- Маш, открой, это курьер!

Стас голову опустил, только кинул угрюмый взгляд исподлобья на появившуюся в гостиной Машу. Та уже была одета, мимо них прошла, тоже выглядела взвинченной. А Стас гадал: могла что-то слышать или нет. Хотя, если бы слышала, вряд ли бы осталась в стороне от разговора. Она прошла мимо них, кинула на Харламова осторожный взгляд. Именно на Диму, не на него. Это задело. Задело сильно, за живое, Стас наблюдал за ней, никак не мог отвести взгляд. Буквально заставил себя отвернуться. Но что знал наверняка: в данный момент он не может думать о Маше. Не может думать о ней, о дяде, ни о чём, кроме случившегося в клубе и собственных проблем из-за этого. Это казалось куда важнее, и всерьёз пугало.

Курьер привёз пакет документов, Маша за них расписалась, и в гостиную вернулась с папкой. Димка стоял к ней спиной, уперев руки в бока, напряжённый, Стас сидел на диване, отвернувшись, на неё не смотрел. Атмосфера гнетущая.

- Завтракать будете? – спросила она, понимая, насколько глупо прозвучал её вопрос.

Стас хмыкнул, головой качнул, а Харламов ответил за него:

- Он уходит. А я буду.

Получалось так, что Стаса буквально выпроводили. Дима просто перестал обращать на него внимание, забрал у Маши полученные документы и ушёл на кухню, сел в кресло у окна. Стас тоже больше не произнёс ни слова. Правда, когда проходил мимо Маши, они на секунду встретились взглядами, и она тут же решила, что всё плохо. Нахмурилась, но Стас не пожелал ничего ей сказать, прошёл мимо и вышел из квартиры. Маша постояла в коридоре, понимая, что находится в смятении. Прошла на кухню и после недолгого раздумья, спросила:

- Дима, что-то случилось?

- Ничего конкретного, - отозвался тот, не поднимая глаз от документов. – Просто у меня племянник идиот. Нальёшь мне кофе?

Маша вздохнула.

- Он уже остыл. Я сварю свежий.

Харламов кивнул.

За завтраком он молчал. Был хмур, недоволен, и Маша понимала, что это из-за Стаса. Зря, наверное, она решила вспомнить про воспитание и моральные принципы, и не пошла подслушивать их разговор. Стоило бы. Тогда сейчас не терялась бы в догадках. Но полчаса назад была уверена, что говорить они станут непременно о ней, о её присутствии в доме Харламова в столь ранний час и в вызывающем, как наверняка показалось Стасу, виде. А слышать этого совсем не хотелось. Обвинений, осуждения в голосе бывшего жениха, и реакции Димы на его слова. А, судя по тому, насколько мрачен стал Харламов после ухода племянника, разговор вышел тяжёлый.

Маша подбородок рукой подпёрла, разглядывала его. В какой-то момент Дима почувствовал, от своих мыслей отвлёкся, на неё кинул выразительный взгляд.

- Что?

- Точно всё хорошо?

- А у тебя?

Она закусила губу, поводила пальцем по краю чашки. Затем кивнула.

- Наверное, да. Просто неудобно получилось.

- Мне удобно, - отозвался он без лишних эмоций. После чего поинтересовался: - Когда ты едешь к родителям?

- В пятницу. Если ты меня отпустишь пораньше. – Маша улыбнулась ему, изображая воодушевление. – Надо окончательно определиться с подарком. А ещё хочу купить новое платье.

- Не перещеголяй невесту.

Маша рассмеялась.

- Постараюсь. Иначе Света мне не простит.

Дима покивал, но всё ещё в задумчивости. А потом сказал:

- Ты сегодня определись с подарком. А завтра поедешь.

Маша улыбаться перестала.

- Дима, завтра только среда.

- И что? Ты не хочешь с родителями побыть?

- Хочу, но… В этом нет необходимости.

- Ты уедешь завтра, - сказал он, и Маша поняла, что он всё решил, по какой-то неведомой для неё причине, и практически выпроваживает её из города. Харламов из-за стола поднялся, она проводила его настороженным взглядом.

- В какой магазин тебя отвезти? – спросил он, когда они сели в машину.

- То есть, я могу и сегодня на работе не появляться? – спросила она, не сдержав язвительности.

- Ты хотела купить платье.

Маша на сидении повернулась, на Диму посмотрела.

- Совсем недавно ты говорил, что самое главное – это работа. И, не смотря на всё остальное, на то, что мы спим вместе, что я практически живу у тебя, это ничего не значит. Потому что главное держаться в рамках профессиональных отношений и думать, думать о деле. Не отвлекаться. Дима, ты мне это говорил, ты меня этому учил. А сейчас ты меня выпроваживаешь. И с работы, и из города.

- Маня, не говори ерунды. Ты едешь на свадьбу сестры. Вот и поезжай.

- Ты меня выпроваживаешь! Без всяких объяснений. – Она обиженно отвернулась от него, пристегнула ремень.

- А тебе нужны объяснения? Занятно.

- Я тоже не рада тому, что случилось сегодня утром…

- А как я не рад, - проговорил он себе под нос, разворачивая автомобиль.

Может быть, не рассчитывал на то, что Маша услышит его слова, но она услышала, и замолчала, обдумывая. Затем нервно сглотнула. Поняла, что ответить ему не может. У неё нет ни доводов, ни причины требовать от него разъяснений.

- Так куда тебя отвезти? К торговому центру?

- Отвези меня домой.

- Маша…

- Отвези меня домой! Я не собираюсь разгуливать по торговому центру в деловом костюме.

Харламов согласно кивнул.

- Хорошо.

Он ясно дал ей понять, что ни в офисе, ни, вообще, в городе в ближайшие дни её видеть не хочет. Выходя из машины, Маша дверью хлопнула, закинула сумку на плечо и направилась к подъезду. А Димка просто развернул автомобиль и уехал. Даже не притормозил, не посигналил. Она рассчитывала на то, что он осознает, что перебарщивает, если поймёт, как её задела его просьба уехать, как можно скорее, но он, кажется, рад, что она не стала и дальше с ним спорить.

- Я чувствую себя переходящим знаменем, - пожаловалась она Наташе, которая встретила её на пороге. – Раньше хотя бы Стас был не в курсе, можно было притвориться, что я порядочный человек. А теперь?

- Притворяйся дальше, - посоветовала подруга, которая, судя по её равнодушному тону, не видела никакой проблемы и трагедии в Машином рассказе. – Хотя, можешь и не притворяться. То, что у тебя кто-то появился вперёд Стасика, не делает тебя плохим человеком.

- Правда? А если вспомнить все обстоятельства?

Наташа усмехнулась, легко пожала плечами.

- Всякое бывает. А что если твоё знакомство со Стасом произошло лишь для того, чтобы ты через него познакомилась с Харламовым?

Маша в задумчивости сдвинула брови, но надолго её раздумий на этот счёт не хватило. Она качнула головой.

- Что ты говоришь?

- Судьба, Машка.

- Глупости. Я Стаса любила.

- А Дмитрия Александровича не любишь?

Вот любит Наташка задавать неудобные вопросы, любит. Маша поджала губы, разглядывала яркий маникюр. После чего негромко проговорила:

- Я ему не нужна. Он меня выгнал.

- И тебя это безмерно обижает. Настолько, что хочется рыдать в подушку, а лучше на его широкой груди.

Маша подняла на развеселившуюся подругу выразительный взгляд.

- У тебя, как посмотрю, хорошее настроение.

- Неправда. Просто я завидую. Чёрной завистью. У меня личной жизни нет, от слова «совсем», так хоть за твоей понаблюдаю. У тебя фонтаном бьёт.

- Ага, - с тоской отозвалась Маша. Поднялась, собираясь уйти в свою комнату, но затем остановилась и продолжила рассуждать. – Я его не понимаю. То он может говорить только о работе, бесконечно меня наставляет, стоит над душой, я только тем и занимаюсь, что разбираю дела, а потом я ему вдруг становлюсь не нужна. Хотя, ещё вчера он был недоволен тем, что я на выходные уезжаю к родителям, а не еду с ним в Москву. Теперь же он сам меня отсылает… после разговора со Стасом.

- Думаешь, пожалел племянника?

Маша в задумчивости хмыкнула, попыталась представить, как Харламов обещает Стасу порвать с ней. Попыталась, но так и не представила. Руками развела.

- Не знаю. Но, мне кажется, я не права. В том смысле, что мы со Стасом так и не поставили точку. Если и говорили после расставания, то по телефону. Конечно, его задело, когда он меня у Димы застал. В семь утра.

- Голую, - подсказала Наташа. – Так ему и надо.

- Я не голая была!

- А жаль.

Маша махнула на Наташку рукой.

- Ну тебя. Я же серьёзно, у меня проблема…

- Так реши её, - отозвалась та. Тоже поднялась, и устало потянулась. – А я спать. Спокойного мне дня.

Дверь в спальню за Наташкой закрылась, Маша ещё немного посидела в тишине, затем перемыла чашки с тарелками, что оказались в раковине, после чего ушла в свою комнату. В которой не была практически неделю. Странно всё. На диван присела, оглядывала спальню, книжный шкаф, письменный стол. За последние недели она начала отвыкать от привычного интерьера. Но она, на самом деле, стала появляться дома нечасто. Поначалу это казалось неважным, остаться на ночь у Харламова, торопиться утром на работу и не заехать переодеться. А чтобы люди не обращали внимания на её бессменный гардероб, увезти что-то к Димке, повесить в сторонку, в шкаф. Ещё костюм, платье, джинсы, пара кофточек… В итоге, в последнюю неделю совсем не появлялась дома. Необходимость в этом отпала.

Ещё совсем недавно ей казалось невероятным найти тему для того, чтобы проговорить с Харламовым час. Целый час с ним наедине, завладев его вниманием. Теперь же казалось странным долго молчать рядом с ним, вот как сегодня за завтраком и в машине. Раз они молчат, значит, что-то произошло. Дима о чём-то всерьёз раздумывает, а, возможно, и недоволен. А ей не нравится теряться в догадках по поводу его недовольств. Лучше бы сказал. Они бы обсудили, нашли бы какое-то решение… Хотя, о ком она говорит? О Дмитрии Харламове? Разве он станет что-то обсуждать, он примет решение, озвучит его, а людям вокруг придётся принять его, как должное. Вот как ей, например. Собраться, купить подарок и завтра уехать. Понимая, что вернётся через несколько дней в неизвестность.