила Лиззи. — Так что спроси у гостиничной телефонистки.

— Закажи чего-нибудь в номер, ты выглядишь усталой.

«Это твоя вина, — подумала Лиззи. — В конце концов у меня есть право быть усталой». И сказала:

— Так и сделаю.

Он перезвонил телефонистке, а потом отправился в спальню переодеваться. Она слышала, как он принимает душ, как он звонит по телефону, начисто забыв о ее существовании.

Когда он ушел, Лиззи заказала обед в номер: жареную печенку, шпинат, дыню и чай. Лиззи с удовольствием поглощала пищу и одновременно скучала по Элейн. Та, поехав разводиться, обосновалась в Рено с каким-то миллионером с ближайшего ранчо, и не имела ни малейшего желания возвращаться. Элейн звонила ей почти каждую ночь, напившись, естественно, в хлам, но не утратив при этом способности почти связно выражаться. Ее миллионер с ранчо тоже любил выпить, так что у них было много общего.

Обедать перед телевизором ей не хотелось, и Лиззи устроилась у окна, смотрела на город и думала. Она — женщина, у которой есть все. Люди, наверное, ей завидуют. Она знает всех, у нее море приключений, куча денег, распрекрасный номер в отеле, знаменитый муж, лимузин с шофером, самая модная одежда, массажистки, свой мастер в салоне красоты, неограниченный счет в банке, прекрасные друзья, молодое лицо и все еще почти стройное тело. Муж ей доверяет. Они никогда по-настоящему не ссорятся. Она нужна ему. Они всем довольны. И Лиззи заплакала.