Симона Элькелес - Закон притяжения

— Полиция! Опустить пистолет, — приказывает он.

Что за… В мгновение ока Девлин перенаправляет пистолет на парня, и они начинают стрелять друг в друга. Я задерживаю дыхание и выпускаю воздух из легких, только когда вижу, что Девлин лежит на полу, зажимая рукой рану в груди. Его глаза широко распахнуты, и под ним растекается лужа крови. Пронзительная боль осознания, что брат или Вестфорд могли погибнуть от рук Девлина, заставляет меня зажмуриться.

Когда я открываю глаза, вижу перед собой Родригеса. Он из укрытия наставляет пистолет на светловолосого агента. Я пытаюсь предупредить того, но, к моему удивлению, Вестфорд хватает пистолет Девлина и стреляет в Родригеса, словно профессиональный снайпер. Вестфорд раздает приказы агентам из Управления, пока они с Алексом выносят меня из здания склада.

— Так вы из Управления? — спрашиваю я Вестфорда сквозь сжатые зубы, потому что моя чертова нога горит как в аду.

— Не совсем. Скажем так: у меня до сих пор есть друзья на высоких постах.

— Это значит, что вы сохраните свои пятьдесят кусков?

— Да. И наверное, это также значит, что наша сделка отменяется. Ты не обязан поступать в колледж или идти в армию.

К нам подбегают двое сотрудников скорой помощи с носилками. Они пристегивают меня к ним ремнями, но я успеваю ухватиться за профессора прежде, чем они меня уносят.

— К вашему сведению, я решил записаться добровольцем.

— Я горжусь тобой. Но почему?

Я кряхчу от боли, но все же мне удается одарить его полу улыбкой.

— Хочу быть уверенным, что Киаре достался достойный парень, которому есть что ей предложить, помимо роскошного тела и лица, заставляющего ангелов лить слезы зависти.

— Ты хоть когда-нибудь выключаешь свое эго? — спрашивает меня Вестфорд.

— Да. — Когда его дочь целует меня, мое эго выбрасывается из окна.

Я ГЛАЖУ КАРЛОСА по руке и позволяю ему сжимать мою ладонь в своей, пока мы ждем, что доктор скажет о его ноге. Алекс тоже ни на шаг не отходит от Карлоса с того самого момента, как мы приехали в больницу. Он напуган и, похоже, винит себя за то, что не смог предотвратить ранение брата. Но все уже позади.

Мой папа выяснил, что их маме и брату в Мексике угрожали, и с их согласия организовал их переезд в Колорадо. Он также помогает найти им временное жилье, и это здорово.

— Папа говорит, что ты будешь жить, — говорю я Карлосу, наклоняясь ближе и целуя его в лоб.

— Это хорошо или плохо?

Ладно, Киара, пора признаться ему. Сейчас или никогда. Я придвигаюсь к нему так, чтобы только он мог меня слышать.

— Я… Я думаю, ты нужен мне, Карлос. Всегда будешь нужен.

Я поднимаю глаза. Взгляд Карлоса встречается с моим. Я хочу этого, я хочу его. Он и правда мне нужен. Мы нужны друг другу. Чем больше я узнаю его, тем больше меня подпитывают сила и энергия, исходящие от него. Я вижу, что Карлос хочет сказать что-то, чтобы заполнить молчание между нами, как обычно это делает, но он сдерживает себя. Мы все еще смотрим друг на друга, и я не отвожу взгляда. Не в этот раз.

Я медленно протягиваю дрожащую руку и прикасаюсь к его солнечному сплетению через ткань рубашки, желая забрать хотя бы часть его боли. Его дыхание стало тяжелее, и я чувствую, как сильно бьется его сердце. Он кладет ладонь на мое лицо и ведет большим пальцем по моей щеке. Я закрываю глаза, наслаждаясь его прикосновением, тая от тепла его руки.

— Ты опасная, — говорит он.

— Почему?

— Потому что ты заставляешь меня поверить в невозможное.

После операции вся моя семья собирается у кровати Карлоса. В дверь стучат. В комнату осторожно входит Бриттани.

— Спасибо, что позвонила мне, Киара, — говорит она.

Карлос велел мне позвонить прямо перед тем, как его увезли на операцию, и рассказал, что Алекс и Бриттани расстались.

— Не за что. Я рада, что ты здесь.

— И я, — говорит Карлос. — Но я под морфином, так что, возможно, тебе стоит записать это на диктофон. — Алекс собирается выйти из комнаты, но, когда он подходит к двери, Карлос выпаливает: — Алекс, подожди.

Алекс прочищает горло.

— Что?

— Я знаю, что еще пожалею о том, что сейчас скажу, но вы с Бриттани не можете расстаться.

— Мы уже расстались, — говорит Алекс, глядя на Бриттани. — Правда ведь, Бритт?

— Как тебе угодно, Алекс, — раздраженно отвечает она.

— Нет. — Он подходит к ней. — Это ты хотела расстаться. Mamacita, не перекладывай всю вину на меня.

— Ты хочешь, чтобы мы продолжали встречаться в тайне от моих родителей. Я не хочу. Я хочу на весь мир кричать, что мы вместе.

— Он боится, Бриттани, — говорит Карлос.

— Чего?

Алекс протягивает руку и заправляет светлую прядь за ее ухо.

— Что твои родители заставят тебя понять, что ты достойна лучшего.

— Алекс, ты делаешь меня счастливой, ты заставляешь меня работать над собой. Я вдохновляюсь твоими мечтами и хочу быть их частью. Хочешь ты того или нет, ты стал частью меня. Никто не может этого изменить. — Слезы текут по ее щекам, пока она смотрит на него. — Поверь мне.

Он обхватывает ее лицо руками и смахивает слезы. Без слов привлекает Брит к себе и заключает в крепкие объятия.

Через полчаса Алекс, Бриттани и мои родители уходят в кафетерий. В палату входит Так с вазой розовых гвоздик и воздушным шариком, на котором написано: «Пятьдесят процентов врачей выпускаются в худшей половине рейтинга своего курса — надеюсь, твоя операция прошла хорошо!».

— Привет, амиго! — говорит он.

— О, черт, — фыркает Карлос в притворном раздражении. Я рада, что он не утратил свой сарказм после всего.

— Тебя-то кто позвал?

Так ставит цветы на подоконник и широко улыбается.

— Ой, да брось. Не будь таким букой. Я здесь, чтобы поднять тебе настроение.

— Букетом розовых цветов? — спрашивает Карлос, показывая на вазу.

— Вообще-то, цветы для Киары, за то, что ей приходится терпеть тебя. — Он привязывает веревочку, на которой держится шарик, к спинке больничной койки. — Представь, что я твой персональный стриптизер… я хотел сказать, сиделка.

Карлос качает головой.

— Киара, скажи мне, что он только что не назвал сам себя стриптизером.

— Будь милым, — говорю я Карлосу. — Так приехал сюда, потому что волновался за тебя.

— Давай просто скажем, что я к тебе привязался, — признается Так, убирая с лица свои длинные волосы. — Да и вообще, не будь тебя у меня, мне было бы некого донимать, и моя жизнь не казалась бы такой прекрасной. Признай это, амиго… мы дополняем друг друга.

— Ты loco.

— А ты гомофоб, но я и Киара помогли тебе раскрыть потенциал. Ты можешь стать добропорядочным и толерантным человеком. — У Така звонит телефон. Он достает его из кармана и сообщает: — Это Джейк. Я скоро вернусь. — С этими словами он исчезает в коридоре, оставляя нас с Карлосом наедине. Ну, не совсем наедине. Брэндон сидит на стуле в углу, сосредоточенный на какой-то своей видеоигре.

Карлос берет меня за руку и затягивает к себе на кровать.

— До сегодняшнего дня я планировал уехать из Колорадо, — говорит он мне. — Не хотел больше быть обузой для твоих родителей и Алекса.

— А теперь? — обеспокоенно спрашиваю я, ожидая услышать, что он хочет остаться.

— Я не могу уехать. Твой отец сказал тебе, что мои ма и Луис скоро приедут?

— Да.

— Но это не единственная причина, по которой я остаюсь, chica. Я не могу оставить тебя, как не могу сейчас выйти из этой комнаты, пока моя нога подвязана к потолку. Я тут думал… стоит ли нам сказать твоим родителям сейчас или позже?

— Сказать им что? — спрашиваю я, широко раскрывая глаза.

Он мягко целует меня и гордо поясняет:

— Что мы с тобой в серьезных, моногамных, осознанных отношениях.

— А это так?

— Sí. И как только я выйду отсюда, я починю дверцу твоей машины.

— Если только я не сделаю этого раньше, — говорю я ему.

Он прикусывает нижнюю губу и смотрит на меня так, словно я только что возбудила его.

— Я слышу в твоем голосе вызов, chica?

Я беру его за руку и переплетаю наши пальцы.

— Да.

Он привлекает меня ближе к себе.

— Ты не единственная в этих отношениях, кому нравятся вызовы, — говорит он. — И к твоему сведению, на будущее, я люблю шоколадное печенье горячим и мягким внутри… и без магнитной начинки.

— Я тоже. Когда решишь испечь немного, дай мне знать.

Он смеется и тянется ко мне.

— Вы что, сейчас поцелуетесь? — спрашивает Брэндон.

— Да. Так что закрой глаза, — говорит Карлос и накрывает нас одеялом. — Я больше никогда тебя не оставлю, — шепчет он прямо мне в губы.

— Хорошо. Потому что я больше никогда тебя не отпущу. — Я совсем чуть-чуть отстраняюсь. — И я тоже никуда не уйду. Помни об этом, хорошо?

— Непременно.

— Это значит, что ты научишься лазать по скалам вместе со мной?

— Я согласен делать с тобой все что угодно, Киара, — отвечает он. — Ты читала записку, которую я оставил в твоем шкафчике? Я твой.

— А я твоя, — говорю я ему. — Сегодня, до смерти и даже после.

КАРЛОС ФУЭНТЕС НАБЛЮДАЕТ за тем, как его жена перебирает чеки за сегодняшний день. Они в браке вот уже двадцать лет. Бизнес в автомастерской МакКоннелла, которую они купили, когда он ушел с военной службы, идет хорошо. Даже самые кризисные годы они пережили достойно. Его жена всегда умела ценить простые вещи, даже когда они могли позволить себе чуть больше. Черт возьми, да лазание по горам в окрестностях Купола заставляло ее улыбаться, как ничто другое, — и это стало для них еженедельным семейным ритуалом.