Симона Элькелес - Закон притяжения

— ПРОСЫПАЙСЯ, CHICA.

Звук голоса Карлоса и нежное прикосновение его пальцев к моему обнаженному плечу заставляют меня вздрогнуть. Наши ноги переплетены, моя голова лежит в изгибе его руки, а воспоминания о том, чем мы занимались всего пару часов назад, пробуждают во мне приятные чувства.

Я открываю глаза. Мы все еще в темноте и совершенно голые под горой одеял.

— Привет, — говорю я хриплым от усталости голосом.

— Привет. Нам пора.

— Почему? Мы не можем остаться здесь подольше?

Он прочищает горло и откатывается от меня, запуская холодный ночной воздух под одеяла.

— Я забыл, что мне нужно сегодня же вернуть машину Алексу.

— О, — просто отвечаю я. — Ладно.

Очевидно, он запаниковал и жалеет о том, что случилось. Я понимаю. Не знаю, что пробудило в нем это прямо сейчас, но я понимаю.

— Одевайся, — говорит он без каких-либо эмоций в голосе.

Когда он протягивает мне свой пиджак, я не принимаю его.

— У меня есть плащ.

— Ты оставила его в машине, Киара. Надень пиджак. Он укроет тебя от дождя.

— Он мне не нужен, — произношу я, выходя под дождь в одном платье и босиком. Мне нужна его любовь. Мне нужна его честность. Его пиджак был бы довольно сомнительной защитой в любом случае. Он мокрый, снаружи и внутри.

Когда мы возвращаемся к машине, он укладывает одеяла в багажнике и что-то бормочет насчет того, что ему придется везти их в прачечную, чтобы отстирать. После мы молча едем сквозь темные пустые улицы города. Единственный доносящийся до нас звук — шум дождя, бьющего в окна. Хотелось бы мне, чтобы дождь не был так сильно похож на слезы.

— Ты злишься на меня? — спрашиваю я его, натягивая свой плащ, чтобы он не видел, как дрожат мои руки.

— Нет.

— Тогда п-п-перестань вести себя, как будто это так. Этот вечер был для меня идеальным. Не порти его.

Он заезжает к нам во двор и паркуется рядом с моей машиной. Дождь усиливается.

— Подожди пару минут, пока не утихнет, — говорит он, когда я беру свои туфли и сумку.

— Как ты доберешься домой после того, как оставишь машину?

— Я просто останусь у брата, — говорит он.

Я слежу за тем, как капли дождя оставляют дорожки на окне машины и исчезают. Я не смогу долго сдерживать эмоции.

— Просто, чтобы ты знал. Я не жалею об этой ночи. Ни капельки.

Он смотрит прямо на меня. Свет уличных фонарей освещает прекрасные черты его сурового лица.

— Послушай, мне нужно разобраться кое в чем. Все так…

— Сложно, — говорю я, заканчивая предложение за него. — Что ж, п-п-позволь мне все упростить. Я не настолько глупа, чтобы думать, будто что-то изменилось только потому, что мы переспали. Ты с самого начала ясно д-д-дал понять, что тебе не нужна девушка. Вот, все стало гораздо проще. Ты свободен.

— Киара…

Хоть я и заявила, что сегодняшняя ночь ничего не значила, я не желала слушать, как он скажет, что она была ошибкой. Я выбираюсь из его машины, но вместо того чтобы бежать под дождем до порога, я укрываюсь в своей. Мне нужно побыть где-то, где я смогу подумать и поплакать так, чтобы никто меня не услышал. И моя старушка сейчас — просто идеальное пристанище. Если Карлос уедет, я смогу спокойно поплакать в одиночестве.

Он открывает свое окно и жестом показывает мне открыть мое. Когда я выполняю его просьбу, Карлос пытается что-то сказать. Его голос едва различим сквозь звук дождя, хлещущего между нами.

Я высовываюсь из окна машины.

— Что?

Он тоже высовывается из окна так, что наши лица встречаются посредине. Мы оба промокли до нитки, но никому из нас, похоже, нет до этого дела.

— Не убегай от меня, когда мне нужно сказать тебе что-то важное.

— Что? — спрашиваю я, надеясь, что он не заметит слез, катящихся по моим щекам и смешивающихся с дождем.

— Для меня вечер тоже был идеальным. Ты перевернула с ног на голову мой мир. Я влюбился в тебя, chica, и это чертовски меня пугает. Меня трясло всю ночь от этого осознания. Я пытался это отрицать, пытался заставить тебя поверить, что я хочу тебя только на одну ночь, но все это было враньем. — Я люблю тебя, Киара, — говорит он, прежде чем его губы встречаются с моими.

— ЧТО ТЫ ЗДЕСЬ делаешь? — спрашивает Алекс, когда я появляюсь в его квартире в пять утра.

— Снова сюда въезжаю, — говорю я, протискиваясь внутрь. По крайней мере до тех пор, пока мы с Кено не исчезнем ближе к концу месяца.

— Ты должен быть у Вестфордов.

— Я больше не могу там жить, — говорю я ему.

— Почему это?

— А я-то надеялся, что ты не спросишь.

Мой брат кривится, когда задает свой следующий вопрос.

— Ты совершил что-то противозаконное?

Я пожимаю плечами.

— Возможно, для каких-то штатов. Слушай, Алекс, мне больше некуда идти. Хотя, наверное, я мог бы присоединиться к шпане, живущей на улице из-за того, что их братья тоже вышвырнули их из дома…

— Не неси чепуху, Карлос. Ты знаешь, что не можешь здесь оставаться. Суд так постановил.

Есть постановление суда или нет, я не могу пользоваться добротой Вестфорда. Он один из тех хороших парней, какие, я думал, существуют только в кино.

— Я переспал с профессорской дочкой, — признаюсь я. — Так могу я остаться у тебя или нет?

— Пожалуйста, скажи, что это шутка.

— Не могу. Это был бал, Алекс. И прежде чем отчитывать меня за это, вспомни, что в первый раз ты оттрахал Бриттани на спор — на полу автомастерской нашего кузена — в ночь на Хеллоуин, ни больше, ни меньше.

Алекс трет пальцами виски.

— Ты ничего не знаешь о той ночи, Карлос, так что перестань вести себя, как будто понимаешь что-либо. — Он садится на кровати и обхватывает голову руками. — Прости, что спрашиваю, но я должен знать… вы пользовались защитой?

— Я похож на идиота?

Алекс поднимает бровь.

— Ладно, — говорю я. — Я тот еще идиот, не спорю. Но да, на мне был презерватив.

— Ну хоть в чем-то ты не напортачил. Можешь остаться на ночь, — говорит Алекс, бросая мне подушку и одеяло из шкафа.

Алекс вернул надувной матрас, так что мне приходится спать на полу. Через десять минут, когда свет уже выключен и я смотрю на тени на потолке, я спрашиваю:

— Когда ты впервые осознал, что влюблен в Бриттани? Ты просто это понял или произошло что-то особенное?

Поначалу он не отвечает, и я уже было решаю, что он уснул. Но потом в тишине слышится его долгий вздох.

— Это было на уроке химии у миссис Петерсон… когда она сказала, что ненавидит меня. А теперь хватит болтать, спи уже наконец.

Я поворачиваюсь на бок и прокручиваю у себя в голове весь вечер, начиная с момента, когда я увидел Киару в черном платье. У меня тогда и впрямь дыхание перехватило.

— Алекс?

— Что? — раздраженно спрашивает он.

— Я сказал ей, что люблю ее.

— Ты не солгал?

Я ни капли не преувеличил, когда говорил, что Киара перевернула мою жизнь с ног на голову. Какая еще девушка стала бы каждый день носить мешковатую одежду, дружить с геем, заикаться, когда нервничает, лепить на зеркало в ванной расписание утреннего приема душа, готовить печенье с магнитами только для того, чтобы насолить мне, чинить тачки, как какой-нибудь парень, и воодушевляться от мысли, что она сама может надеть на меня презерватив? Да она просто ненормальная.

— Я в глубоком дерьме, Алекс, потому что мне кажется, что больше всего на свете я хочу просыпаться с ней каждое утро.

— Ты прав, Карлос. Ты в глубоком дерьме.

— Как мне выпутаться из этой сделки с Девлином?

— Не знаю. Я пока что в такой же растерянности, как и ты, но я знаю, кто мог бы нам помочь.

— Кто?

— Утром расскажу. А сейчас заткнись и дай мне поспать.

Мой телефон звонит, на всю комнату разражаясь пикающим сигналом.

— Кто, черт возьми, звонит тебе в такую рань? — спрашивает Алекс. — Это Девлин?

Я просматриваю сообщение и смеюсь.

— Нет. Это эсэмэс от твоей бывшей девушки.

Алекс буквально выпрыгивает из кровати и выхватывает у меня телефон.

— Что она написала? Почему она отправила сообщение тебе?

— Не теряй штанов, братишка. Она спросила, как прошел вечер, и я написал ей, перед тем как приехать к тебе. Не знал, что она вот так сразу ответит.

— Она хочет знать, настолько же ли мне плохо, как и ей, — говорит Алекс, читая сообщение Бриттани.

Свет экрана, упавший на его лицо, выявил все. Он по-прежнему безнадежно и до тошноты влюблен в Бриттани. Я бы над ним посмеялся, если бы не думал, что на моем лице было точно такое же выражение, когда я проснулся рядом с обнаженной Киарой, прижавшейся к моей груди, и понял, что лучше умру, чем проживу еще один день без нее. Я знал ее совсем недолго, но даже просто смотреть на нее казалось… правильным. С ней я чувствую себя… дома. Может, это и не имеет никакого смысла для других, зато имеет для меня.

— Йоу, Алекс, просто напиши ей, что ты в полном раздрае и что сделаешь все что угодно, чтобы вернуть ее… даже если для этого понадобится поужинать с ее глупыми предками и целовать ее жемчужно-белую задницу следующие лет семьдесят или около того.

— Да что ты понимаешь в отношениях и жемчужно-белых задницах? Забудь. Не хочу знать ответ на последний вопрос. — Он уходит в ванную с моим телефоном и запирается там.

Пока Алекса нет в комнате, я могу воспользоваться его пустой кроватью. Он будет в ванной довольно долго, переписываясь со своей бывшей девушкой, пока не убедит ее вернуться к нему. Думаю, я правильно сделал, написав ей прямо перед приездом сюда и предполагая, что она, скорее всего, не спит и мается не меньше моего брата. Там, на причале, когда я перебирал длинные волосы спящей в моих объятиях Киары, меня накрыл парализующий страх. Я понял, что те чувства, которые я испытывал к Дестини, были ничем по сравнению с теми, что зарождались во мне по отношению к Киаре.