— Она поцеловала тебя в ответ? — спрашивает Кармела.

Кено вскидывает брови.

— Она мексиканка?

— Мы не целовались. Мы почти поцеловались, и это ничего не значило.

— Она тебе нравится, — говорит Зана. Когда я фыркаю, она продолжает: — О, я тебя умоляю. Люди всегда говорят «это ничего не значит», когда это значит очень много.

— Что это, по-твоему, значит, Зана? — вмешивается Джастин. — Он ее так и не поцеловал, и у нее есть парень. Даже если она ему нравится, она занята.

— Тебе нужно разобраться в себе, Карлос, прежде чем ты сможешь начать здоровые отношения, — говорит Зана так, словно она эксперт.

Ага, наплевать. Мне не нравится Киара. И последнее, чего я хочу, — это здоровые отношения… и более того, я даже не уверен, что такие вообще существуют. Я откидываюсь на спинку стула и скрещиваю на груди руки.

— К вашему сведению, миссис Бергер, я закончил.

Она одобрительно кивает.

— Спасибо, что поделился, Карлос. Мы ценим твою готовность впустить нас в свою личную жизнь. Веришь ты или нет, но благодаря твоему признанию наша группа стала более сплоченной.

Я бы средним пальцем показал, что думаю о ее теории, но, вероятно, это будет считаться нарушением их чертовых правил. Я с трудом досиживаю до конца групповой терапии с этими оборванцами. Готов поклясться, они ведут себя так, словно мы в какой-то момент стали друзьями. Когда я выхожу из здания в конце дня, Алекс ждет меня на парковке рядом с машиной Бриттани.

Когда мы останавливаемся на светофоре, мимо нас, держась за руки, проходит парочка. Я никогда не видел, чтобы Киара и Так держались за руки, но, может, кто-то из них боится нахвататься от другого микробов.

— У Киары есть парень, и он полный pendejo, — вырывается у меня. — Они двое просто нелепы, когда вместе.

Алекс качает головой.

— Что? — спрашиваю я.

— Не связывайся с ней.

— Я и не стану.

Он смеется.

— Я сказал то же самое Пако, когда он предупредил меня о Бриттани.

— Давай раз и навсегда проясним кое-что. Я не ты. И никогда тобой не буду. И если я говорю тебе, что между нами с Киарой ничего нет, значит, так и есть.

— Хорошо.

— Она большую часть времени просто выводит меня из себя.

Мой брат отвечает мне еще одним смешком. Когда мы приезжаем к Вестфордам, никого нет дома. Машина Киары припаркована на подъездной дорожке, как всегда, с открытым пассажирским окном.

— Надо починить ее, — говорит Алекс, подходя ближе. Не думаю, что кто-нибудь из нас может не думать о том, какой бы крутой стала эта машина после ремонта. — Пассажирская дверь совсем не открывается.

Алекс дергает за ручку, проверяя ее.

— Тебе стоит разобрать ее, посмотреть, сможешь ли что-нибудь сделать.

Я пожимаю плечами.

— Может быть.

— В лучшем она своем состоянии или нет, на ней все равно приятно кататься.

— Знаю. Я ее водил. — Я просовываю голову в окно и забираюсь внутрь.

— Что, если я скажу, что купил такую же? — спрашивает Алекс.

— Правда? У тебя наконец-то появилась своя тачка?

— Да. Над ней нужно поработать, поэтому я подержу ее в мастерской, пока не переберу двигатель.

— Кстати о двигателях. Мне кажется, этот на ладан дышит, — говорю я ему, открывая капот Киариной машины.

— Ты уверен, что Киара не будет против? — спрашивает он.

— Не будет, — говорю я ему, надеясь, что это правда.

Пока мы осматриваем двигатель, я чувствую, что этот момент настолько же подходящий, как и любой другой, чтобы рассказать брату о том, что я выяснил.

— Думаю, за моей подставой стоит Девлин.

Алекс поднимает голову так быстро, что ударяется о капот.

— Девлин? Уэс Девлин? — спрашивает он.

Я киваю.

— Но почему Девлин? — Он трет пальцами глаза так, словно не представляет, как я мог угодить в такую заварушку. — Он нанимает членов банд отовсюду, заставляя их вести двойную игру, вне зависимости от того, кто ими изначально командует. Как, черт возьми, ты допустил это?

— Вообще-то я ничего не допускал. Это просто случилось.

Мой брат смотрит мне в глаза.

— Ты лгал мне все это время, Карлос? Ты связывался с Guerreros в Мексике и вся эта история с наркотиками была заранее спланирована? Потому что Девлин не тратит время на дерьмо. Черт подери, да у него даже в «Мексиканской крови» были связи, когда мы жили в Чикаго.

— Думаешь, я этого не знаю? — Я вытаскиваю бумажку с номером телефона Девлина, которую я нашел у Ника в сумке, и даю ее Алексу. — Я позвоню ему.

Он мельком бросает взгляд на номер и качает головой.

— Не делай этого.

— Я должен. Мне нужно узнать, чего он хочет.

Алекс издает короткий смешок.

— Он хочет тебя, Карлос. Очевидно, что Guerreros рассказали ему о тебе.

Я смотрю своему брату в глаза.

— Я не боюсь его.

Мой брат вышел из «Мексиканской крови» и чуть не был убит. Он знает, каково это — бросать вызов лидерам банд и чем это может закончиться.

— Даже не думай что-либо предпринимать без моего ведома. Мы братья, Карлос. Я всегда буду биться плечом к плечу с тобой, это не обсуждается.

Этого-то я и боюсь.

30. Киара

ПОСЛЕ ШКОЛЫ МЫ с Таком решили устроить небольшую пробежку перед его тренировкой по алтимат-фрисби. Мы немного поболтали первые полмили, но теперь просто бежим в тишине. Звук наших подошв, соединяющихся с асфальтом, — единственное, что нарушает ее. Дневная жара спала, и в воздухе даже чувствуется легкая прохлада. Мне нравится бегать с Таком. Хоть это одиночный вид спорта, им гораздо веселее заниматься вместе с кем-то.

— Как там твой мексиканец? — спрашивает Так; его голос эхом разносится по скалистым склонам.

— Не называй его так, — говорю я. — Это по-расистски.

— Киара, что расистского в том, что я называю мексиканца мексиканцем?

— Дело не в том, что ты сказал, а в том, как ты это сказал.

— Теперь ты звучишь как отец, политкорректная до невозможности.

— Что плохого в том, чтобы быть политкорректной? — спрашиваю я его. — Что, если бы Карлос назвал тебя «тем голубым парнем»?

— Ну, расистом я бы его точно не назвал, — отвечает Так.

— Ответь на вопрос.

Так усмехается.

— Так что, он меня и правда так называет?

— Нет. Он считает, что мы пара.

— Готов поспорить, он даже не знаком ни с одним гомосексуалом. Вокруг этого парня защитное поле из тестостерона толщиной в милю.

Когда мы подбегаем к Каньон-парку, я останавливаюсь.

— Ты так и не ответил на мой вопрос, — говорю я, восстанавливая дыхание.

Я привыкла бегать, но сегодня мое сердце бьется чаще, чем обычно, и мне отчего-то тревожно. Так поднимает руки вверх.

— Мне нет дела до того, называет он меня голубым или нет, потому что я и правда голубой. Он мексиканец, и что такого, если я называю его мексиканцем?

— Ничего. Меня бесит, что ты называешь его моим мексиканцем.

Так, прищурившись, смотрит на меня. Его лицо приобретает задумчивое выражение, словно он пытается найти скрытый смысл в моих словах.

— О боже мой!

— Что?

— Да он тебе нравится. Как же я раньше этого не заметил! Вот почему ты снова начала заикаться… это все из-за него!

Я закатываю глаза и фыркаю.

— Он мне не нравится.

Я побежала вдоль дорожки, игнорируя предположения Така.

— Поверить не могу, что ты на него запала, — воркует Так, тыча меня в бок указательным пальцем.

Я ускоряю темп.

— Эй, притормози. — Я слышу, как Так тяжело дышит позади меня. — Хорошо, хорошо. Я не буду называть его твоим мексиканцем. Или говорить, что он тебе нравится.

Я замедляюсь и жду, пока он меня нагонит.

— Он думает, что мы с тобой встречаемся, и меня это вполне устраивает. Не дай ему понять, что это не так, хорошо?

— Если ты этого хочешь.

— Хочу.

На вершине скалы мы останавливаемся, чтобы полюбоваться городом у подножия, а после направляемся домой. Алекс и Карлос стоят возле моей машины на подъездной дорожке. Карлос бросает на нас короткий взгляд и запрокидывает голову.

— Вы, ребята, оделись в одинаковую одежду. Меня сейчас стошнит. — Он показывает в нашу сторону пальцем. — Видишь, Алекс. Помимо всего прочего мне приходится иметь дело с одинаково одевающимися белыми людьми.

— Мы не одеваемся одинаково, — начинает оправдываться Так, но, обратив внимание на мою футболку, пожимает плечами. — Разве что сегодня.

Я и не заметила. И Так, очевидно, тоже. На нас обоих черные футболки с большими белыми надписями «НЕ БОЙСЯ РАБОТЫ — ОДОЛЕЙ ВЫСОТЫ!». Каждый из нас купил по такой после того, как мы забрались на гору Принстон в прошлом году. До Принстона никто из нас не одолевал фортинера — так в Колорадо называют горы высотой более четырнадцати тысяч футов.

Карлос смотрит на меня.

— Что вы делаете с моей машиной? — спрашиваю я его, меняя тему.

Он смотрит на Алекса.

— Мы просто любовались ей, — говорит Алекс. — Так ведь, Карлос?

Карлос отступает от моей «Монте-Карло».

— Да. Точно. — Словно смутившись, он прочищает горло и засовывает руки в карманы.

— Мама просила отвезти тебя в магазин за продуктами. Я только поднимусь к себе за сумкой и ключами, и мы сразу поедем.

По пути в свою комнату я задумываюсь, было ли хорошей идеей оставлять Карлоса и Така вместе. Эти двое совсем не ладят. Я беру со своей кровати сумку и уже собираюсь идти обратно, как замечаю Карлоса, стоящего в дверном проеме. Он потирает ладонью лоб и вздыхает.

— Все в порядке? — спрашиваю я, подступая чуть ближе.