— Не важно! — прорычал он. — Думайте обо мне что хотите!

— Ладно. Договорились.

Когда до него дошло, что она не намерена пререкаться с ним и дальше, Маркус едва не разразился проклятиями в адрес этой нахалки, даже не удосужившейся сказать, чему же она намерена верить. Не то чтобы его это очень волновало, вовсе нет. Ему на это наплевать — даже если речь идет о самой хорошенькой женщине в мире.

А она вдобавок послала ему улыбку, настолько нежную, что у него вдруг дрогнуло сердце.

— Сама не понимаю, как это мы так уклонились от темы, — проворковала она. — Речь ведь не обо мне. А о Луизе.

Да, конечно — о Луизе. Пропади она пропадом, эта леди Регина, она буквально лишила его разума разговорами о счастье собственного непутевого братца. Ах, хитрюга! Маленькая ханжа! И опасная соблазнительница при этом, хотя оставаться святошей с таким телом, как у нее…

Маркус заскрипел зубами. Ад и все дьяволы, наверное, именно на это и рассчитывал Фоксмур, подсылая к нему эту прожженную кокетку! Будь они неладны, и брат, и сестра!

— Да! — жестко бросил он. — Мы говорили о том, как вы с вашим братом околдовали мою сестру. Иначе ей бы и в голову не пришло ослушаться меня. Может, она и упряма, но отнюдь не глупа.

Регина надменно выгнула тонкую бровь:

— Без сомнения, вы сами никогда не влюблялись. Иначе бы вы знали, что влюбленные редко действуют, подчиняясь разуму.

— Влюблена? Ха! После нескольких танцев на каком-то балу? — И вдруг неприятное предчувствие надвигающейся беды ужалило его в сердце. Руки у него похолодели. Отвернувшись, Маркус в три шага пересек комнату и остановился перед камином, протянув их к огню. — Не станете же вы меня убеждать, что было что-то еще, кроме этого?

— Ну, на балах девушки не только танцуют, но иногда еще выходят на балкон, знаете ли. — Регина, прищурившись, смотрела, как Маркус взялся за кочергу. — А джентльмены иной раз предлагают им погулять в саду. Внезапно вспыхнувшая симпатия может быстро перейти в страсть — много времени для этого не надо.

Маркус с размаху швырнул кочергу в огонь.

— Может, Луиза и вбила себе в голову, что влюблена, но держу пари, что этот проходимец, ваш брат, понятия не имеет о столь высоких материях.

— Если вы намекаете, что мой брат попытается покуситься на честь вашей сестры…

— Нет, нет, это было бы слишком даже для него. Вряд ли подобный поступок украсил бы его репутацию. — А вот если за всем этим, как подозревал Маркус, стоит Принни…

Регина растерянно моргнула:

— Но не можете же вы думать, что он охотится за ее приданым! Состояние моего брата настолько велико, что…

— Вот и замечательно. — Маркус резко обернулся, и взгляды их встретились. — Потому что если она против моей воли станет его женой, то ему придется взять ее в одной рубашке. Луиза не получит ни единого пенни!

Перехватив брезгливый взгляд, которым смерила его леди Регина, как будто он был омерзительным слизняком, которого противно даже раздавить каблуком, Маркус почувствовал сильное искушение взять свою дурацкую угрозу обратно, тем более что это была ложь от первого и до последнего слова. Он сказал так лишь для того, чтобы заставить эту гордячку дважды подумать, прежде чем помогать влюбленной парочке.

— Ну, вряд ли подобная угроза сможет помешать моему брату ухаживать за вашей сестрой. — Она пожала плечами. — Скорее уж побудит его к действию, невзирая на все ваши запреты. А мне доставит немалое удовольствие помочь ему.

— Что?! А публичный скандал?! — вскричал Маркус. — Вы никогда не пойдете на это!

Ледяной взгляд, которым она смерила его, заставил Маркуса прикусить язык.

— Ну, если они готовы пойти на скандал, лишь бы обрести счастье, почему бы и нет? С радостью! Меня-то вы этим не напугаете!

Маркус с трудом подавил стон. Наверное, пришло время открыть леди Регине глаза на то, что на самом деле представляет собой ее братец. Неужели эта светская львица действительно верит в такую чепуху, как истинная любовь?

Вот чудеса! Ну, тогда ей вряд ли придутся по вкусу его проделки.

Ну а если она в курсе того, что замыслил Фоксмур? Что ж, все равно пора выложить карты на стол.

— А вы не спрашивали себя, с чего бы это вашему братцу, которому кинулась бы на шею любая из светских дебютанток, вдруг вздумалось остановить выбор на девушке из семьи, столь настроенной против него?

Регина снова вздернула подбородок:

— Он влюблен — что тут странного? Маркус подавил короткий смешок.

— Ну да, конечно, влюблен — в кресло премьер-министра. — На этот раз он тщательно выбирал слова, не желая, чтобы эта девица догадалась о притязаниях Принни («Вбил себе в голову, что он отец Луизы, — это ж надо!»). — Видите ли, мадам, Принни — а он ближайший друг вашего брата, не так ли? — привязался к моей сестре, еще когда играл в нашем доме роль «дядюшки Джорджа». И он весьма раздражен тем, что я всячески препятствую ему проводить время в обществе Луизы…

— Вы не позволяете его высочеству видеться с Луизой?! И он допускает это?

— Что тут удивительного? Ему хорошо известно, что он не может заставить меня — ведь у него нет никаких прав на нее. Она всего лишь дочь его прежней любовницы. Но это, однако, не мешает ему совать свой нос в то, что не имеет к нему ни малейшего отношения. Вспомните, как отвратительно он и мистер Фитцхерберт поступили с той бедной девочкой, Минни, после того как умерла ее мать, также его бывшая возлюбленная. Всем на свете было известно, что эта девушка не его дочь, и, однако, у него хватило наглости навязать ей опекуна, причем против воли всей семьи!

Маркус бросил в сторону Регины косой взгляд:

— К счастью, мне известно достаточно тайн нашего принца, чтобы ему не пришло в голову попробовать проделать такое с Луизой. Именно поэтому он теперь пытается добраться до нее, используя вашего брата. А нам с вами хорошо известно, что ради карьеры красавчик Фоксмур сделает все, что угодно, — даже поможет завлечь Луизу в сети Принни.

Вспыхнув от возмущения, Регина отшатнулась в сторону.

— Вы думаете, что мой брат… что принц использует моего брата…

— Нет, — оборвал он, — я думаю, что это ваш брат использует мою сестру. По просьбе Принни, разумеется. Как верноподданный, герцог Фоксмур более чем счастлив угодить принцу — ведь в один прекрасный день тому предстоит стать королем.

В глазах Регины мелькнуло недоверие.

— Но почему Луиза никогда ни слова не говорила мне о ваших подозрениях?

— Потому что она ничего об этом не знает. Я ни разу не обмолвился о том интересе, который питает к ней Принни. Впрочем, и о планах вашего братца тоже. Не хотел причинять ей боль.

— А с чего вы решили, что я этого хочу?! Подозревай я, что мой брат замыслил что-то дурное, ноги бы моей тут не было. И потом… между нами нет тайн. Уверяю вас, если бы он хотел жениться исключительно ради выгоды, он бы так мне и сказал!

— Сомневаюсь, что ваш брат вообще думает о женитьбе. Поухаживать, вскружить девушке голову… Что ж, этого вполне достаточно, чтобы свести мою сестру с принцем. А потом…

— Да как вы смеете?! Вы же совсем его не знаете! Саймон не способен на такую низость, да еще по отношению к женщине! Использовать любовь совсем еще юной девушки ради каких-то политических интересов… чушь! — И тут лицо ее внезапно просветлело. — А кроме того, если бы это было все, чего он хотел, он бы рассказал ей о намерениях принца во время первого же танца. Но Луиза даже не упоминала об этом. Так что тут какая-то ошибка…

— Нет тут никакой ошибки! Не знаю, почему ваш брат ей ничего не сказал, но, уверяю вас, о любви тут и речи нет. А все эти разговоры о тайных свиданиях лишь для того, чтобы дать возможность Принни сблизиться с ней, сыграть на ее тщеславии и подорвать ее уважение ко мне.

— А вам не кажется, что Луиза имеет право знать о желании принца устроить ее будущее?

— Не кажется! — рявкнул Маркус. — Она еще слишком молода и невинна, чтобы блистать в свете, и к тому же понятия не имеет о том, как опасен Принни. С таким же успехом можно было швырнуть ее в море, кишащее акулами! — Шагнув к Регине, он понизил голос до едва слышного шепота. — И помоги вам Бог, если вы проговоритесь Луизе об этом, ясно?

— Я не сплетница, сэр! — вспыхнула Регина, и подбородок ее снова упрямо полез вверх. — И потом, у меня нет ни малейшего желания пересказывать ей весь этот бред о предполагаемом сговоре между его высочеством и моим братом.

Что ж, такая преданность брату вызывает невольное уважение… хотя он совершенно ее недостоин.

— Не верите мне — спросите самого Фоксмура, с чего ему вдруг вздумалось ухаживать за моей сестрой. Посмотрим, что он скажет.

Тень сомнения промелькнула в ее глазах. Но девушка тут же снова ринулась в атаку:

— А мне и нет нужды его спрашивать. Я хорошо знаю брата. Он вовсе не такой расчетливый дьявол, каким вы его считаете. — Она выразительно изогнула аристократически тонкую бровь. — Кстати, очень жаль, что вы так низко цените свою сестру. Она очаровательна. Любой мужчина был бы счастлив взять ее в жены.

— Луизу? Сестру пресловутого виконта Дракона, чья мать в свое время была не более добродетельна, чем Далила? — Вызывающе хмыкнув, Маркус облокотился о книжный шкаф. — Знаете, когда Луиза стала выезжать, я надеялся, что ей встретится какой-нибудь приятный молодой баронет или просто добродушный сквайр, не слишком щепетильный, которого не отпугнут ни ее деревенские манеры, ни я в качестве ближайшего родственника и который женится на ней, прельстившись ее миловидностью. И тут вдруг она имеет несчастье обратить на себя внимание великолепного герцога Фоксмура, богатого, как Крез, которого впереди ждет блестящее будущее. Так можно ли винить меня за излишнюю подозрительность?

— Уверяю вас, мой брат — всего лишь один из ее многочисленных поклонников.

Эти слова неожиданно привели его в ярость. Маркусу было обидно, что какой-то светской вертушке известно об успехах его сестры куда больше, чем ему самому.