Я подхожу к Таку, который растягивается у одной из линий разметки.

— Мне мерещится или тот чувак положил на меня глаз?

— Его зовут Ларри. Не спрашивай меня почему, но он думает, что ты горяч. Он пускает на тебя слюни с тех самых пор, как мы приехали. Просто не поощряй его.

— Об этом не волнуйся.

— Вот. — Так роется в своей сумке и бросает мне футболку. — Это наша форма.

Я внимательно разглядываю ее.

— Она розовая.

— Ты что-то имеешь против?

— Да. Это гейский цвет.

Так прищелкивает языком.

— Мм… Да. Карлос, возможно, сейчас самое время сказать тебе кое-что. И, скорее всего, это тебе не очень понравится.

Пока Так говорит, я внимательно изучаю своих товарищей по команде. Деннис, чрезвычайно женственный парень. Чувак, шлепнувший меня по заднице и теперь закусивший нижнюю губу так, словно не прочь пофлиртовать со мной еще больше. И розовые футболки…

— Это команда геев, да?

— Что нас выдало? Розовые футболки или то, что половина команды глаз от тебя оторвать не может?

Я раздраженно сую футболку обратно ему в руки.

— Я пас.

— Успокойся, Карлос. То, что ты играешь в команде с геями, не делает тебя самого геем. Не будь гомофобом. Это неполиткорректно.

— Думаешь, меня когда-нибудь волновала политкорректность?

— Подумай о фанатах, которых ты разочаруешь. О Киаре… и своем брате.

Я смотрю на трибуны и не могу понять, морщится мой брат или смеется. Все, что я вижу, — это как он поднимает большие пальцы обеих рук. Бриттани внезапно тоже откуда-то появилась. Они с Киарой наклонились друг к другу и о чем-то увлеченно разговаривают. Я знаю, что мне не стоит об этом спрашивать, но я не могу удержаться.

— Как называется команда?

— «Тотальные квиры[62]», — говорит Так и начинает смеяться. Мне же совсем не до смеха.

— Что, тебе не нравится название команды? Ты теперь один из нас, Карлос.

Я все еще не смеюсь. Он ловит тренировочную подачу от другого игрока и тут же бросает диск обратно.

— О, и, к твоему сведению, прежде чем выйти на поле, мы собираемся в кучу и кричим во все горло: «Вперед, квиры!»

Это стало последней каплей.

— Я ухожу.

И направляюсь прочь с поля. Если бы кто-нибудь из мексиканских знакомых меня увидел, мою задницу протащили бы на пинках от Антенсинго до Акапулько и обратно.

— Я же шучу, чувак! — кричит Так мне вслед.

Я останавливаюсь.

— Наше название не «Тотальные квиры»?

Он поднимает руки, сдаваясь.

— О’кей, о’кей, по правде говоря, никто из нас не кричит «вперед, квиры» перед выходом на поле, хотя вон тот парень, Джо, с торчащими волосами, предлагал так делать в начале сезона. И мы называемся просто «Алтиматы». Мы не смогли придумать ничего более оригинального, и Ларри предложил «Алтиматы», и оно вроде как привязалось. Доволен?

Я качаю головой и забираю у него свою форму.

— Ты будешь мне должен, — говорю я, стягивая через голову свою футболку и надевая розовую.

— Знаю. Назови свою цену, амиго.

— Обязательно. Позже. — Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на Киару, сидящую на трибунах. — У Киары когда-нибудь был парень?

Он постукивает указательным пальцем по подбородку.

— Она рассказывала тебе о Майкле?

— Кто такой Майкл?

— Парень, с которым Киара встречалась этим летом.

Она ни разу не упоминала его.

— Насколько все было серьезно?

Так широко улыбается.

— Боже мой, как же нам интересно.

— Ответь на вопрос.

— Он сказал ей, что любит ее, а потом бросил по эсэмэс.

— Вот ублюдок.

— Еще какой. — Так показывает на противоположную сторону поля, где разминается команда противников. — Это вон тот высокий парень с бутылкой воды, у которого на футболке фамилия Барра.

— Парень в зеленой бандане?

— Да, он самый, — говорит Так. — Майкл Барра, эсэмэс-кидала.

— Он лысый?

— Нет, Барра следит за своими великолепными волосами, чтобы они не растрепались во время игры. — Так кладет руку мне на грудь, чтобы привлечь мое внимание. — Но помни, о чем я говорил тебе в машине по дороге сюда, объясняя правила. Это неконтактный спорт, Карлос. За излишнюю грубость можно схлопотать пенальти.

— Угу. — Я наблюдаю за тем, как на другом конце игровой зоны бывший Киары, сделав глоток, не оглядываясь, швыряет бутылку с водой к краю поля, и та чуть не ударяет собаку одного из зрителей. Я даже не говорил с этим парнем, а уже его ненавижу.

Игра начинается, и Деннис замахивается и запускает диск через все поле в сторону наших противников. Все идет нормально, пока один парень из другой команды не отпускает какой-то комментарий про педиков, когда я перехватываю брошенную им тарелку. Кровь в моих жилах вскипает так же, как когда меня называют грязным мексиканцем.

Я жесткий, люблю посоревноваться и готов надрать пару играющих в алтимат задниц. Вероятно, сейчас самое время предупредить Така, что ему все же стоит ожидать минимум неизбежной грубости от распаленного мексиканца.

34. Киара

МНЕ СТРАННО СНОВА видеть Майкла. Я знала, что он будет здесь, но не знала, как почувствую себя, увидев его после нашего разрыва. Я думала, что во мне осталась хоть какая-нибудь искорка, малейшее воспоминание о том, почему я захотела с ним встречаться, но теперь, когда смотрю на него, не ощущаю ровным счетом ничего. Я действительно его отпустила. Проблема в том, что человек, на которого я так быстро переключилась, не хочет иметь со мной ничего, кроме легкой интрижки. Я не хочу интрижек с Карлосом и согласилась на его предложение притворяться, что все происходящее между нами, — временно и несерьезно. Но каждый раз, когда мы оказываемся рядом, мне не хочется, чтобы все было именно так.

Я постоянно думаю о нем, просыпаясь по утрам, в школе и перед сном. Даже когда я встречалась с Майклом, воспоминания о нем не заставляли меня улыбаться так искренне, как я улыбаюсь, вспоминая этого мексиканца. Хоть он и старается изо всех сил казаться придурком, я каждый день замечаю настоящего Карлоса. Когда он играет с моим братом, я вижу его нежность, которую он не показывает остальному миру. Когда он подшучивает надо мной, чувствую его игривость. Когда он целует меня, ощущаю, как он жаждет внимания. Когда он готовит мексиканскую еду или вставляет в разговоре испанские слова, замечаю его преданность своим корням и народу, которая сияет так же ярко, как солнечный свет.

Я знаю много замечательных вещей о Карлосе и понимаю, что заставляет меня чувствовать такую привязанность к нему, какой я прежде ни к кому не испытывала. Но он еще ни разу не подпустил меня к своей темной стороне, к той самой, в которой заключены его ревность, злость и отчаяние. И я знаю, что именно эта сторона не позволит ему эмоционально привязаться ко мне.

Я наблюдаю за тем, как команды выстраиваются в линии по краям обеих зон, и команда Така вводит тарелку в игру. Майкл первым оказывается впереди, ловит ее и тут же нацеливается бросить ее одному из своих партнеров по команде. Но Карлос перехватывает диск в ту же секунду, как тот покидает руки Майкла. Уже в первые пару минут игры «Алтиматы» забивают очко. Так дает Карлосу пять. Должна признать, радостно видеть их поздравляющими друг друга, а не спорящими об очередном пустяке.

— Карлос очень хорош, — говорит нам с Алексом Бриттани.

— Он Фуэнтес, конечно, он хорош, — гордо говорит Алекс.

Я также знаю, что Карлос хорош, потому что он не согласился бы играть, если бы не был уверен, что сможет достойно показать себя. В следующий раз, когда диск оказывается в руках у Карлоса, Майкл подбегает к нему и говорит что-то. Я понятия не имею, о чем идет речь, но они оба выглядят так, будто готовы подраться. В следующую секунду Карлос бросает тарелку напарнику по команде и толкает Майкла. Тот с размаху приземляется на зад.

— Фол! — кричит кто-то из команды Майкла.

— Еще чего, — в ответ кричит Карлос. — Он сам напросился.

— Я слышал, как он подначивал нашего игрока. — Так показывает на Майкла. — Этого парня нужно убрать с поля за провокацию.

Майкл поднимается и тычет пальцем в Карлоса.

— Ты не даешь мне прохода с самого начала игры.

— В этом смысл игры, — вставляет Так. — Он тебя блокировал.

— Он меня толкнул. Ты сам видел. Все это видели. Его нужно дисквалифицировать.

Если Карлоса дисквалифицируют, игра будет окончена, потому что «Алтиматам» будет некем его заменить. Карлос смотрит на меня, и мое сердце переворачивается в груди. Он играет не потому, что Так его попросил, он делает это для меня… и у меня закрадывается подозрение, что он так агрессивен по отношению к Майклу из-за меня. К счастью, спор не перерос в полноценную драку, и игра возобновляется. Следующий час я наблюдаю за тем, как обе команды ведут ожесточенную борьбу. В конце концов «Алтиматы» побеждают со счетом 13:9.

Когда я спускаюсь с трибуны, Майкл приближается ко мне. Он выглядит как раньше, разве что немного вспотел. Под банданой, которую он теперь снял, его русые волосы аккуратно уложены на косой пробор. Когда-то меня приводило в восторг то, что ни один волосок не выбивался из его прически, но теперь меня это раздражает. Майкл утирает пот со лба полотенцем.

— Я не знал, придешь ли ты на игру.

— Так играл, — говорю я, как будто это все объясняет. — И Карлос.

Он хмурится.

— Кто такой Карлос? Тот гей, с которым я чуть не подрался?

— Да, только вот он не гей.

— Не говори мне, что вы вместе.

— Мы не называем это так. Мы просто…

Карлос внезапно появляется рядом. Без рубашки, он протискивается между мной и Майклом, оставляя потный след на предплечье Майкла. Тот с отвращением смотрит на свою руку и затем смахивает пот Карлоса полотенцем. Как будто он уже и так не разыграл целую комедию, Карлос пристраивается чуть позади меня и закидывает руку мне на плечо.