– От ринита? – радостно отреагировала доброжелательная тетенька.

– Наверное, – пожал плечами покупатель.

– Точно?

– Ну да, точно, – отмахнулся он. Какая разница, если название похожее? Звонить маме он поленился.

В результате обалдевшая свекровь вместо таблеток от сердца или от желудка получила капли от насморка, а Рита – повод для веселья. Но одно дело, когда вопрос касается свекрови – она сама такое чудо воспитала, а другое, когда речь идет о собственном ребенке. Но смешно не будет, если Андрей накормит отпрыска свечами от температуры или закапает в нос микстуру от кашля.


– Чего нахохлилась? Небось не отравит он собственную кровиночку-то, – усмехнулась Лера. – Расслабься и подумай о себе. Иди вон макияж освежи, а то страшна ты, мать, нынче.

– Ой, да кто меня видит-то! – отмахнулась Рита.

– Вот в этом твоя главная ошибка! – рассердилась Горецкая. – Нельзя списывать себя в расход раньше времени. Представляешь, сидишь ты вся такая разобранная, а тут мимо принц на белом коне!

– У меня муж дома, – напомнила Маргарита. – Это во-первых. А во-вторых, никаких принцев я тут не замечала. Горизонт чист. – И она насмешливо ткнула пальцем в стекло, за которым тянулся унылый коридор и чах одинокий фикус.

Как назло, там тут же пробежал статный начальник охраны. Потом в противоположную сторону проскакали менеджеры из ресторанного отдела. И, как кульминация этой фантасмагории, на фоне фикуса снова начал бродить сияющий Танненшток.

– О! – воскликнула Горецкая. – Смотри, что делается! Прямо парад планет. Только коня не хватает. Белого. Но это на случай, если ты решишь придраться к мелочам.

– Конь у меня уже есть, – вздохнула Рита, провожая взглядом странно довольного шефа.


Сиял Танненшток по одной простой причине – в конце кишкообразного коридора показалась его наяда. Она задумчиво переставляла длинные ноги, словно журавлик на болоте, и совершенно никуда не торопилась. Лизетта была прелестна в своей отстраненности и ангельской непосредственности.

– Вы опаздываете! – строго заявил ей босс и добавил: – Через пять минут жду вас в своем кабинете.

Лиза посмотрела сквозь него и пожала плечами, солнечно улыбнувшись. Похоже, сотрудницу не напугал его грозный тон. Ну и ладно. В конце концов, он в любом случае начальник. И она ему нужна не для того, чтобы пугать.

– Ха, явление Данаи посетителям музея, – оживилась Валерия. – Нарвалась на шефа?

– Да, – кивнула Лизавета. – Он меня к себе вызывает.

– Пристрелит, наверное, – убежденно заявила Рита. – Потому что количество твоих опозданий давно перешло в качество, и наш терпеливый немец не выдержал подобной систематической наглости.

– Да и пусть! Что Слава? Сегодня он спал с недовольным лицом, когда я уходила. Надеюсь, обошлось без самодеятельности и ты ему ничего такого не написала? – строго поинтересовалась у нее Лиза.

– Наверное, Даная приснилась ему не голая, а в латах. И с поясом верности во всех местах, – предположила Горецкая. – Потому и недовольный. Кому понравится такой эротический кошмар?

– Да ну вас, – буркнула Лиза и полезла в Интернет.

– Я ничего ему не отвечала вообще. Даже не смотрела. Мне не до этого было, – утешила ее Маргарита.

Лиза обрадованно засопела и уставилась в монитор.

– Ну, и что там? – Подруги с любопытством подтянулись к ее рабочему месту.

– Тормозит, – расстроенно проворчала Лизавета. – Опять фигня какая-то неопределенная.

– Картина? – Лера, прищурившись, приблизилась к монитору. – Ох ты, прогресс! Буковки! Неужели стихи?

– Белиберда какая-то, – констатировала Рита. – На стихи не похоже.

На экране завис Славин полночный бред, подпитанный дешевым коньяком с распродажи.

– Да уж, по русскому у него в школе точно не пятерка была, – съязвила Горецкая.

«Когда две заблутшые души соприкосаются во тьме, вспыхивает огонь, который невозможно потушыть. Мой пажар, ваш пажар, небо вогне».

– Лучше бы он что-нибудь у классиков стырил. При подобном количестве ошибок вся романтика створоживается, – заметила Маргарита. – Некомильфо.

– Ладно, тоже мне, училки, – обиделась за любимого Лизавета. – Лучше объясните, что это значит и как на такое отвечать.

– Кто-то должен первым перейти на человеческий язык, – произнесла Лера. – Мы тут, ожидаючи тебя, посовещались и решили, что будет лучше, если Даная доходчиво напишет, что, мол, уезжаю. Вернусь к концу новогодних каникул. А ты пока попробуешь наладить жизнь без нее. Тем более что фотки там были твои. Пока у вас один – один.

– Куда она уезжает? – изумилась Лизавета, потрясенная, что без нее уже все решили.

– В Альпы, – сухо проинформировала Маргарита.

– Почему в Альпы? Я лыжи не люблю. И снег не люблю. Я вообще на море хочу.

– Лиз, какая разница? Не хочешь Альпы, пусть будут Мальдивы. Или Бермудский треугольник. Там можно пропасть и больше к этой теме не возвращаться. Короче, у меня ребенок болеет. Сейчас твоим Славой я заниматься не в состоянии.

– А у меня роман, я тоже не могу, – объяснила Горецкая. – Выбирай, куда отправляем твою красотку, и берем паузу.

– Да вы что? – чуть не разрыдалась Лиза. – А как же мне быть?

– Что ты паникуешь? Налаживай отношения с мужем! Благо есть шанс, и тебе дали время. Считай, что это знак свыше. Маячок, так сказать, – попыталась примирить подругу с действительностью Рита.

– Какой маячок? – Лиза топнула ногой. – Как я им буду отношения налаживать? Мы же так здорово все придумали.

– А теперь планы меняются, – отрезала Горецкая. – Сила стратегии не в ее консервативности, а в непредсказуемых вариантах. Окучивай своего красавца. Это лучше, чем довести до личной встречи с Данаей. Пусть он сам поймет, что жена нужнее, чем ты объяснишь ему это насильно.

– А если не поймет? – напряглась Лизавета.

– Постарайся. Пусть его фея по переписке уедет, а ты заставь его ревновать.

– Как это? – опешила Лизавета.

– Какая ты клуша, Бабаева! – обозлилась Рита. – Все тебе разжуй и в рот положи! Сама думай как! Судьба всегда подкидывает какие-нибудь подсказки. Надо только подождать.

Ждать не пришлось.

Дверь кабинета распахнулась, и на пороге возник герр Танненшток собственной персоной.

– Что? – всполошился он, попав под перекрестный огонь странных взглядов.

Девицы таращились на него так, словно на пороге завис НЛО или, к примеру, любимый босс явился голый, с шестом и стал исполнять зажигательный танец. В любом случае на начальников можно смотреть с подобострастием, уважением, обожанием, но не стеклянными глазами и не с изумлением.

Шеф тревожно схватился за ширинку и истерически проинспектировал костюм. Не обнаружив видимых дефектов и повреждений, он пискляво откашлялся и сдвинул брови. Пусть боятся, а то уставились, словно он макака на коньках!

– Фигасе знак, – пробормотала Валерия. – Бабаева, фас!

– Ой, он же меня вызывал! – К Лизавете внезапно вернулась память и совесть. Потолкавшись внутри, они проступили нежным румянцем на щеках и тронули виноватой улыбкой уголки губ.

Танненшток молча посторонился, позволив сотруднице выйти, и помаршировал следом, гоня ее, словно корову на дневную дойку. Когда Лизавета в пути оборачивалась, предъявляя грудастый профиль, и мычала невнятные извинения, сходство с буренкой усиливалось. Довольный босс воспрял духом и мысленно повторил заготовленную речь.

Указав Лизавете на маленький крутящийся стульчик, он вальяжно расположился в кресле и некоторое время оценивающе смотрел на свою визитершу.

Обычно люди теряются, когда их пристально рассматривает начальство. Одни начинают судорожно наводить марафет, одергивая пиджаки, стряхивая невидимые пылинки и пряча дырявые носки. Другие покорно съеживаются, вспоминая о недавних прегрешениях. И чем больше вспоминается, тем сильнее скукоживается жертва.

Лизетта не собиралась ни кукожиться, ни дергать себя за подол. Она закинула ногу на ногу и ушла в себя, загадочно улыбаясь.

– Как вы думаете, зачем я вас вызвал? – Танненштоку надоело валять ваньку, и он перешел к делу.

Лиза медленно вскинула глаза, в которых мелькнуло удивление, словно она никак не ожидала увидеть шефа, потом пошевелила пухлыми губами, собираясь с мыслями, и обезоруживающе пожала плечами. Судя по ее безмятежному личику, Лизетте было глубоко наплевать на психологические экзерсисы начальства.

– У вас есть друг? – строго спросило начальство, уже покопавшееся в старом досье досье мадемуазель Бабаевой, которая во время трудоустройства была еще незамужней.

Не вдаваясь в подробности, Лиза кивнула и подумала: «А что? Муж – тоже друг человека. В некотором роде. Его надо кормить, чесать за ухом и любить. Еще выгуливать, но чаще он выгуливается сам». Вспомнив об этом, она приуныла и опять кивнула, но уже не так задорно.

Новость о наличии друга Танненштока обескуражила, а физиономия Лизетты примирила с действительностью. Если бы все было серьезно, ее бы сейчас не перекосило. Так решил директор и немного оживился.

– У вас серьезные отношения? Вы свободны или не совсем? Он вас ревнует? – горохом высыпались из босса накопившиеся вопросы.

Лиза не любила, когда быстро разговаривали. Надо было напрягаться и запоминать, чтобы потом мысленно повторить и начать формулировать ответ. Поэтому она, относясь к жизни довольно легко, на этих проблемах не акцентировалась и реагировала на последнюю реплику. Кому надо – переспросит.

Тем более что вопрос про ревность был обескураживающе актуален. Лизин мозг был заполнен фантастическими планами выведения Славы из себя. Планы эти пока походили на невнятные наброски.

– Мне даже надо, чтобы он меня ревновал. – Лизавета доверительно подалась к Танненштоку и медленно хлопнула ресницами. – Но для этого мне нужен еще один… друг!

Она чуть не брякнула «еще один муж», но вспомнила, что мужей много быть не может. Если шеф так вовремя возник на горизонте, это что-то значит. Соответственно можно плыть по течению, раз уж сама судьба расплескала под ногами реку и толкнула в лодку.