— Тсс.

— Мы… вот-вот… попадем… в неприятности? — спрашивает он.

Я наклоняюсь вперед. Его слова становятся едва различимыми, когда мои губы приближаются к его губам. Я опираюсь ладонями на его грудь, прижимаясь к его твердому телу, и придвигаюсь ближе. И еще ближе. Я чувствую, как горячий жар его дыхания смешивается с моим, и больше не могу сдерживать себя.

— Огромные неприятности, — говорю я. Я не могу надеяться на то, что стану его постоянной девушкой, но я хочу показать ему близость с настоящими чувствами.

Когда на долю секунды наши губы соприкасаются, он издает тихий стон. Его сердце учащенно бьется под моими ладонями. Этот поцелуй заставляет меня дрожать. Он контролирует себя, не прикасаясь ко мне, но каждый раз, как я целую Карлоса только затем, чтобы в следующую же секунду отстраниться, его дыхание становится тяжелее.

— Дай мне попробовать тебя на вкус, — шепчет он.

В следующий раз, когда я наклоняюсь к нему, я мягко целую его несколько раз, прежде чем набраться смелости и приоткрыть губы, углубляя поцелуй.

Звуки фильма слились в неразборчивый шум на заднем плане. Он обхватывает руками мое лицо и заставляет меня посмотреть в его темные, влекущие глаза, полные страсти и желания.

— Ты играешь в опасную игру, chica.

— Знаю. Но я доверяю тебе.

37. Карлос

ЕЕ СЛОВА ЭХОМ разносятся у меня в голове. «Я тебе доверяю». Она — первая девушка, которая сказала мне это. Даже Дестини, когда мы только познакомились, говорила, что я должен заслужить ее доверие, ведь она думала, будто я просто играю с ней. И вот Киара, девушка, которая знает, что я никогда не стану ее рыцарем в сияющих доспехах, вручает мне свое доверие, ни секунды не сомневаясь. Она сидит на моих коленях, с губами, влажными от наших поцелуев. Она ненормальная, если думает, что я стану придерживаться правил морали. Мои руки все еще на ее лице. Я слишком сильно уважаю эту девушку, чтобы быть с ней нечестным.

— Не стоит мне доверять.

Розовый румянец проявляется на ее щеках, когда она заводит руку за голову и снимает с волос резинку.

— Но я доверяю.

Она встряхивает волосами, и они водопадом рассыпаются по ее плечам, их кончики чуть-чуть не достают до ее груди. Я никогда не видел ничего более сексуального в своей жизни, и она даже еще не раздета.

Еще? О чем я вообще думаю? Я не собираюсь ее раздевать, но хочу по очереди снять всю одежду и изучить каждый ее изгиб глазами и руками. Мое тело говорит: «Вперед! Ты хочешь этого. Она хочет этого. В чем проблема?» Проблема в этом чертовом слове… доверие. Она мне доверяет. Я зажмуриваюсь. Что я могу? Сказать ей, чтобы доказать то, что она и так знает: я плохой парень? Что глупо с ее стороны доверять мне? Я только воспользуюсь моментом, но как мне ее в этом убедить?

Возможно, ее отпугнет осознание, что я не готов перевести наши отношения на следующий уровень. Я хватаю ее за попу и прижимаю к себе так крепко, чтобы она отчетливо поняла, насколько серьезно я настроен. Она поддается. Черт. Это нехорошо. У нее явно есть надо мной власть. Если до этого я и пытался как-то себя сдерживать, то теперь я вконец потерял самообладание. Я привлекаю Киару к себе, прижимаю ее тело к своему, водя руками по спине. Наше тяжелое дыхание разносится по комнате, и я рад, что фильм все еще идет и заглушает наши стоны. Я отстраняюсь и заглядываю в ее доверчивое лицо.

— Тебе лучше остановить это, пока еще можешь, потому что я точно не стану. — Я стараюсь игнорировать тот факт, что мы уже зашли дальше дозволенного и по ней совсем не скажешь, что она готова остановиться.

Она замирает и прижимается своей щекой к моей.

— Я девственница, — шепчет она мне на ухо так, словно это секрет, которым она ни с кем, кроме меня, не делилась.

О черт! Я отстраняюсь, откидываясь на подушки дивана, и произношу:

— По тебе не скажешь.

— Это все ты, Карлос. Только ты заставляешь меня вести себя так.

Ей не стоило этого говорить. Теперь я знаю, что контролирую ситуацию, если не физически, то хотя бы эмоционально. Не очень умно с ее стороны было дать мне это понять. Я веду эту девушку в зону повышенной опасности, но мне эта территория отлично знакома. Мои руки останавливаются на ее талии.

— Сними свою футболку, chica.

Ее руки берутся за низ футболки. Предвкушение от того, что я наконец-то увижу, что под ней, заставляет меня задержать дыхание. Я смотрю ей в глаза и вижу в них неуверенность. Одним быстрым движением она стягивает через голову свою широкую футболку, обнажая тело, за которое можно убить или умереть. Или и то и другое сразу.

— У меня не такое тело, как у Мэдисон, — смущенно говорит она, обхватывая себя руками в попытке спрятаться от меня.

— Что?

— Я не худышка.

Я всегда думал, что худые девушки похожи на кукол, а мне нужна та, которую я смогу держать в своих руках, не боясь переломить ее пополам. Я осторожно держу ее руки, откидываюсь на спинку дивана и смотрю на Киару, на ее грудь, скромно прикрытую розовым лифчиком, напрочь лишенный дара речи. Ей совершенно нечего стыдиться. У этой девушки все на месте, и она даже не подозревает, что выглядит лучше, чем Мэдисон. Господь наделил ее формами там, где они и должны быть, и мне хочется ласкать их, запоминая каждый сантиметр ее тела. Я чувствую себя самым счастливым парнем на земле.

— Eres hermosa… ты такая красивая.

Она опускает взгляд.

— Посмотри на меня, chica.

Когда она поднимает на меня глаза, я повторяю:

— Eres hermosa.

— Что это значит?

— Ты красавица.

Она наклоняется вперед и оставляет несколько легких поцелуев на моих губах.

— Твой черед, — шепчет она, прикусывая нижнюю губу так, словно ждет, что я сниму с себя футболку.

Я немедленно отбрасываю ее в сторону.

— Могу я дотронуться до тебя? — спрашивает она так, словно не осознает, что мое тело в эти минуты полностью принадлежит ей.

Я беру ее руку в свою и прижимаю к своей обнаженной коже. Когда я отпускаю ее, позволяя самостоятельно изучать меня, ее ладони начинают вырисовывать мягкие дорожки вдоль моего торса. Каждое прикосновение заставляет мою кожу гореть изнутри, и когда ее пальцы задерживаются на одной из моих татуировок, выглядывающей из-под пояса джинсов и уходящей вниз, я едва сдерживаюсь.

— Что это означает? — спрашивает она, легонько водя по татуировке пальцем.

— Бунтарь, — говорю я ей.

Я запускаю пальцы в ее волосы и привлекаю ее голову к себе. Мне нужно снова почувствовать ее вкус. Мне нужно ощутить ее нежные губы на своих губах. Мы начинаем целоваться так, словно это наш первый и, возможно, последний поцелуй. Пока она продолжает изучать меня, я фокусирую свое внимание на ней. Я спускаю бретельки ее лифчика, пока они не спадают ей на предплечья. Она отстраняется, и я не могу представить себе более сексуальной картины или более сексуальной девушки, чем та, что сейчас сидит верхом на мне. Мой пульс учащается в жарком предвкушении, когда я снимаю с нее шелковистый заслон. Ее пальцы замирают, когда мои руки обхватывают ее талию и начинают двигаться вверх до тех пор, пока мои большие пальцы не дотрагиваются до ее груди. Ничто не могло подготовить меня к волне эмоций, накрывшей меня сейчас, когда я смотрю в сверкающие глаза Киары.

— Кажется, я влюбляюсь в тебя, — говорит она так тихо, что, возможно, это лишь мое воображение, и тут же, следом, раздаются звуки выстрелов.

В леденящей панике я прижимаю Киару к дивану и укрываю ее своим телом, чтобы защитить. Озадаченный, я поднимаю голову. Погодите-ка, в комнате никого, кроме нас. Что за черт? Я смотрю на телевизор и вижу, как на экране главный герой стоит над телом поверженного врага, из груди которого течет кровь. Вот откуда были выстрелы. Я возвращаю взгляд на пораженную, напуганную полу голую Киару.

— Прости, — говорю я, вставая с нее и пересаживаясь на другой край дивана. — Прости. Это был просто телевизор.

Мое сердце отбивает ритм быстрее, чем барабанщик на рок-концерте. Когда я услышал выстрелы, я был готов на все, лишь бы защитить ее. Даже если бы это значило самому лечь под пули. Одна лишь только мысль о том, что я могу потерять ее, как уже потерял отца и чуть не потерял Алекса, заставила меня содрогнуться. Я изнемогаю, даже просто представляя себе эту ситуацию. Черт. Я нарушил свое самое важное правило: эмоционально не привязываться к людям. Что случилось с моим намерением дурачиться только с теми девушками, которым не нужно ничего, кроме приятного время-препровождения? Слово amor, или его эквивалент «любовь», не входит в мой словарный запас. Я не подхожу для роли бойфренда. Если вам нужны любовь и верность, не приходите ко мне за этим. Мне просто необходимо как-то выбраться из этой ситуации, пока еще не поздно.

— Все в порядке. — Она садится и прижимается ко мне, ее тело слишком близко. Я не могу здраво мыслить, когда чувствую, как жар ее тела смешивается с моим.

Я чувствую себя запертым в ловушке. Мне нужно выбраться отсюда. Я осторожно отстраняю ее так, чтобы между нами появилось хоть какое-то пространство.

— Нет, все не в порядке. Это не порядок. — Моя реакция на выстрелы заставляет меня мыслить трезво. Я не могу поступить так с Киарой. Я прижимаю ладони к глазам и раздраженно выдыхаю. — Вот, прикройся, — говорю я, подбирая ее футболку и бросая ей.

Я велю себе избегать ее взгляда. Не хочу видеть боль в ее глазах и осознавать, что она чувствует ее из-за меня.

— Я х-х-хотела э-э-этого, — ее голос дрожит. — И т-т-ты т-т-тоже.

Черт. Теперь эмоции так накрыли ее, что она и слова не может из себя выдавить без запинки. Лучше бы она возненавидела меня, чем полюбила.