«Джеймс бы так никогда не сделал.»

«Я в этом не уверен.»

«Тебе придется сделать выбор. Или Лианна. Или Джеймс.»

Даррен чертыхнулся. Вслух и громко.

– Все в порядке? – раздался из гостиной голос Лианны.

И один звук ее нежного такого родного голоса решил все.

«Я буду молчать.»

ГОД СПУСТЯ

– Какая он прелесть… – Кира полным нежности взглядом смотрела на младенца, лежащего в кроватке, укрытой балдахином голубого цвета.

Кружева, кружева, ленты, погремушки…

Все это стало неотъемлемой частью их жизнь. Всюду, в любой вещи было видно, что в доме появился долгожданный ребенок.

Мальчик был синеглазым, темноволосым, кожа носила чуть–чуть золотистый оттенок. Огромные глаза были не по–детски серьезны и, казалось, понимали все, что происходило вокруг.

А точнее, маленький Джеймс – Даррен так и не рискнул отговорить Лианну – видел и отца, заботливо наводящего смесь в бутылочке, и маму, гладящую белоснежные распашонки, и счастливое лицо старшей сестры, склонившееся над ним.

Даррен сосредоточенно наводил смесь, боясь напутать в пропорциях.

– Агу! – ясно и громко сказал Джейми.

Лианна подскочила. Даррен тоже.

Все они подбежали к кроватке.

– Ну, пожалуйста, скажи еще раз! – умолял Даррен.

Джейми засунул маленькую розовую ножку в рот и посмотрел на взрослых хитрыми глазами.

– Это я ему так понравилась! – гордо сказала Кира.

Джейми был точной уменьшенной копией Лианны. Но, вглядываясь в его хитрое и уже нахальное выражение глаз, Лианна со стоном изрекла:

– Еще один… не дай Бог у него будет такой же характерец!

– А как же! – на губах Дарра расползлась довольная улыбка. – Это наша порода, Сальваторская!

Он осторожно взял Джейми на руки и передал его Лианне.

– Покормишь?

– Ага.

– А мы пока с Кирой смотаемся в супермаркет за продуктами.

– Хорошо, – она согласилась легко, ничего не заподозрив.

Даррен и Кира быстро переместились на загородное шоссе, ведущее прямиком в Чикаго.

– Ты не передумал?

– Нет, – отрезал Даррен.

Кира замолчала.

– А не боишься?

– Нет, – опять последовал лаконичный ответ.

– Пап, ну не надо! – она повисла у него на руке.

– Я должен.

– Да ни хрена ты никому не должен! – заорала Кира.

– Не груби мне!

– Буду! – продолжала кричать Кира. – Потому что ты не хочешь думать!

– А поставь себя на его место… – тихо ответил Дарр. – К тому же… – он замолчал и нервно сглотнул. – У него… – он опять примолк. – Ты никогда не замечала, что у Джеймса синие глаза?

– Ну и что?!

– У Джейми… моего сына…

– Ой, какие глупости! – возмутилась Кира. – Ребенок может брать не только от родителей.

Даррен покачал головой.

– Я сомневаюсь.

– Но ты ведь наполовину эламир!

– Джеймс тоже.

– Что? – ошеломленно воскликнула Кира. – Не может быть.

– Твоя кровь обратила Лианну, сделав ее наполовину эламиром. Джеймса же обратил я. Много лет назад. Ты никогда не думала, что Каин не такой уж и глупый? Он вполне мог все знать это, снять с Джеймса…

– Даже думать об этом не хочу, – отрезала Кира.

– Я все равно уверен, что Джейми не мой сын… – эти слова дались ему с огромным трудом.

– Ну и чего ты добьешься?! Заставишь его еще больше мучиться?

– Он должен знать своего сына. Я не хочу ему тех же страданий, что и себе. Хватит с него.

– Ага! С той небольшой разницей, что ты знал о моем существовании. Видел меня, держал на руках! А он понятия не имеет о существовании Джейми, который к тому же неизвестно еще, является ли его родным сыном! Ты что, хочешь сказать ему: «Джеймс, у тебя родился сын!» А потом ехидно помахать ему ручкой на прощание. Может быть, хотя бы убедишься в этом сначала?

– Нет, – процедил Даррен. – Я хочу все наладить. Я устал от вранья.

– Ну да, – вздохнула Кира. – Но, знаешь, твои порывы честности не своевременны…

– Почему это?

– Ну, сам подумай! Что остается бедной маме, с месячным ребенком на руках, с любимым мужем, нестись навстречу своей старой любви? Неведомо куда?

– Она все еще его любит… – Даррен отвернулся, пытаясь скрыть слезы.

– Прости меня, пап… – Кира испытала острый укол вины и крепко обняла отца. – Молчу… если это для тебя так важно, то я с тобой, чего бы это мне ни стоило! Я тебя не брошу!

Они взялись за руки и переместились в Чикаго. Был тихий теплый вечер, но в этом городе очень рано загорались огни. Их слепящий свет неприятно бил по глазам.

– Ты знаешь адрес? – прищурившись, спросила Кира.

– Знаю. Но отыскать вряд ли сумею. Придется нанять такси.

Проходящая мимо компания нетрезвых парней засвистела и заулюлюкала, увидев Киру.

– Эй, детка! Бросай своего брюнета и присоединяйся к нам!

Кира только фыркнула.

– Мне папа не разрешит! – честным голосом ответила она.

Ее неожиданный ответ поверг компанию в ступор, а Кира уже шагала за Дарреном в поисках пустого такси.

Наконец, отыскав его среди задымленных, битком набитых улиц, Даррен с трудом втиснулся внутрь и быстро продиктовал водителю адрес.

Машина тронулась с места.

Ехали они довольно долго, и, постепенно, казино, клубы, рестораны, бары, сменились вначале монолитными небоскребами, затем милыми коттеджами, а потом и вовсе покосившимися многоэтажками, налепленными посреди кривых и грязных улиц.

– Вам сюда, – такси остановилось возле многоэтажного здания, большинство окон которого было затянуты пленкой, и лишь в нескольких горел тусклый свет.

– Это он здесь живет? – ужаснулась Кира.

Даррен вышел из машины и направился к подъезду, вход в который преграждала приставленная боком выломанная дверь, покрытая облупившимися лохмотьями краски.

Даррен вошел внутрь и в нос ему ударила непередаваемая вонь, которую составляли: плавающие в подозрительного происхождения лужах окурки; сами лужи; обрывки тряпья; слизь, скопившаяся в углах; отсыревшая штукатурка, гроздьями свисающая с потолка.

Часть этой штукатурки насыпалась Даррену за шиворот, когда он начал быстро взбегать по ступенькам.

Возмущенный вопль Киры доложил, что попало и на нее.

Даррен поднялся на четвертый этаж.

Нужная ему дверь была железной, но несколько вмятин на ней говорили, что пару раз Джеймс возвращался домой не в духе.

Звонок болтался рядом на вырванных и чуть искрящихся проводах.

Дарр постучал.

Ответом ему была тишина.

Так, подолбившись безрезультатно минут пять, он дернул дверь на себя, и та, к его удивлению, легко поддалась.

Вампир вошел в полутемную пустую прихожую.

– Джеймс? – окликнул он негромко.

Тишина.

Он осторожно прошел внутрь, заглянул в обшарпанную гостиную, в которой всю обстановку составлял продавленный старый диван с выпирающими пружинами и небольшой телевизор, стоящий на табуретке.

Даррен нашел его на кухне.

Джеймс лежал лицом вниз на столе, сложив голову на руки.

Одного взгляда на него хватило, чтобы понять: он находился под кайфом.

– О, Господи, Джеймс!

Дарр обнаружил лежащее рядом зеркальце с небольшой россыпью белого порошка.

– Даррен? – невнятно произнес Джеймс, глядя на друга безумными глазами. – Это ты?

– Я, – вампир присел на корточки. – Что ты делаешь в этой дыре?

– Живу, – промямлил вампир. – Это мой дом.

– Джей! Что ты с собой сделал?

– Ничего. Это ты со мной сделал!

Удар пришелся в самую точку.

Даррен смолчал.

– Именно поэтому я пришел.

– Не стоило… – Джеймс то отключался, начиная бормотать всякую чушь, то вновь приходил в себя.

– Сейчас мы от него ничего не добьемся, – сказал Даррен. – Нужно подождать, пока он придет в себя.

– Я в себе, – ускользающим голосом отозвался вампир, – А вы во мне… мой дом… Лианна здесь… она здесь! Она просто пошла за кофе! Она знает, что я люблю крепкий черный кофе… она добавляет в него свою кровь…

Неожиданно лицо Джеймса изменилось, прорезались клыки, а потом вернулось в прежнее состояние.

Даррен увидел, что его друг находится в полном изнеможении.

Когда он в последний раз пил кровь? Это было неведомо.

Даррен подхватил Джеймса под белы ручки и оттащил в гостиную, уложив на грязный диван, отозвавшийся протяжным скрипом.

Он был без сознания, пульс учащен, сердце заходилось в ритме.

Даррен присел рядом, погрузившись в мрачные раздумья.

Он не ожидал, что все окажется настолько плохо. Что стряслось с его вечно правильным дружком? Как он докатился до такой жизни? Всего лишь за какой–то год! А может, он и не хотел ничего налаживать? Пустил все на самотек?

– Папа, – Кира решительно отвлекла его от таких мыслей. – Посмотри на его круги под глазами! Когда он в последний раз пил кровь? – Кира извлекла из сумочки небольшую бутылочку крови. – Он, прежде всего, вампир, если мы напоим его кровью, он придет в себя, излечится.

Даррен передернул плечами. Ему было все равно. Его вдруг охватила жуткая апатия. Что он ему скажет? Джеймс стал неадекватным, ему нельзя говорить про Джейми, нельзя допускать его появления в таком состоянии. Он сначала убедится, что с ним все в порядке, и только тогда скажет… а если не убедится? Тогда ему придется повести себя жестоко: сказать, что появился поздравить с рождением племянника.

Все–таки потом он выяснит, чей ребенок Джейми. А может, это не так уж и важно? Может лучше оставить все как есть? Не вдаваться в грязные тайны прошлого? Джейми будет считать его своим отцом, будет расти счастливым мальчиком–ребенком.

Кира отвинтила пробку бутылки, влила ее содержимое Джеймсу в рот. Результат последовал незамедлительно. Джеймс вдохнул воздух резко и со свистом, черты его лица обострились, стали хищными, кожа задымилась, выгоняя из организма наркотик. Пар шипел, испаряясь.

Джеймса охватила крупная дрожь, застучали зубы. Дарру пришлось прижать его к дивану, чтобы унять судороги.