– Рыбешками? – Финн выпрямился, всем своим видом демонстрируя негодование. – Хорошенькое дело! Сначала мне приходится делиться уловом с женщиной, которая смеется над моей рыбной ловлей, а теперь ты преуменьшаешь размер этого улова. Ничего себе!

– В реке есть рыба и покрупнее. – Сиобейн лукаво улыбнулась. – Я сама поймала несколько штук. Сегодня утром, между прочим.

– Неужели? – спросил Финн, глядя на нее с неожиданным интересом. – Где?

– Какой же я рыбак, если покажу тебе место? Хочешь, чтобы папа приготовил твою мелочь?

– Пусть просто поджарит их и положит на тарелку с вареным картофелем, – попросил Финн. – Просто и вкусно.

– И мне тоже, – сказала Тара. – Только положите на тарелки немного зелени. Этот человек никогда ее не ест, пока ему не напомнишь.

– Мой брат такой же.

Сиобейн исчезла на кухне. Финн проводил ее взглядом.

– Хорошенькая женщина, правда? – спросила Тара.

– Угу, – кивнул Финн.

– И остроумная.

– Очень.

– И к тому же она ловит рыбу.

– Правда.

– Почти идеально тебе подходит. – Тара вздохнула. – Жаль, что ты женат. Теперь давай продумаем, что мы будем делать сегодня после ленча. Оливер требует от нас сюжет.

– Видели бы вы, во что превратилась его комната, – говорила Мэри в тот вечер, вытирая стойку бара в пабе «Нос епископа». – На потолке черное пятно сажи, а на стене прожженная дыра размером с мою голову. – Она руками показала круг вдвое больше, чем ее голова. – Слава Богу, что ничего не загорелось, кроме его проклятой ветчины.

– Радуйся, что он высунулся в окно, когда Мартин пустил в ход свой огнетушитель, – вмешалась Сиобейн. – Если бы он сделал это в комнате, ты бы несколько недель отмывала там грязь.

– Как будто я не знаю!

– Бедный Рори, – загрустила Крисси. – Ты его выгнала из дома?

– Я бы и выгнала – как для того, чтобы помочь нашему делу, так и для того, чтобы избавиться от него, – но Хью не разрешает. И если честно, он впервые доставил нам какие-то хлопоты. – Мэри снова провела тряпкой по стойке. – Но клянусь, если он еще раз хотя бы откроет банку бобов у себя наверху, то отправится спать на верстак в гараже.

По залу пронесся одобрительный гул. Паб рано наполнился людьми – деревенские женщины каким-то образом узнали о том, что Тара и Финн собираются снимать заседание «Суда». Женщины оставили места для Эйлин и Пег, а также место за центральным столом для Тары, но пока она помогала Финну ставить свет.

Вошел какой-то мужчина и огляделся.

– Что происходит?

– Ты читать умеешь? – спросила Мэри, выходя из-за стойки. – Там написано «Только для леди», прямо на двери.

Он открыл дверь, посмотрел на табличку и снова закрыл.

– Вы же всегда пускали нас сюда в дамский вечер.

– Но не сегодня. Канал РТИ хочет снять только женщин.

– Так пусть снимает. Я выпью свою пинту в уголке. Ни звука не издам.

– Бобби Тиг, если только ты не хочешь надеть юбку, уноси отсюда свою тощую задницу!

– А почему этот парень остается? – Он кивнул в сторону Финна.

– Потому что мне нравится его косичка, – ответила Мэри. – Когда научишься управляться с камерой так же ловко, как он, тоже сможешь остаться. А пока тебе придется провести этот вечер у Слэттери.

– Это все равно что послать меня в чистилище! – возмутился он.

– Чепуха. Другие мужчины тоже там. Тебе будет хорошо, а в рай можешь вернуться завтра. – Она махнула передником, прогоняя неудачника. – Ну, уходи.

Он вышел под улюлюканье присутствующих, а в открытую им дверь вошли Эйлин и Пег. Они повесили куртки на крючки и присоединились к группе у центрального стола. Финн молча начал их снимать.

Мэри принесла первую порцию пива, и все уселись, а Эйлин начала рассказывать о пожаре, устроенном Рори, добавляя новые подробности, которые опять вызвали смех.

К облегчению Тары, время, которое она потратила на интервью с Пег и Эйлин, вполне окупилось. Они уже привыкли к камере, и под их опытным руководством за центральным столом воцарилась атмосфера легкой болтовни, шуток, сплетен и веселых жалоб, которую она наблюдала здесь неделю назад, и все воспринимали присутствие Финна как закаленные в боях профессионалы. Посетители за другими столами сначала вели себя весьма сдержанно и постоянно бросали косые взгляды на нее, Финна и камеру, но вскоре тоже расслабились.

Через некоторое время разговор коснулся, естественно, холостяков и бойкота. Таре не пришлось даже задавать наводящих вопросов.

Сиобейн толкнула локтем Эйлин.

– Объявляй заседание «Суда» открытым.

– У меня нет молотка.

– Вот. – Сиобейн сняла туфлю и вручила ей.

Эйлин трижды стукнула по столу каблуком и прочитала нараспев:

– Вы, женщины, чья страсть обманута,

Пусть план подробный ловкий ум изобретет,

Все муки ада вы пустите в ход,

Сражайтесь сообща, боритесь смело,

Я дам вам силы на благое дело.

Она отложила в сторону туфлю и слегка покраснела, когда ее подруги зааплодировали.

– Я плохо помню, – призналась она, поднимая руку с зажатым в ней листком бумаги. – И я даже не могла найти свой школьный учебник. Мне пришлось забраться в Интернет. Итак, мы все знаем, что Рори приходится туго. А Томми смотрит на меня как попрошайка.

– Когда не играет «Красотку в розовом», – хмыкнула Пег.

– О, – рассмеялась Эйлин. – Эти двое провели не слишком приятную неделю, не так ли?

– Но по крайней мере они не раздевались, – загадочно сказала Сиобейн. – Чего не могу сказать об одном человеке, которого мы все знаем.

– О чем ты говоришь? – зашумели вокруг.

Все, кроме Луизы, которая, как заметила Тара, сильно покраснела и съежилась на стуле.

– Я сегодня утром ловила рыбу, – начала Сиобейн свой рассказ. Луиза подняла глаза. – У плотины. И кого бы, вы думали, я там видела? – Она выдержала многозначительную паузу. – Самого Брайена, который купался голышом!

– Дальше, – попросила Крисси под общий смех.

– Значит, вот что он там делал! – раздался голос у двери.

– Эйлис!

Раздались громкие приветствия. Мэри поспешно вышла из-за стойки и пересекла зал, чтобы помочь старой женщине занять свободное место за центральным столом.

– Извините за опоздание, дамы. Мне пришлось подождать, пока Брайен уйдет из дома. «Блэк буш», пожалуйста, Мэри.

– Но, Эйлис, – начала Эйлин, – доктор говорит, что вам нельзя.

– А я и не пью, но мне девяносто три года, и сегодня вечером мне хочется выпить «Блэк буш».

– Сейчас принесу, – ответила Мэри. Эйлис повернулась к Сиобейн:

– Ты сказала, что мой внук купался в чем мать родила?

– Я видела это своими глазами, – ответила Сиобейн. – Во всех подробностях.

– Ух! – выдохнула Крисси и покраснела.

– Повезло тебе, – отозвалась Мэри из-за стойки бара, наливая виски. – Было время, когда я бы заплатила хорошие деньги, чтобы увидеть такой красивый экземпляр в натуральном виде.

– Только если бы ты оказалась там до того, как он вошел в воду. Река еще чертовски холодная. Когда он вышел, то больше напоминал моего маленького двоюродного братца.

Смех перерос в недамское ржание, и Эйлис смеялась не меньше остальных. Тару вдруг бросило в жар: ей пришло в голову, что старая женщина не знает, что они снимают. Она не могла себе представить, что Эйлис захочется, чтобы размеры мужского достоинства ее внука обсуждались по национальному телевидению. Ей придется проследить, чтобы этот кусок стерли раньше, чем кто-нибудь из репортеров сможет его скопировать. Решено: она лично отредактирует каждый сантиметр пленки и сотрет все кадры, которые могут смутить этих мужчин и женщин, если просочатся в эфир.

– Что на него нашло, почему он нырял в холодную воду? – спросила Крисси под общий смех.

– Подумай, – ответила Сиобейн тихо.

Крисси несколько мгновений ничего не понимала, потом глаза ее стали круглыми, как бильярдные шары.

– Ты имеешь в виду… – Она уставилась на Тару. Сиобейн толкнула ее локтем в бок, но было уже поздно.

Смех стих, и все взгляды в зале устремились на Тару, которая про себя взмолилась, чтобы это здание рухнуло ей на голову. Ее лицо медленно приобретало ярко-алый цвет петушиного гребня.

Томми стоял у паба «Нос епископа» и сердито смотрел на табличку на двери. «Только для леди».

– Ничего себе, не пускать человека в его любимый паб! – пробормотал Томми. – Куда катится мир?

Он чуть-чуть приоткрыл дверь, в лицо ему дохнуло пропитанным духами воздухом, и донеслись звуки женского смеха. Он нахмурился и молча прикрыл дверь. Пахло совсем не так, как должно пахнуть в пабе. Завтра Хью придется проветрить зал.

В любом случае Томми вовсе не хотелось связываться со всеми этими женщинами. Он стоял подбоченясь и думал, что ему делать. Дамский вечер или нет, ему все равно – он хотел найти Рори Боланда и спросить его насчет шума в своей машине. Он мог бы вернуться к Слэттери и подождать, потому что Рори рано или поздно там появится. Но тот мог сидеть у себя наверху.

– Рори! – крикнул он, подняв голову к окну. – Рори Боланд!

Никакого ответа. Значит, надо подняться и проверить. Что ж, придется воспользоваться черным ходом, раз уж его не пускают на порог.

Он завернул за угол, прошел мимо фургона телекомпании и машины Эйлис Ханрахан, за рулем которой дремал Линч. Синий «мини» Эйлин тоже стоял там, и на зеркальце висел старый медный медальон Святого Христофора, который он подарил ей, когда она начала работать. Пусть он больше не официальный святой, но раз она так много времени проводит за рулем, переезжая из города в город, от врача к врачу, он хотел привлечь на ее защиту всех возможных ангелов.

Томми остановился, у него сжалось сердце. Он уже почти целую неделю старался держаться подальше от Эйлин, ожидая от нее хоть какого-нибудь знака, что она смягчилась, но ничего подобного не заметил. Даже вчера вечером, во время пожара, она сидела там вместе с Крисси, в каплях дождя на ее волосах вспыхивали искры, и она была похожа на окропленную росой фею, и она смеялась и шутила со всеми, кроме него.