— У нее есть драгоценности, посуда и полотно. И все это она принесла в твой дом. Конечно, это не то, чего ты ожидал, но ведь ты ее любишь. Моя Мэгги тоже почти ничего не принесла мне, поскольку убежала, чтобы выйти за меня замуж. А ее родные не одобряли меня, потому что я приграничный лорд. Эти горцы слишком высокого мнения о себе, и моя Мэгги — тоже гордая девушка.

Когда солдат приходил за Сисели, та постаралась запомнить дорогу и теперь, войдя в покои королевы, отыскала старую Бесс.

— Мы должны ехать, и я хотела попрощаться с Джо.

— Конечно, дорогая. Жаль, что вы не сможете еще остаться, — начала старушка, но, вглядевшись в Сисели, осеклась. — Что случилось, миледи? В чем дело? Только не говорите, что все в порядке, я вижу, у вас неприятности.

Поняв, что Сисели вот-вот заплачет, она повела ее в кабинет королевы.

— Что-то очень расстроило леди Сисели, — сказала она.

На этот раз она не ушла из комнаты, и королева ее не выгнала.

Не в силах сдержать слезы, Сисели уселась рядом с королевой и горько заплакала.

— О, Джо! Ты должна помочь мне!

— Что стряслось? — спросила королева, которая впервые в жизни видела Сиси в таком состоянии.

— Король! Он забрал мое приданое и не желает отдавать его Йену!

Сисели снова разрыдалась, умоляюще глядя на королеву.

— Он забрал твое приданое? — озадаченно переспросила королева. — О чем ты, Сиси? Как он может забрать твое приданое?

— Часть он отдал Гордонам, ибо они объявили, что оскорблены моим поведением. Прибавил денег к приданому твоей кузины Бет, чтобы Гордон ее взял. А теперь не хочет вернуть даже остаток! Без денег я ничего не стою! Ты в отличие от Йена это понимаешь! Он говорит, что ему это безразлично! Не то, что мне!

Королева была ошеломлена рассказом подруги. Она знала, что Джейми может быть суров и жесток, потому что видела немало тому примеров, но он король такой же суровой и безжалостной страны и должен поддерживать закон любыми методами. И к тому же иногда он скуп, поскольку его собственные финансы не безграничны. Но отнять у Сисели приданое? Невероятно!

У Сисели, лучшей подруги с самого детства. Они делили постель в доме Жанны Наваррской, а потом и во дворце королевы Екатерины! Муж поступил несправедливо и жестоко. Сисели не заслуживает такого недоброго обращения!

— Я поговорю с Джейми, — пообещала королева. — На это, конечно, уйдет время, ты же знаешь, на него нельзя давить. Но он вел себя великодушно, когда родилась наша дочь. Подумай, как он будет благодарен, когда я рожу ему сына и наследника! И тогда я попрошу отдать твое приданое целиком. Перестань плакать! Ваши документы подтверждены, или вам придется ждать, пока судьи приступят к делу и много дней будут корпеть над ними?

Сисели почувствовала себя лучше, хотя не была уверена, что король вернет ей приданое. Она видела в Якове Стюарте то, чего не замечала королева, но поблагодарила подругу, сказав:

— Нам велели вернуться домой и ждать. Нас известят, будут ли признаны документы или нет. Однако документы не поддельные! Я это точно знаю.

— Не расстраивайся! Джейми хочет вернуть земли короны, розданные его дядей Олбани и кузеном Мердоком, чтобы купить преданность лордов. Но если он потребует отдать эти земли и не проверит документы других землевладельцев, все посчитают, что к одним он излишне строг, а к другим милостив. Но цель моего Джейми — установить закон в стране. Поэтому он потребовал от судей тщательно рассматривать все документы. Среди них уже нашли поддельные. Однако если документы подлинные, их вернут владельцам.

— Документ Гленгорма подлинный. Муж и члены его клана гордятся преданностью их предков Роберту Брюсу.

— Тогда через несколько месяцев твоему мужу вернут документы. А теперь вытри глаза, Сиси, и попрощайся со мной.

Сисели вытерла глаза крошечным платочком, который прятала в рукаве, и, поднявшись, склонилась перед королевой.

— На этот раз я желаю вашему величеству крепкого сына и много лет счастья.

Королева раскинула руки, и Сисели бросилась в ее объятия. Джоанна расцеловала ее в обе щеки.

— Все будет хорошо, — пообещала она, улыбнувшись подруге. — Даю слово.


Через два дня они добрались до Гленгорма, приютили на ночь лорда Грея и его людей и утром распрощались с ними. Все это время Сисели была непривычно молчалива, что крайне беспокоило лэрда. Заметив перемены в господах, Орва наконец спросила, что случилось. Лэрд все объяснил.

— Стыд и позор королю! — рассердилась Орва. — Он не имеет права отбирать приданое миледи и тем более раздавать другим. Вот уж не думала, что он на эго способен!

— Он король, — вздохнул лэрд. — И делает все, что пожелает!

— Я должна идти к госпоже, — встрепенулась служанка.

Поняв, что Орва все знает, Сисели снова залилась слезами.

— Я ничтожна! Никчемна! Как Гленгорм вообще может на меня смотреть?

— Не говорите глупостей, дитя мое, — пожурила Орва. — Лэрд любит вас, и ему безразлично, есть ли у вас приданое. Кроме того, вы привезли с собой посуду и белье, потому что я уложила все вместе с вашими вещами, когда уезжала из Перта. Я уже говорила, что ничего не оставила. Две лошади, дюжина серебряных кубков и ложек. Серебряная солонка, которая даже сейчас стоит на высоком столе, и сундук с тонким полотном для стола и постели. У вас своя одежда и драгоценности. Это совсем неплохое приданое.

— Но у меня было золото, а теперь его украли! Любая девушка приносит мужу посуду и полотно. Ну, может, не все, но девушки моего положения — как правило. Золото предназначалось не королю, а моему мужу! Хотя Джо пообещала, что заставит короля вернуть приданое.

— И как она собирается это сделать? — поинтересовалась Орва.

— Говорит, что когда родит сына, муж будет так благодарен, что даст ей все, что она ни попросит. Не видать мне покоя, пока не получу свои деньги!

— Тогда тем более не стоит расстраиваться, дитя мое, — утешила Орва.

Втайне она гадала, сдержит ли королева обещание, данное подруге. В каком-то смысле обе так и остались доверчивыми, а мужчинам, даже мужьям, вряд ли стоит доверять.


Глава 11


Постепенно Сисели полюбила Йена, хотя и не так сильно, как он — ее. И несмотря на все его уверения, что принесенного ей приданого более чем достаточно, она не могла успокоиться. Она хотела получить свои деньги. Как любая женщина. В конце концов, она дочь графа Лейтона, а не какого-то простолюдина.

Но для лэрда эта история завершилась. Он человек практичный. У него чистый уютный дом, земля, коровы и овцы. И жена, которую он обожает. На границе сейчас спокойно. Гленгорму не хватает одного: наследника.

Йен так и сказал жене в дождливый осенний день, когда перегнул ее над столом в маленькой комнате, где занимался делами, и яростно овладел. Почему-то именно в этот день его терзало неудержимое желание. Она сидела в зале и ткала шпалеру, когда он проходил мимо. Йен вызвал Артейра и приказал передать госпоже, чтобы шла в его кабинет.

Не успела Сисели войти в маленькую комнату, Йен немедленно повернул ключ в скважине и схватил ее в объятия. Стал целовать и ласкать. Сисели слабо запротестовала. И тогда он перегнул ее над столом и задрал юбки до талии. При виде идеально округлой попки волна жара обдала его тело. Нагнувшись, он стал целовать, покусывать и лизать упругие полушария, припадая губами к ямке у основания позвоночника, пока нетерпение не одолело его. Выпустив на волю свою плоть, Йен сжал бедра жены и вонзился во влажный жар лона, глубоко и жестко, не в силах совладать с собой, почти всхлипывая от желания.

Столь внезапный порыв вожделения удивил Сисели, но не раздосадовал. Ее груди были расплющены на столешнице. Но бедра извивались под его выпадами. После одного особенно яростного она застонала и забилась в экстазе.

Йен тихо рассмеялся и прикусил ее затылок.

— Понравилось? — прошептал он, щекоча ее языком.

— Да! Но я хочу целовать тебя и видеть твое лицо, когда и ты достигнешь блаженства.

Ее бедра зазывно прижались к его животу.

— Тогда делай все, что я прикажу тебе, — велел Йен и, выйдя из нее, перевернул на спину. — Обхвати меня ногами, прекрасная леди, — прошептал он и распахнул лиф ее платья, чтобы зарыться лицом в груди. — Да, так лучше.

Слегка подняв голову, он сжал губами розовый сосок и снова вошел в нее.

Сисели взвизгнула, когда его язык обвел мгновенно затвердевший сосок. Его зубы покусывали чувствительную плоть. Он стал самозабвенно сосать ее грудь, пока Сисели снова не застонала, сгорая на зажженном им костре.

Воздав почести второй груди, Йен стал лизать ее торс, посылая озноб по спине. И снова стал целовать пухлые губы, отчего Сисели едва не потеряла сознание. Его язык сплетался с ее языком в причудливом танце.

Сисели так ослабела от желания, что не могла пошевелиться. Тело словно лишилось костей, хотя поднятые ноги сжимали его талию. Она хотела прильнуть к нему, но Йен поднял ее руки над головой, продолжая входить все глубже. Словно хотел полностью и до конца усмирить ее и не мог успокоиться, пока не добьется своего.

— Йен, — прошептала она.

— Молчи! — прорычал он. — Я хочу слышать только звуки твоего наслаждения, прекрасная леди.

Сисели неожиданно поняла, что не владеет своим телом. Оно поглощало его похоть и жаждало большего. Она почти задыхалась, голова кружилась. Она словно поднималась все выше, выше, прежде чем полететь в теплое озеро экстаза. За сомкнутыми веками вспыхивали звезды. И она так не хотела, чтобы это кончалось!

Сисели тихо вскрикнула, когда он наполнил ее лоно семенем.

— Я так тебя люблю!.. — простонал он в ее спутанные волосы.

— И я тебя люблю, мой дерзкий приграничный лорд. Как по-твоему, мы зачали ребенка?