Ирина Мельникова - Закат цвета фламинго

– Это щенок араку Тайнаха лизнул. – Чайсо нахмурился и огляделся. – Кто подавал араку? – И заорал не своим голосом: – Кырзе! Стой!

Но дурачок, блаженно улыбаясь, уже поднес ко рту пиалу Теркена и с шумом втянул в себя остатки араки. И тут же, упав навзничь, схватился за горло, выпучил глаза, пару раз дернулся и испустил дух.

– Ты меня решил отравить? – дошло наконец до Тайнаха.

Хмель у него как рукой сняло. Он выхватил саблю и ринулся на Теркена. Безоружный бег отпрянул в сторону.

– Меня тоже хотели отравить! – крикнул Теркен и снова увернулся от взмаха сабли.

– Тайнах! – как из-под земли выросла перед гостем Айдына. – Остановись! Мы поймали его!

Все вокруг дружно уставились на Киркея. Он приближался к поляне на Кугурте, а следом тащился на аркане связанный Бырген. Только Тайнах в запале ничего не видел. Он снова взмахнул саблей и что-то гневно прорычал. Глаза его побелели от бешенства. Но Айдына подхватила с ковра саблю отца и ловко отбила удар. Внимание толпы мигом переместилось на дерущихся. А посмотреть было на что! Тайнах ломился напролом, как вепрь-секач сквозь камыши, забыв об осторожности. Айдына летала, как птичка, с легкостью отбивала удары и еще просила Тайнаха успокоиться. Наконец ей, видно, надоели уговоры. Даже Киркей, знавший все о своей подружке, не понял, как у нее это получилось, но Тайнах вдруг очутился на земле. Айдына придавила ему грудь ногой в мягком сапоге и, приставив конец сабли к горлу, назидательно произнесла:

– Слушай, Тайнах! Мы с Киркеем поймали того, кто хотел отравить тебя и отца.

И в это мгновение толпа, казалось, впервые перевела дыхание.

– Пусти! – подал голос Тайнах.

Не глядя по сторонам, он поднялся и отошел к своим воинам.

Киркей подтянул за шиворот Быргена и бросил его к ногам бега.

– Рассказывай, сын пегой собаки, – сказал Теркен.

– О чем? – Голос плохо слушался Быргена, он кашлянул. – Я твой верный слуга!

– Ты был верным слугой, но только не мне! Кто приказал отравить меня и езсерского бега?

Бырген упал на колени, пополз к Теркену:

– Клянусь богами! Светлым Небом клянусь! Не смею я…

Теркен кивнул Чайсо. Мигом два воина содрали с Быргена рубаху, повалили на землю, третий взмахнул короткой плетью. Поперек смуглой жилистой спины помощника шамана мигом вспух пузырчатый рубец, и Бырген взвыл высоким пронзительным голосом. Плеть снова опустилась на спину, кожа лопнула, темные жгутики крови побежали по позвоночнику, по впадинам между ребрами.

Айдына отступила за спину отца и отвернулась. С каждым ударом Бырген выл слабее и слабее. Теркен махнул рукой и остановил воинов. Быргена посадили. Его лицо посинело и отекло от побоев. Это Киркей постарался, когда вступил в схватку, как оказалось, с ловким и сильным врагом. Айдыне пришлось навернуть Быргену копьем по голове, чтобы сбить его с ног. Плеть же превратила его спину в лохмотья.

Неожиданно Ирбек затянул сквозь зубы: «Ы-ы-ы-ы…» Айдына в недоумении оглянулась. Шаман сидел на корточках возле мертвого Кырзе и, раскачиваясь, тянул с закрытыми глазами гнусаво и однообразно один и тот же звук без остановки. Айдына вновь посмотрела на Быргена. Глаза у того были, как у затравленного зверя.

– Ну? – Теркен брезгливо сморщился и навис над ним.

– Я не виноват! Я…

– Разомните ему руки, – бросил бег.

Воины снова схватили Быргена. Захрустели суставы пальцев.

– О-о-о! Не надо!

– Говори! – прикрикнул Чайсо.

– Скажу, – лицо Быргена скривилось. По нему ручьями бежал пот вперемешку с кровью. – Я скажу. Этот человек здесь…

– Ты врешь!

– Нет, я не вру. Мне незачем врать, раз я должен умереть. Только не мучай меня.

– Почему ты это сделал?

– Я боялся смерти. Этот человек сказал, что ты все равно не усидишь в своем улусе. Кыргызы, калмаки и мунгалы – все против тебя.

– Та-ак, – зловеще протянул Теркен, – назови имя этого человека.

– Н-не могу! – Бырген покачал головой.

– Отрубите ему руку, – приказал бег.

Бырген тоскливо взвыл. Ирбек вскочил на ноги. Шатаясь, как пьяный, и что-то бормоча, он направился, вытянув руки, к своему помощнику. Мгновенно все замолчали. Шаман приблизился к Быргену. Движением руки он отстранил воинов. Бырген, стоя на коленях и обхватив голову руками, скулил, как щенок. Ирбек взмахнул руками, и длинный острый нож по самую рукоять вошел в шею Быргена. Кровь тугой струей ударила в лицо шамана. Он размазал ее по щекам и, воздев окровавленные ладони к темному небу, прокричал:

– О боги! Я исполнил вашу волю! Я убил нечестивца!

Малозаметная тропинка, покрутившись между мрачными елями и замшелыми камнями, поднялась на пригорок и вывела на небольшую поляну. Совсем рядом раскинулся острог – на высоком крутом утесе. Последние лучи солнца вызолотили его от подножия стен до макушек башен. Медовыми каплями сверкала на бревнах свежая смола. Даже щепа, устилавшая землю под крепостной стеной, не успела потемнеть.

Новая русская крепость вознеслась над Медведь-рекой, источая бодрый сосновый дух, который не перебивал даже чад дымов, столбом стоявших над острогом. То топились печи и бани. Пахло теплым хлебом и распаренным березовым листом. Но длинные черные тени протянулись уже до той поляны, на которой молча застыла дюжина всадников, потрясенных мощью острожных башен и толщиной крепостных стен. Шумела, сбрасывая листву, тайга. Ветер завывал среди огромных бревен, вбитых в землю вокруг острога.

– Хитрые орысы, – подал голос Чайсо, – смотри-ка, к стенам конникам не подойти, а пеших легче сверху перебить.

– Пеший за камень спрячется, в траве укроется, – засмеялась Айдына. – Стрела его не достанет…

Но тут отец глянул на нее недовольно, и она замолчала на полуслове.

«Один смелый поступок еще не повод зачислять тебя в воины, – сказал, как отрезал, отец в тот вечер, когда она и Киркей схватили Быргена. – Ты поступила опрометчиво!» – И отвернулся, дескать, разговор окончен.

Он запретил дочери участвовать в обряде посвящения юношей в воины. Но Киркей, как она и предполагала, оказался лучшим среди своих соперников. Правда, заработал первый шрам на лице. Во время облавной охоты на маралов старый сы [81] едва не поднял его на рога. Айдына страшно завидовала своему товарищу, ведь она с легкостью обставила бы его в стрельбе из лука. И в борьбе она чаще побеждала. Причем в честном поединке, без поддавков. Но частенько брала верх не силой, а ловкостью.

Самое удивительное случилось на следующий день. Теркен без всяких объяснений вернул Киркея в табун. Возможно, рассердился, что пастух погнался за Быргеном на его Кугурте? Даже просьбы Чайсо не помогли… Так умерла мечта Киркея стать воином в дружине бега.

– Остановимся здесь, на поляне, – прервал ее мысли голос отца. – А утром направим Чайсо и Ирбека, – кивнул он на шамана, – в острог для переговоров. А вы уходите сейчас, – обернулся он к трем орысам, которых привел в аал Тайнах. – Скажите, что нас мало и мы пришли с добром. Завтра утром пусть кто-то из вас выйдет и сообщит, готов ли воевода принять наших переговорщиков. Если до полудня не появитесь, мы уйдем. Но не оставим надежды на то, что орысы пришли к нам с миром, а не с войной.

– Зря ты их отпускаешь, бег, – пробормотал Ирбек, наблюдая, как орысы подхватили свои котомки и чуть ли не на рысях рванули к острогу. – Ночью приведут хазахов, перережут нас сонными.

Теркен улыбнулся:

– Нет орысам никакой пользы от наших смертей, но дозор мы выставим. Бояться нужно не орысов, а тех, кто страшится, что я клятву дам Белому хану служить ему верой и правдой.

– Тайнах к Белому хану на поклон никогда не пойдет, а его тоже чуть не отравили, – проворчал Ирбек.

– Зачем ты убил Быргена? – вмешалась в разговор Айдына. – Он почти назвал того, кто приказал ему отравить отца. А может, это ты приказал? Я видела, как ты и Бырген…

У нее чуть не слетело с языка, что же она на самом деле видела, но грозный окрик отца вовремя остановил ее.

– Айдына! – рявкнул бег. – Не мешай разговорам старших!

И выразительно погрозил камчой.

– Я выполнил волю небесных богов, – скривился Ирбек. – А боги мне сказали, что Быргена одолели айна. Они съели его душу. Это уже не Бырген был. Айна в его тело забрался и…

Ирбек еще что-то бормотал, но Айдына уже не слушала его. Обидевшись на отца, она вскочила в седло Чильдея. Ее Когдей околел накануне, и Теркен позволил дочери пересесть в седло своего запасного коня. К всеобщему удивлению, жеребец подчинился Айдыне беспрекословно. Видно, вспомнил ночные похождения!

Девочка свистнула Адая. Отец разрешил, чтобы пес сопровождал их в походе. Но тот гавкнул где-то в кустах, вероятно, охотился. Айдына оставила его в покое и поднялась на пригорок, откуда стала наблюдать, как бывшие пленники Тайнаха чуть ли не бегом преодолевают подвесной мост и направляются к крепостным воротам.

Айдына знала их имена – Никишка, Фролка и Гаврилка. Но подходить близко к ним не решалась. Чудно они говорили и чудно вели себя. Но язык кыргызов немножко знали и быстро сдружились с Чайсо. Беседы велись за чашкой араки длинные, но больше на жестах и криках. Видно, думали, так легче понять друг друга.

Она несколько раз пыталась подслушать, о чем Чайсо толкует с орысами. Те, кажется, выспрашивали, что за курганы разбросаны в степи вокруг аала, но Чайсо разводил руками. Даже Салагай говорил об этих курганах, что они древнее человеческой памяти. Никто не знал, кто в них похоронен, в какие времена. Тайны старых могильников хранили каменные изваяния с грубо вытесанными ликами и красноватые плиты с непонятными знаками…

За изломанной грядой дальних сопок пылала огненно-алая полоса заката. Острог потемнел, затаился, лишь сторожевые огни на башнях подсвечивали его стены тусклым красноватым светом. Острые колья крепостного тына издали походили на копья, которыми ощетинилась неведомая черная рать.